Звезда бессмертия. Книга 1 - Виктор Цокота

Лицо молодого повара было непроницаемо. Он церемонно поклонился до земли невесте и жениху, а потом проговорил почти чисто по-русски:

— Допро пожаловат!

И снова отвесил глубокий поклон.

— Рикардо! Вот проказник! Выступаешь, как всегда, вне конкурса и сверх программы, — звонко смеясь, поспешила Каридад к мужу. — Даже я тебя сразу не узнала.

— Сначала пуст увашаемый торокой жюри откушать мой паэлья, то ест… как етот по-рюсский — рис со мясо и приправа…

Рикардо широко улыбнулся, нежно провел рукой по черным локонам жены и что-то зашептал ей на ухо.

— Таня, переведи всем, — попросила Каридад. — Рикардо очень извиняется за свой русский язык. Он действительно очень старался сейчас на кухне и просит молодых принять у него бразды правления в их Дворце счастья, а также пригласить своих дорогих гостей на маленький бантон — перекусить и освежиться. Ведь до прибытия гостей и торжественного обеда еще целых два часа. Молодые и все их друзья успеют за это время хорошо отдохнуть, искупаться под летним душем или в бассейне. А пока он просит всех подняться на несколько минут на террасу. Они не пожалеют. Пусть смелее шагают по ступенькам.

О! Разве мог кто-нибудь из них пожалеть об этих преодоленных четырех ступеньках! В дальнем правом углу террасы, у двух соединяющихся прохладных водяных стен стояли несколько сдвинутых столиков, покрытых общей белой скатертью. На ней — запотевшие кувшины со студеной водой, на поверхности которой плавают прозрачные льдинки. В центре — большое круглое блюдо из обожженной красной глины со знаменитой паэльей.

На маленьких тарелочках — бутерброды с рыбой, мясом и сладким сыром. Тут же высокие фарфоровые кофейники, маленькие чашечки для кофе, разнообразные конфеты и пирожные, чудесный кубинский мармелад, разрезанные ананасы, румяные чурро[26], посыпанные сахарной пудрой.

Каждый уселся в удобное кресло и пил, пил, пил…

То студеную воду, то кофе, то удивительно вкусный лимонад, то тонизирующий коктейль, то снова воду… Почти все отведали паэлью и чурро, с наслаждением смаковали холодные ананасы. Пожалуй, один только Джек не захотел отведать чего-нибудь плотного. С забавным удивлением остановился он у водяной стены и, тихонько повизгивая от удовольствия, тыкал в нее легонько то одной, то другой лапой, ловя языком холодные брызги.

Гости молодых, о которых еще в Сантьяго-де-Куба, а потом и здесь, в Гаване, заблаговременно позаботились Каридад, Антонио и их друзья, начали съезжаться ровно в шесть часов вечера. Отдохнувшие, посвежевшие после утомительного и жаркого дня, бесконечно счастливые, Олег и Таня вместе с обоими Аксеновыми, Винденко, со своими новыми кубинскими друзьями — Антонио Саласаром, Каридад и Рикардо Марреро — встречали их на верхней ступеньке террасы, принимая поздравления.

Рикардо давно снял поварскую куртку, под которой оказался ловко сидящий на нем парадный китель летчика военно-воздушных сил Кубы с двумя орденами на груди.

— Он у меня храбрый, милый мой сокол, — шепнула Каридад Тане. — Когда мы поженились, Рикардо только окончил училище, а теперь вот капитан.

Первыми поздравить молодых приехали члены оргкомитета фестиваля. За ними — летчики и служащие гаванского аэропорта. Потом большой группой появились советские молодые специалисты — работающие на Кубе врачи, геологи, мастера скоростного бурения, инженеры, монтажники и наладчики электронных систем управления и различного автоматического оборудования.

Сразу следом за ними приехало несколько машин с работниками Национального Комитета и Гаванского горкома Союза молодых коммунистов Кубы, а затем к воротам виллы подкатил новенький красный «Икарус», из которого высыпали бойцы молодежного интернационального строительного отряда «Фестиваль-Куба».

У каждого из них в руках флажки и яркие шелковые вымпелы с гербом своей страны. Каждая пара гостей юноша и девушка — в ярких национальных костюмах, вручая вместе с цветами и памятными подарками флажки и вымпелы молодым, горячо просят взять эти маленькие сувениры с собой в дальний путь вокруг Южноамериканского континента.

— Видишь, Олег Викторович, — наклонился к молодому капитану Винденко. — Для нас фестиваль уже начался.

— Может быть, пора приглашать к столу? — тихонько спросила у Каридад невеста.

— Подожди, Танюша, еще две-три минутки подожди.

В этот момент в раскрытые ворота виллы въехала большая, сверкающая черным лаком и никелем, «Чайка». На ее передних крыльях с каждой стороны трепетали по два флажка — кубинский и советский.

— Вот теперь все! — воскликнула Каридад, и глаза ее радостно заблестели. — Он сдержал слово. Это, Танюша, посол Советского Союза.

— Неужели? — растерялась Таня.

Она невольно сделала шаг вперед, навстречу машине. Олег стал рядом. Подтянутый, серьезный, сосредоточенный. Каридад тоже было шагнула вперед, но Рикардо легонько придержал ее за руку.

— Погоди, Кари. По-моему, это не только посол.

Дверца машины открылась. Из нее вышли двое. Первый — стройный, русоволосый, голубоглазый, почтительно пропустил вперед высокого широкоплечего мужчину с седеющими прядями волос, одетого в простую полувоенную куртку защитного цвета.

Все на секунду замерли, а потом из конца в конец старого парка разнеслось радостное, многоголосое:

— Вива президенте!

— Вива Куба!

— Вива коммунисте!

Президент республики подошел к террасе, крепко пожал руку Олегу, нежно, словно отец родную дочь, поцеловал Таню.

— Счастья молодым. Счастья и радости на все годы совместной жизни. И пусть их будет очень много, — выразительно произнес он, энергично взмахнув рукой жест, который хорошо знали миллионы людей во всем мире.

Ему, как и другим гостям во время поздравления молодых, по обычаю подали бокал красного вина. Он отпил глоток, усмехнулся чему-то своему, снова посмотрел на Олега и Таню. Потом сказал громко, чтобы всем было слышно:

— Вино наше кислое, но это наше вино, говорил когда-то замечательный кубинец Хосе Марти. Однако мне сегодня почему-то слышится в нем привкус горечи.

У Каридад от удивления поползли вверх брови. Она встрепенулась, хотела что-то сказать, но, уловив лукавые искринки в молодо блестевших глазах президента, сдержалась.

— Что-то горчит и горчит… Просто горько! — сделал он ударение на последнем слове. — Ведь именно так приветствуют на свадьбе молодых по старому русскому обычаю?

Вокруг засмеялись, захлопали в ладоши. И вот уже все скандируют хором:

— Горь-ко! Горь-ко! Горь-ко!

Это была удивительная свадьба. Веселые остроумные тосты сменялись чудесными танцами, где перед женихом, невестой и их гостями задорную польку танцевали поляки, стремительный чардаш — венгры, удалую плясовую — русские, искрометный гопак — украинцы, темпераментную тарантеллу — испанцы. Неугомонные самодеятельные певцы, танцоры, импровизированные ансамбли соперничали в своем вдохновении с виртуозностью и мастерством лучших артистов республики.