Чужие миры - Анастасия Пак

Стремительно менялась погода, словно вознамерившись оплакать одного из своих самых молодых и непутевых сынов, а вслед за ней и выражение лица девушки. Еще пару секунд назад его освещало чувство глубокой удовлетворенности, гордыни от власти над всем миром, а теперь осталась лишь непонятная отрешенность, будто эти мгновения навсегда переменили ее сущность.

– Мои силы растут. Этот огонь тебе не победить, – ее голос звучал странно безжизненно. – Умри, Ратич.

В его широко раскрытых глазах замерло безмерное удивление.

– Твоя первая победа. Одним Светлым героем уже меньше, а сколько их впереди, – обреченно прошептал голос за спиной. В зеленых глазах, обращенных к поверженному витязю, плескалась смертельная тоска, – Ты молодец. Теперь черед Волги. Этот будет посильнее, но ты сможешь. Ты сильна. Помни.

– Я… я не помню своего имени, – девушка сжала виски. – Не помню…

– Убийца, – подсказал голос. – Убийца…

Она стояла неподвижно, кровь стучала в висках так сильно, что, казалось, прорывала кожу. Внутри была скользкая пустота, как будто океан силы превратился в лужу черной грязи… Убийца.

Веалон тревожно затих в преддверии скорых перемен. Ночь застыла, удивленно провожая короткий полет яркой искры. Она внезапно сорвалась с небосвода и полетела, гаснув, к земле. А чуть дальше ей вдогонку торжественно полыхнула голубым крохотная мигающая звездочка.

– Первая смерть.

Раошен прислушался к пьяным выкрикам, доносящимся из дворца князя. Развлекаются. Бахвалятся подвигами. Он устало покачал головой и практически слово в слово повторил слова Темной воли:

– Только первая… а сколько впереди.

– Теперь до Веалона недалеко, – сухо обронил Миробой, которому вконец осточертело напряженное молчание.

Он хоть и сам был на редкость неразговорчив, терпеть не мог того же от своих друзей. А они как сговорившись, набрали в рот воды от самого Миронола и ехали, нагоняя мрачными лицами оторопь не только на него, но и на тех немногих, что попадались им навстречу. Результат был один – приветственные улыбки вяли на глазах, и их троицу спешили миновать как можно скорее.

При звуке его голоса Титамир встрепенулся и бросил быстрый взгляд по сторонам. Жаль, длилось его оживление недолго.

– Завтра будем там, – неохотно заметил он и снова притих.

– Не грусти давай, – Владий пришпорил коня и пристроился с другого боку. В глазах мелькнула хитреца. – Лучше скажи, что это за девушка такая – маленькая с большими серыми глазами. И не вздумай отпираться, я видел, как ты на нее смотрел там, на площади. Кто она?

– Любимица вдовы, – коротко ответил воин и вдруг добавил с невесть откуда взявшейся иронией: – Славная, добрая Элина.

Владий покосился на него и неопределенно хмыкнул, а вот Миробой, не уловив неприязни в словах друга, заинтересовался.

– А если так, чего ты на Малиту позарился? – спросил он и перехватил предостерегающий взгляд Владия.

Но Титамир, погрузившись в воспоминания, только ухватился за его вопрос, как за мостик между собой и разбитыми надеждами. На его лице появилось непривычное мечтательное выражение.

– Она необыкновенная, сильная, страстная. Первая, к которой меня действительно потянуло. Я видел ее на деревенском празднике. Она танцевала так, что показалась мне живым огнем. Такой же влекущей и одновременно недоступной, – его глаза загорелись и тут же потемнели. Суровое лицо окаменело. – Я подумал тогда, какое это должно быть счастье – обладать ею. Жаль только, что постоянство явно не основная черта огня. Она оказалась так же изменчива, как и тот образ, что родился в моем возбужденном мозгу.

Титамир задумчиво смотрел прямо перед собой, воскрешая давнюю встречу, когда готов был лежать возле ее ног, словно преданный пес.

– Я был слишком самоуверен и настолько ослеплен собственными чувствами, что позволил втянуть себя в очень неприглядную историю, Она заставила меня утратить привычное хладнокровие и ввязаться в драку. Я повел себя скорее как оскорбленный мальчишка, а не как воин. – Он помолчал. – А что касается Элины – это не мое, вот все, что я могу сказать.

– Ничего, встретишь еще. И лучше и по сердцу, – негромко проговорил Владий и проводил сожалеющим взглядом ускользающее солнце. – Остановиться бы надо на ночлег, только чур не в лесу.

– Чего так? – приподнял брови Титамир. – Дикого зверья испугались?

Мрачные взгляды с двух сторон скрестились на нем и воин, не выдержав, извинился.

– Ну ладно, ладно. Пошутить нельзя. Просто тогда вы были вдвоем, а теперь нас целых трое. Сами кого угодно сожрем и костей не оставим.

Неожиданно Титамир резко подал коня вперед.

– Гляньте! Никак дома?!

Подъехав ближе, воины безрадостно обозрели мрачные развалины. Избушек пять еще стояло, остальные разваливались прямо на глазах.

– Доброе место, – нехорошо усмехнулся Владий. – Народу, как на погосте.

Они спешились, правда с опаской, держа оружие наготове. Титамир толкнул дверь ближайшей избы, но как всегда не рассчитал силу. Сорвавшись с проржавленных петель, она упала на землю, рассыпавшись в труху.

– Скелетов нет, – сунув голову в проем, радостно объявил он.

– Деревня мертва, – как-то чересчур спокойно произнес за его спиной Миробой, – и уже давно. Либо брошена, либо что-то произошло.

Он хотел было что-то добавить, но передумал, вместо этого указав на дом посередине.

– Вон тот кажется покрепче остальных. Там и переночуем.

Титамир полез первым, как вдруг чертыхнулся и замер на месте.

– Ты чего? – окликнул его Владий. – Призрака увидел?

– Нет, – отозвался тот. – Тут дыра посередине, я в нее чуть было ногой не угодил.

– Пол, наверное, провалился.

Миробой зажег лучину и осторожно обошел дыру стороной.

– Аккуратно что-то провалился, – прищурился он. – Как проломали. И не маленькая ведь.

– Заставим чем-нибудь, – пожал плечами Владий и увидев в углу старый сундук, потащил его на середину. – Вот и все, – состроив брезгливую гримасу, он отряхнул руки от липкой паутины.

– Ну, друзья, – тихо проговорил Миробой, – нам лишь самую темень переждать и галопом отсюда. Нечистое место, чует мое сердце.

Устроившись на полу, путники задремали, держа оружие поблизости.

Ближе к полуночи что-то осторожно заворочалось под полом, ища выход, а не обнаружив его, затихло.

Через некоторое время в самом первом доме с отвалившейся дверью, из круглой дыры в полу показалась маленькая змеиная головка. За ней на пол скользнуло непомерно большое тело. Змея выползла, собравшись кольцами, застыла на секунду и неслышно потянулась к порогу.