Ленон и Гаузен: Два клевых чужака (СИ) - Сергей Кочетов

— И зачем я тогда поднял ее со скамейки в тот раз! — сокрушенно размышлял Ленон. — Лучше бы она была заминирована! Мне же с детства говорили не трогать чужое!!!

Он уже начал вспоминать про слова Гаузена, что он с книгой ему не нужны, и подумал, а не попытаться ли вернуться обратно? Неизвестность его больше не пугала. Вряд ли на Земле найдется такой уголок, где он будет столь же бесполезен и неуместен, как здесь. Но тут Ленон вспомнил, что не имеет права воспользоваться книгой подобным образом, так как пообещал Гаузену этого не делать. Ленон поднял голову, но увидел, что его спутник уже скрылся из вида. Ленон захотел его окликнуть, но тут разразилась страшная гроза.

Глава VII

— Уж лучше воображаемые друзья, чем такие! Зла у меня на тебя нет, одно расстройство, — пробормотал Гаузен и поймал себя на мысли, что Ленон уже давно не отзывается. Он обернулся и увидел, что вслед за ним никого нет.

— Всемогущий Катапак! Что же я ему наговорил?! — спохватился Гаузен. Он всего лишь хотел призвать Ленона к ответственности, но понял, что зашел с аргументами слишком далеко. — Он же без меня пропадет! — испугался Гаузен. — Я хуже Леканта! Нельзя так издеваться над людьми!

Гаузен начал кричать Ленону, чтобы тот вернулся, но его голос заглушил шум грозы. Вдруг впереди Гаузен увидел свет и услыхал непонятные завывания.

— Неужели, это сигнал? — взбрело в голову юноше, но он быстро вспомнил, что рожок Лин не подлежал восстановлению. Гаузен инстинктивно попытался убраться от этого непонятного явления подальше, но тут его ослепила вспышка, и он потерял сознание.

Очнулся Гаузен в незнакомом домике.

— Твое лицо мне кого-то напоминает… — услышал юноша. Ему в лицо смотрела неприятного вида старушенция.

— Мертведьма! — побледнев от ужаса, воскликнул юноша и собрался уже рвануть к выходу, но конечности его не слушались.

— Некролдунья! — поправили Гаузена. — Я рангом повыше, чем обыкновенная ведьма. Просто мои жилищные условия и материальное положение не соответствуют уровню моего мастерства. Но ты угадал, я тоже поддерживаю свою жизнь, высасывая энергию из окружающего пространства.

— Какая разница! Ты все равно меня съешь! — в этот момент Гаузен впервые с симпатией подумал о привычках Ленона, принципиально не приемлющего мяса в пищу.

— И не подумаю. Знаешь, в этом болоте очень одиноко…

После этих слов Гаузен с ужасом представил, чего от него хочет ведьма.

— Поэтому я подумываю завести себе питомца… — объяснила она.

— Я тут по пути видел одну прекрасную жабу. Под стать тебе, старая карга, — злобно добавил про себя юноша. — Она сидела на пеньке неподалеку. Она может кому угодно составить отличную компанию. Тетенька, ты меня только выпусти, я ее найду, поймаю и принесу, — начал обещать Гаузен в тщетной попытке вымолить себе свободу.

— Жаба — это слишком скучно. Жабы только и умеют, что дуться, а я обидчивых не люблю. На обидчивых у меня управа скорая, — тут колдунья посмотрела на Гаузена страшными глазами. — Да и говорить жаба совсем не умеет. Я больше подумываю о вороне…

— Ворон — тоже животное полезное! — горячо поддержал Гаузен. — Его словить, конечно, потруднее будет, но к вечеру обещаю вернуться вместе с пойманной птицей, — обещал напропалую Гаузен, не зная, как еще спастись.

— Зачем же ловить? — усмехнулась ведьма, и ее позеленевшее от времени лицо покрылось еще большим количеством морщин. — Я собираюсь превратить в ворона тебя. Такое под силу только колдунье, а не какой-то там ведьме.

— Какой же из меня ворон?! — испугался Гаузен, — Я этому не учился! Клювом не вышел, да и летать не умею!

— Зачем тебе летать? Кто ж тебя выпустит? А вообще ты и так милый! Если бы я была немного помоложе, того и глядишь, у меня были бы на тебя другие планы. Поцелуемся, красавчик? — насмешливо предложила колдунья.

— Поцелуй-ка лучше дверной косяк своей калитки морозной ночью, — передернуло от отвращения Гаузена. Тут он вспомнил, как насильно поцеловал Руфи в милиции, и его охватило запоздалое раскаяние за свои прошлые прегрешения.

— Фу, какой грубиян, — обиделась колдунья. — Если я тебя в ворона превращу, глядишь, ты будешь ругаться всякими неприличными словами, — засомневалась пленительница Гаузена, и он вновь начал мысленно молить Катапака о том, чтобы она передумала.

