Последнее воплощение - Антон Белозеров

И здесь атака нелюдей захлебнулась. Часть кентавров уже была сражена пулями, часть ранена. Они пытались бросаться на пики и стрелять из луков в упор, но в ответ получали все новые и новые ружейные залпы.

Защищенные шлемами и латами люди не так страдали от стрел, как нелюди от пуль. Конечно, и они несли потери, но количество убитых и раненых среди людей исчислялось десятками, тогда как кентавры гибли сотнями.

Подоспевшая вторая волна фавнов и прыгунков уперлась в спины кентавров и даже не смогла увидеть своего противника.

— Почему они остановились?! — негодовал Зукхил. — Почему они не втоптали людей в землю?

— Вы погубили свою армию, — сказала Комета. — Прикажите трубить отступление, пока еще хоть кого-то можно спасти.

На этот раз ее слова не вызвали общего негодования. Кентавры уже начали понимать, что сражение разворачивается вовсе не по их плану.

Клубы порохового дыма застилали поле боя, но в небольшие просветы было видно, что отряды людей стоят непоколебимо, тогда как нелюди пытаются пробиться вперед буквально по трупам своих товарищей.

Комета переступила грань негодования. Совершенно отстраненным и равнодушным тоном она произнесла:

— Обратите внимание, что люди даже не задействовали все свои силы. Нашу армию методично уничтожает всего лишь треть их солдат.

Хрумпин что-то неразборчиво простонал за спиной девушки. Можно было предположить, что он просил прощения за то, что на минуту усомнился в правоте «светлого воплощения».

Надо отдать должное кентаврам, они умели признавать свои ошибки и быстро принимать решения. Командующий Зукхил ударил себя по лбу кулаком:

— Я виноват! Я был глуп и самонадеян! Комета, скажи, что нам делать?

— Я уже говорила, — бесцветным голосом ответила девушка, — трубите общее отступление.

— Трубите отступление! — громко скомандовал трубачам Зукхил.

На этот раз звук, вырвавшийся из раковин, был вибрирующим и прерывистым. Его услышали даже те нелюди, которые находились в первых рядах сражавшихся. Но выйти из боя оказалось не так-то просто. Пока задние ряды разворачивались и отступали назад, стрелки успели сделать еще несколько залпов. Новые тела нелюдей рухнули на траву и окрасили ее своей кровью.

Медленно, но неуклонно скорость отступающей армии увеличивалась. Самые горячие и отчаянные кентавры продолжали отстреливаться из луков, не давая пехоте людей перейти в контрнаступление. Правда, пехотинцы этого делать и не собирались. Когда расстояние до противника увеличилось настолько, что пули уже не долетали до целей, огонь прекратился.

Зато пришла в движение кавалерия на флангах и за спинами пехотинцев. Несколько квадратов в центре сдвинулись в сторону, открывая широкий проход для своей конницы. Армия Холмогорья между тем рассыпалась на отдельные кучки, разбегавшиеся по равнине.

Комета вновь заволновалась:

— Прикажите сомкнуть ряды! Сейчас кавалерия начнет контратаку.

Трубы выдали серию прерывистых звуков. Отдельные воины и небольшие группы нелюдей, увидев надвигавшуюся сзади опасность, начали собираться вместе. К счастью, жители Холмогорья не поддались панике и не обратились в беспорядочное бегство. Они понимали, что кавалерия настигнет их раньше, чем они успеют добраться до лесистых холмов.

Зукхил тяжело вздохнул:

— Ты была права, Комета, и я признаю, что напрасно не прислушивался к твоим словам. Я передаю тебе армию. Вернее, то, что от нее осталось.

Рухинак, который меньше всех склонен был считать девушку «светлым воплощением», открыл было рот, чтобы возразить, но, посмотрев на Зукхила, промолчал.

— Спасибо! — с нескрываемой издевкой произнесла Комета. — Первым своим приказом я назначаю тебя, Зукхил, своим главным помощником. Как говорится, за одного битого двух небитых дают. Ты на своем опыте узнал, на что способна армия людей, так что теперь не повторишь предыдущих ошибок.

Зукхил склонил голову, принимая новое назначение.

Комета привстала на стременах и скомандовала:

— На поле гибнут наши братья и друзья! Сейчас для нас главное — отбить атаку кавалерии! В атаку идут все! Мы ударим во фланг атакующей коннице! За мной!

Солдаты ответили дружным воплем:

— Веди нас, Комета!

Девушка пришпорила лошадь и поскакала вперед. Рядом с ней мчались Зукхил, Рухинак, Кухол, Дохвар и Хрумпин. Комета повела свой отряд не прямо на врага, а взяла чуть правее, обходя сбившиеся в толпу остатки армии Холмогорья.

Тем временем кавалерия перешла на рысь и почти догнала нелюдей. Те решили, что люди сейчас врубятся в их ряды. Чтобы встретить врага лицом к лицу, холмогорцы остановились, развернулись и выставили перед собой копья. Все стрелы они уже израсходовали в самоубийственных наскоках на пехоту, так что полагаться оставалось только на оружие ближнего боя.

Но когда до первых рядов нелюдей оставалось менее двадцати шагов, кавалерия замедлила движение. Всадники наступали ровными шеренгами, и между соседними колоннами оставалось расстояние в несколько шагов.

Передний ряд всадников достал пистолеты и выстрелил в плотную толпу нелюдей. Затем кавалеристы быстро развернули лошадей и поскакали в конец колонны через свободные промежутки. Второй ряд также сделал залп, повернулся и уступил место следующим рядам. Эта тактика была похожа на тактику пехоты и называлась «караколе». Из-за несовершенства огнестрельного оружия людям приходилось тратить много времени на его перезарядку. Для достижения высокой скорострельности было найдено единственно возможное решение — последовательная смена рядов стрелков. Правда, для исполнения тактики «караколе» солдаты должны были быть хорошо выучены и натренированы. Именно поэтому люди сражались небольшими, но высокопрофессиональными армиями.

Вот и сейчас кавалерия практически в упор расстреливала армию Холмогорья, а нелюди, впервые столкнувшись с такой тактикой, застыли на месте и не знали, что предпринять. Но и люди тоже допустили ошибку. В клубах пыли и дыма они не заметили приближавшийся отряд Кометы.

Резервный отряд появился на фланге кавалерии и немедленно вступил в бой. Кентавры на скаку засыпали всадников стрелами, а пятеро обладателей ружей выпустили пули. Комета и Хрумпин были вооружены парой пистолетов, так что, сблизившись с противником на расстояние выстрела, также провели огневую подготовку.

Стройные колонны кавалерии прогнулись, смешав наступавших и отступавших для перезарядки всадников. Отлаженный механизм человеческой армии дал сбой.

Комета выхватила шпагу и прокричала, обращаясь к остальной армии: