Публицистика - Андрей Ходов

Это строить лучше вместе, а грабить удобнее самостоятельно. Все достижения советского времени (передовая наука, образование, обороноспособность, социальные гарантии и т. п.) пошли прахом. Стали реальностью огромные государственные долги и соответственно частичная потеря государственной независимости. Как и следовало ожидать, сам Великороссийский суперэтнос, в результате всей этой смуты, опять ничего не выиграл. Около 70 % процентов бывшей общенародной собственности досталось евреям (при поддержке соплеменных им западных банков), 20 % кавказцам (по праву грубой силы), оставшиеся 10 % поделили прочие представители Великороссии. Следует признать, что "капиталистического сознания" у русского народа как не было — так и поныне нет. Не доросли! Ничего не изменилось! Если раньше русские купчики спускали деньги на шикарных рысаков и цыган, то современные "новые русские" спускают их на последние модели Мерседеса и див шоу бизнеса. Игра по капиталистическим правилам по-прежнему остается невыгодной для России. Ждать, что русские, на деле доказавшие свое умение работать на Государство, начнут с воодушевлением гнуть спину на заокеанских банкиров и их местных приказчиков — просто смешно. В такой ситуации не стоит рассчитывать на бурный экономический рост и повышение производительности труда. Этого не произойдет до тех пор, пока не будет предложена концепция развития, более соответствующая базовым стереотипам Великороссийского суперэтноса и текущей фазе этнического развития.

Этнические перспективы Великороссийского суперэтноса

С учетом вышеизложенного, следует радоваться даже тому, что Россия вообще пережила ХХ век, не растратив всей энергии и не растеряв основных поведенческих доминант. Что бы там не говорили деятели "похоронной команды", потенциал Великороссийского суперэтноса по прежнему довольно высок и реальные шансы на выход из кризиса еще сохраняются. Не стоит опускать руки. Что же касается дальнейших перспектив, то они во многом зависят от того, как скоро Романо-Германский суперэтнос (Запад) окончательно войдет в неизбежный обскурационный кризис, начальные симптомы которого сейчас невозможно не заметить. По мере ослабления Запада и соответственно снижения возможностей внешнего давления, Россия будет постепенно усиливаться. Имеется, правда, вполне реальная опасность того, что Запад попытается утащить за собой в могилу и все остальное человечество. По сути, это гонка со временем на выживание. Посмотрим, как говорится, "кто кого раньше распнет". В любом случае, этнические стереотипы поведения, как заложенные при возникновении Великороссийского суперэтноса, так и приобретенные им ценой огромных жертв в ХХ веке, представляют огромную ценность. Их сознательное использование (после серьезного анализа всех допущенных ошибок и перекосов), может существенно повысить шансы всего человечества на выживание.

2006 г.

Эстония с точки зрения теории этногенеза

Эстонский этнос

Представляет собой реликт некогда обширного Финно-Угорского суперэтноса и не принадлежит ни к Великороссийскому, ни к Романо-Германскому суперэтносам. Находится в фазе гомеостаза уже несколько столетий. В отличие от многих реликтовых этносов, сохранившихся в различных малодоступных анклавах планеты, находился в регионе, имеющем важное стратегическое положение и соответственно имел мало шансов уцелеть. Для выживания, выработал ряд совершенно оригинальных этнических стереотипов.

Эффект исторического невидимки.

Датчане, шведы, немцы и русские на протяжение нескольких веков сражались за эстонскую землю и мало кто из правителей этих народов даже вспоминал, что на свете есть эстонцы. Эстонское население жило натуральным хозяйством, не строило городов, не накапливало богатств, сохраняло определенную лояльность к очередным завоевателям, не вмешивалось в разборки между ними. Это и позволило Эстонскому этносу выжить, ибо он никем не воспринимался в качестве возможного противника, союзника или просто подходящего объекта для грабежа. Эстонский этнос как бы "выпал" из общего потока истории.

Способность к симбиозу.

