Жребий Салема - Стивен Кинг

– Хорошо, – согласился Бен. – Поехали.

Он вспомнил, что собирался навестить отца Каллахэна, но с этим придется подождать. События развивались слишком быстро. Вымысел и реальность слились воедино.

До автострады они ехали молча, думая каждый о своем. Бен вспоминал слова Коуди, сказанные в больнице. Карл Форман пропал. Тела Флойда Тиббитса и младенца Макдугалла исчезли из морга прямо под носом у двух санитаров. Майк Райерсон тоже пропал, и неизвестно, кто еще. Сколько людей в Салемс-Лоте могли исчезнуть, и их никто не хватится целую неделю… или две… или месяц? Две сотни? Три? Он почувствовал, как на ладонях выступил пот.

– Все это начинает походить на сон параноика, – произнес Джимми, – или карикатуры ужастиков Гахана Уилсона. Самым пугающим – если рассуждать непредвзято – является та легкость, с которой образуются колонии вампиров, при условии, конечно, что появляется первый. Наш городок – спальный район для Портленда, Льюистона и Гейтс-Фоллса. В самом городе нет предприятий, которые позволили бы быстро хватиться пропавших. В школы свозятся дети из трех городов, и если список отсутствующих увеличится, то кто обратит внимание? Многие ходят в церковь в Камберленде, а еще больше вообще не посещают церковь. Телевизор положил конец посиделкам стариков, если не считать тех чудаков, что собираются в магазине Милна. И колония может легко разрастись незаметно для окружающих.

– Да, – согласился Бен. – Дэнни Глик заражает Майка. Майк заражает… даже не знаю кого. Может, Флойда. Младенец Макдугаллов заражает… отца? Мать? Как они? Кто-нибудь проверял?

– Они не мои пациенты. Думаю, что утром им позвонил доктор Плауман и сообщил о пропаже ребенка из морга. Но утверждать, что он им звонил или заходил, я не могу.

– Надо бы проверить, – сказал Бен и забеспокоился. – Видите, как все складывается? Человек со стороны проедет через город и ничего не заметит. Обычный захудалый городишко, где после девяти все сидят по домам. Но кто знает, что происходит в домах за задернутыми шторами? Люди могут дожидаться заката, лежа в кроватях… или же забраться в кладовки и подвалы. И с каждым днем на улицах все меньше и меньше жителей. Все меньше и меньше! – Он с трудом сглотнул.

– Пока рано паниковать, – сказал Джимми. – Еще ничего не доказано.

– Доказательств больше чем достаточно! – возразил Бен. – Если бы речь шла о чем-то понятном, скажем, вспышке тифа или гриппа вируса А2, город бы уже давно закрыли на карантин.

– Сомневаюсь. Не забывайте, что видел нечто всего один человек.

– Причем весьма уважаемый, а не какой-то там пьяница.

– Да если об этом узнают, он станет посмешищем!

– И кто будет смеяться? Уж наверняка не Паулина Диккенс, которая готова повсюду разложить обереги.

– В эпоху «Уотергейта» и нефтяного кризиса она исключение, – не сдавался Джимми.

Остаток пути они проехали молча. Похоронное бюро Грина располагалось на северном конце Камберленда. Там между часовней и высоким деревянным забором стояли два катафалка. Джимми выключил зажигание и посмотрел на Бена.

– Готовы?

– Готов.

Они вылезли из машины.

Внутреннее несогласие нарастало в Сьюзен все утро, и к двум часам дня она уже не могла его сдерживать. Неужели чтобы доказать, что все это полная чушь (уж извините, мистер Берк), нужны все эти дурацкие обходные маневры и меры предосторожности? Сьюзен решила отправиться в Марстен-Хаус немедленно.

Она спустилась вниз и взяла записную книжку. Энн Нортон пекла печенье, а отец сидел в гостиной и смотрел футбол.

– Куда ты собралась? – спросила миссис Нортон.

– Прокатиться.

– Ужин в шесть. Постарайся вернуться к этому времени.

– Я буду дома самое позднее в пять.

Сьюзен вышла на улицу и села в машину, которой искренне гордилась. Не потому, что это ее первый автомобиль (хотя так оно и было), а потому, что она его оплатила сама («Почти оплатила», – поправила она себя, поскольку оставалось еще шесть взносов), своим трудом и талантом. Это был «шевроле»-хетчбэк, выпущенный меньше двух лет назад.

Она осторожно выехала из гаража и махнула рукой матери, выглянувшей в окно. Отношения между ними оставались натянутыми. Раньше, даже после самых сильных скандалов, отношения постепенно налаживались: жизнь продолжалась и притупляла обиды, которые при следующей перепалке тут же припоминались снова и вытаскивались на свет, еще больше увеличивая накопившееся недовольство друг другом. Но на этот раз о примирении не могло быть и речи: нанесенные раны не поддавались исцелению, и единственным выходом представлялась только ампутация. Сьюзен уже почти собрала вещи и чувствовала, что поступает правильно. Ей уже давно следовало жить отдельно.

Повернув на Брок-стрит, она ощутила прилив бодрости и удовлетворения (не без пикантной абсурдности): сама перспектива решительных действий окрыляла ее. Последние события выбили Сьюзен из колеи, и она чувствовала себя щепкой, которую влекло течением по воле стихии, но теперь она будет грести!

Выехав за пределы города, она остановилась на обочине и направилась к западному пастбищу Карла Смита, где дожидалось зимы снегозащитное заграждение. Наклонившись, Сьюзен раскачала одну штакетину и освободила ее из петель мягкой проволоки, на которой та держалась. Абсурдность происходящего заставила ее невольно улыбнуться: у нее в руках оказался вполне приличный кол длиной около трех футов. Сьюзен отнесла его в машину и положила на заднее сиденье. На свиданиях ей довелось посмотреть достаточно фильмов ужасов, чтобы знать: уничтожить вампира можно, только если загнать ему в сердце кол. Однако она никогда не задумывалась, сможет ли сама вбить кол в грудь мужчины, если вдруг возникнет необходимость.

Она продолжила путь и добралась до Камберленда. Там был маленький магазинчик, который работал и по воскресеньям. Отец покупал в нем «Санди таймс». Сьюзен помнила, что на прилавке была маленькая витрина с бижутерией.

Она купила «Таймс» и маленький золотой крестик. Покупки обошлись ей в четыре с половиной доллара, и продавец, пробивая чек, даже не оторвался от экрана телевизора, где шел футбол и за «Нью ингланд пэтриотс» играл Джим Планкетт.

Затем Сьюзен направилась на север по недавно заасфальтированной Каунти-роуд. В ярком послеполуденном свете все вокруг казалось таким свежим, бодрящим и живым, что ее мысли невольно переключились на Бена.

Из-за медленно ползущего облака выглянуло солнце, лучи которого пробивались сквозь листву деревьев и падали на дорогу живописными пятнами. Сьюзен подумала, что в такой чудесный день ничего плохого случиться просто не может.