— Впрочем, я за свою жизнь столько всяких слов в свой адрес услышала, что мне уже все равно, — отмахнулась колдунья, отняв у юноши последнюю надежду. — Да не расстраивайся ты так. Вскоре после превращения ты даже и не вспомнишь, что когда-то был человеком. И будешь радоваться таким мелочам, как лишний сухарик или орешек.

Услыхав, что лишится не только тела, но и разума, Гаузен снова попытался дернуться, но все его старания по-прежнему были безуспешны.

Пока Гаузен тщетно пытался спастись от незавидной участи, Ленон блуждал без относительных затруднений, но так же, как и его спутник, не представлял, что делать дальше.

— Подумать только, — пришло в голову Ленону. — Еще несколько дней назад я представлял, что возникнет стена дождя, которая разлучит меня с моим прошлым миром, и вот оно как вышло.

Ленон ясно представил себе, какое объявление появится в местной газете: «Пропал сотрудник. Нашедшему — просьба трудоустроить, так как от него слишком много неприятностей».

— По крайней мере, у меня будет работа, — с надеждой подумал Ленон и вспомнил о Руфи. Его волновало, чем она сейчас занята? Ищет ли его? Может быть, она первой дала объявление о его пропаже или обратилась в милицию? Или думает, что он, боясь ответственности в серъезных отношениях, трусливо сбежал, чтобы заделаться бандитом, и сейчас совершает преступления по всему земному шару?

— Надеюсь, Руфи позаботится о котах, — с грустью размышлял юноша. — Но… кто позаботится о Руфи? И кто позаботится обо мне? Ведь я… пропавший заживо? — очнулся он от раздумий, вспомнив, что он совсем один посреди болота.

В это время дождь внезапно закончился так же, как и начался. Ленон, перестав звать Гаузена, понял, что в одиночку он заблудится на этом болоте окончательно, и решил воспользоваться книгой. Блуждая по смутным направлениям, он, тем не менее, сумел добраться до одинокого домика. Книга подсказывала, что Гаузен там, но чувство предосторожности не дало ему ворваться внутрь. Ленон заглянул в щель между оконными ставнями и увидел лицо своего спутника, но от привычной жизнерадостной ухмылки на нем не осталось и следа. Прислушавшись, он понял, что происходит в избушке. Внутри решалась судьба Гаузена, и единственный, кто мог бы что-то изменить, был сам Ленон. Не зная, куда больше обратиться за помощью, юноша снова судорожно начал листать книгу. Отчаянное желание спасти друга дало ему сил сосредоточиться и что-то найти, но он не был уверен в результате наверняка.

— Надеюсь, это сработает, — с надеждой подумал Ленон.

Ленон вломился в домик, держа впереди себя раскрытую книгу. О том, что он рискует собственной жизнью, как никогда, юноша даже не задумывался. Некролдунья удивленно обернулась и уже собиралась пригвоздить незваного гостя взглядом, но на это Ленон и рассчитывал. Свое лицо он заслонил раскрытой книгой, в которую уставились глаза отшельницы.

— Любовь и дружба — это благодарность! Их нельзя требовать силой! Все, что ты делаешь — неправильно! — громогласно, будто начитывая заклинание, прокричал Ленон. — А за ошибки придется платить!

Ведьма в ужасе пыталась прикрыть глаза, но видимо книга магнетическим образом приковала ее взгляд. Тогда колдунья, видимо зная, что книга притягивает человека, обернулась тонкой змейкой и накинулась на Ленона. Юноша отшатнулся и выронил книгу, но змея успела обвить его руку и норовила укусить. Ленон схватил ее за шею и пытался сдерживать, но тварь была довольно сильна для своих небольших размеров.

— Режь ей голову, — закричал Гаузен, вспомнив, что его спутник всегда носит с собой перочинный ножик.

— Как я могу ее отрезать, это же б… б… — от ужаса и волнения Ленон на миг позабыл как еще можно назвать пожилую женщину.

— Эта бабушка уже давно мертва! — угадал слово Гаузен и посоветовал. — Представь, будто режешь колбасу!

Услышав знакомое слово, Ленон решился выхватить ножик, и, зажмурившись, изо всех сил ударил. В этот момент к Гаузену вернулась способность двигаться.

— Молодец, Ленон! — обрадовано закричал Гаузен и тут же рванулся навстречу другу.

— Боже мой! Я убил старушку! — испугался Ленон, раскрыв глаза и увидев бьющийся в конвульсиях хвост.

— Только не говори мне, что ты не мечтал сделать что-то подобное со своею домохозяйкою… — пошутил Гаузен, но осекся под осуждающим взглядом Ленона. Ему стало неловко перед другом, который только что спас ему жизнь. Тут же чувство легкого стыда сменилось сильной тревогой. Он увидел змеиную голову, глаза у которой погасли, но челюсти успели сжаться на руке Ленона.