Лев Гумилев считал, что способность к симбиотическому сосуществованию с более пассионарными народами является важнейшим условием выживания реликтовых этносов. Реликт, в силу своей малочисленности и низкого уровня пассионарности просто не способен самостоятельно воспроизводить свой жизненный цикл. Он отчаянно нуждается в притоке дополнительных материальных ресурсов и генетического материала. Для обеспечения этой постоянной подпитки реликтовый этнос должен предложить своим более пассионарным соседям нечто, с одной стороны настолько ценное, чтобы в глазах партнера оправдать выделение этих ресурсов, а с другой стороны необременительное для самого реликта. В конкретном случае с Эстонским этносом, ценой являлась лояльность населения в стратегически важном регионе, на контроль над которым было много претендентов. Эта лояльность избавляла очередных захватчиков от лишней головной боли, что вообще то не так уж и мало. Оккупанты, желая закрепить свое присутствие, за свои деньги строили крепости и города, порты и дороги, дворцы и университеты. Гарнизоны и города требовали продовольствия, что обеспечивало устойчивый сбыть продукции эстонских сельских общин. Что же касается нужды в притоке дополнительного генетического материала, то эта проблема решалась автоматически, ибо известно, что солдаты обладают относительно высоким уровнем пассионарности. Что касается такого важного фактора как комплиментарность (симпатия) к окружающим этносам, то эстонцам свойственна легкая степень ксенофобии, вообще характерная для реликтов. Это относится как к Великороссийскому, так и к Романо-Германскому суперэтносам. Единственным исключением являются другие уцелевшие финно-угорские народы.

Этническая история Эстонии в ХХ веке.

В начале ХХ века Эстония находилась в симбиотическом сосуществовании с Российской Империей, что несомненно было для нее достаточно выгодным. Вызванный революцией распад Империи, отправил Эстонию в свободное плавание. Эстония впервые стала самостоятельным субъектом истории, что было вызвано не столько горячим стремлением к независимости, сколько желанием держаться подальше от кровавой революционной мясорубки. Что бы там не писали патриотически настроенные эстонские историки, но годы первой независимости оставляют ощущение полного упадка. Разрыв связей с Россией, привел к деградации промышленной базы, а продукция земледелия не находила сбыта. Статус "санитарного кордона", не принес ожидаемых дивидендов. Истощенной первой мировой войной и кризисом 30-х годов Европе, было не до Эстонии. Поэтому возвращение в орбиту Империи, теперь уже Советской, большей частью эстонского народа было воспринято с пониманием. Правда до начала Сталинских чисток. Следует понимать, что существует большая разница в восприятии подобных вещей. То, что во время восстания желтых повязок в Китае, население Поднебесной за пару лет сократилось с 50 миллионов человек до 7,5 миллионов, а потом быстро восстановилось до прежнего уровня, современные китайские историки рассматривают просто как исторический эпизод. Подобное там случалось неоднократно. И если для крупного этноса потеря нескольких миллионов человек отнюдь не является фатальной, то для маленького реликта, борющегося за свое выживание, потеря нескольких тысяч человек воспринимается очень болезненно. По завершении второй мировой войны возникла новая проблема. Европейские области СССР сильно пострадали в ходе военных действий. Значительная часть промышленности и инфраструктуры была уничтожена. Начавшаяся холодная война диктовала необходимость немедленного восстановления промышленной базы. Логика экономики требовала начать в районах, с наименее пострадавшей инфраструктурой. И Эстония была в их числе. Для проведения масштабных работ понадобилась дополнительная рабочая сила, притом квалифицированная. Тогдашние московские власти решали подобные проблемы при помощи оргнаборов. Так в Эстонии появилась крупная иноязычная община. Надо сказать, что основную часть этой общины составляли гармонические и пассионарные индивидуумы, они занимались нужной работой и не представляли опасности для Эстонского этноса, напротив, их появление было ему даже полезно. Но далее ситуация изменилась к худшему. Советский Союз не жалел сил на обустройство своего западного фасада, а партийно-хозяйственная элита Эстонии добилась высокой степени мастерства в привлечении все новых и новых финансовых и материальных ресурсов. Это привело к невиданному доселе взлету эстонской культуры, но параллельно создало выраженный дисбаланс в уровне жизни населения Эстонии и пограничных ей российских областей. В поисках лучшей доли, в Республику хлынул поток люмпенов-субпассионариев. Как и положено субпассионариям, они были крикливы, ротасты, жадны до материальных благ, но малопригодны для любой общественно-полезной деятельности. Обалдевшие от такого нашествия эстонские власти, попытались обуздать его при помощи различных бюрократических рогаток. Мертвому припарки! Ведь перед рвущимися к заветной халяве субпассионариями пасует даже сверхмощный аппарат американского миграционного ведомства. Хочется правда заметить, что основной причиной данного катаклизма явился отказ эстонской элиты от завещанного прадедами принципа "нарочитой бедности". Быстрый рост русской общины был воспринят Эстонским этносом, как прямая угроза своему дальнейшему существованию. Нарастало глухое недовольство. Именно это недовольство предопределило поведение Эстонии в момент распада Советского Союза. Непропорционально разбухшая на внешней ресурсной подкачке элита Эстонии, в значительной степени состоящая из пассионарных полукровок, приняла три важных решения: