Граф из Техаса - Джерина Кэрол

Когда он видел ее в последний раз, она собиралась с девочками на прогулку. Она хотела побыть с ними некоторое время наедине, чтобы попрощаться.

Прескотт, бросив наволочку с драгоценностями на кровать, подошел к окну, отодвинул штору и посмотрел на простор зеленого пастбища внизу.

Черт побери, почему она не могла оставить свою глупую гордость и любить его так, как он любил ее? Почему она так заботится о том, чтобы он сохранил доброе имя и положение в обществе? Его это совсем не волновало. Он никогда не беспокоился и никогда не будет беспокоиться из-за подобных пустяков.

Тут внезапно ему в голову пришла мысль, которая уже давно таилась где-то в глубине сознания, но только сейчас показалась вполне приемлемой для решения проблемы.

Он даст ей еще один шанс. Он попросит ее выйти за него замуж и поехать с ним к нему домой в качестве его жены, но если она скажет нет и на этот раз… Это хорошо сработало для Пайна. Черт, может быть, это сработает и для него!

Глава 26

Люсинда стояла в коридоре на втором этаже, наблюдая в щелку между двумя тяжелыми шторами за сценой, которая происходила на дороге прямо перед террасой. Прескотт размахивал в воздухе руками, руководя погрузкой маленьких детских сумок и чемоданчиков вместе со своим собственным багажом. Уже через несколько минут все они усядутся в карету и уедут, оставив позади Рейвенс Лэйер, Сент Кеверн, Корнуолл, а чуть погодя, и всю Англию. И — Боже, пощади разрывающееся от горя сердце — они навсегда покинут и ее.

Слезы ручьями текли по ее бледным щекам, и рыдания сдавливали горло. Это было так глупо с ее стороны влюбиться в человека, быть вместе с которым она никогда не сможет. Ей так хотелось всегда оставаться с ним рядом, но все это время она прекрасно отдавала себе отчет в том, что не было ни малейших надежд на это совместное будущее.

— Дурочка, — тихо сказала она голосом, охрипшим от переживаний. — Ты наивная, безмозглая дурочка.

Задернув штору, она повернулась и побежала по холлу в свою комнату. «Мне недолго осталось жить здесь», — подумала Люсинда, внезапно почувствовав сильную слабость и прислонившись к двери. Как только Прескотт уедет, ей придется подыскать себе новое место жительства. Она не имела ни малейшего представления, где будет ее новый дом. Но когда жена кузена Эдварда прибудет из Лондона, вряд ли новая графиня разрешит ей остаться жить в Рейвенс Лэйере.

Отчаяние и безнадежность наполнили душу Люсинды. Она упала на кровать и безудержно громко рыдала до тех пор, пока у нее уже не осталось слез.

Удостоверившись, что багаж был надежно привязан на задках кареты и ничто не упадет по пути из Рейвенс Лэйера на железнодорожную станцию в Труро, Прескотт повернулся и одобрительно кивнул. Он уже хотел было позвать миссис Свит, которая тихо наблюдала за ним с террасы, но какое-то движение этажом выше привлекло его внимание. Он увидел, как в окне второго этажа всколыхнулись и потом сомкнулись шторы, и понял, что Люсинда смотрела на него. Он чувствовал это всей своей душой. Она стояла там, наблюдала за ним и думала…

Нет, она не просто думала. Она вспоминала. Ведь как она могла не вспомнить? В эти короткие месяцы, что они прожили вместе, вошло так много! Чего стоила только их совместная борьба с жестоким и вороватым Гариком? А смерть в родах его кроткой жены, замученной побоями мужа? А безграничная привязанность и любовь к трем осиротевшим малышкам? И, наконец, зарождение, взаимное признание их любви и все ее недоразумения?! Или, может быть, она смотрела на него и мечтала, как бы они жили вместе, не будь она такой упрямой и несговорчивой?!

— Но ничего, ей уже не слишком долго осталось думать, вспоминать или мечтать, — решил он.

Прескотт перевел взгляд с окна на втором этаже на экономку на террасе.

— Девочки уже готовы ехать, миссис Свит?

— Да, мил… — она замолчала на полуслове, вытянувшись во весь свой рост, который составлял лишь пять футов два дюйма, вспомнив слишком поздно что ей уже больше не следует обращаться к нему как к титулованной особе. — Да, мистер Прескотт, они почти готовы. Урсула и Ровена сейчас в детской, помогают им одеваться.

Прескотт начал подниматься по широким ступенькам центральной лестницы.

— Тогда, я думаю, мы сразу тронемся в путь, как только они будут готовы.

— Да, пожалуй, это верное решение.

Он подошел туда, где стояла экономка и посмотрел ей в глаза.

— Вы хотите, чтобы я что-нибудь передал Тому, как только доберусь до ранчо?

— Тому?

— Да, вашему внуку. Я на днях получил письмо от моего брата. Он пишет, что Том быстро обосновался в Техасе.

— Хм!

— Ему нравится жизнь на ранчо. Нравится работа. Нравятся люди. И более того, он тоже нравится там всем.

Прескотт подумал, что будет благоразумнее с его стороны не упоминать другие новости, которыми Пайн поделился с ним в письме. Он не стал говорить, что как только Том прибыл на ранчо, работники взяли его с собой в карриганский салун в Вако, где он встретил карриганских девушек. И что они не только сделали из него мужчину в полном смысле этого слова, но и дали ему почувствовать, что такое настоящая ковбойская жизнь.

Если бабушка Тома была хоть чем-то похожа на его тетушку Эмми, ей очень не понравилось бы, узнай она, что ее внук испробовал и до конца насладился одним из самых восхитительных плотских грехов. Собственно говоря, они понравились ему настолько, что Пайну теперь было трудно удержать парня на ранчо.

— Лишь бы он был счастлив, — сказала миссис Свит.

— О, он наверняка счастлив.

— Ну… тогда хорошо.

— Так вы ничего не хотите передать ему?

— Мне нечего ему сказать, мил… мистер Прескотт. Совсем нечего. Он выбрал свою дорогу.

— Да, мэм, похоже, что это так.

— Тогда все кончено, — она повернулась, чтобы идти назад в замок, но, сделав несколько шагов, остановилась и обернулась к Пре-скотту. Суровое выражение ее лица теперь сменилось грустью. — Но, если это вас не затруднит…

— Это меня совершенно не затруднит, миссис Свит.

— Тогда вы скажите ему писать свой бабушке почаще. Одно письмо за два месяца — это слишком мало. Нам хотелось бы получать от него весточки почаще.

— Я обязательно передам ему это, мэм. Вы можете на меня положиться.

— Спасибо вам, мистер Прескотт, — по привычке она присела в реверансе. — Я пойду потороплю детей.

— Да мы особенно и не спешим. У меня еще осталось одно дело, которое я должен сделать перед отъездом.

Люсинда сделала над собой усилие и поднялась на кровати, вытерев руками свои влажные от слез щеки. Она не должна позволять, и она себе не позволит, чтобы отъезд Прескотта так воздействовал на нее. У нее все еще была впереди жизнь, пусть не такая яркая и захватывающая, какой она была с…