Метро 2033. Сказки Апокалипсиса (сборник) - Вячеслав Бакулин

Ошибся…

Через несколько дней заходит к нему в гости оклемавшийся Репка, да под чаек грибной старый разговор заводит: отдай, Макарыч, за меня Алёнку. Дед привычно отвечает: рано еще девке замуж, да и на кого я останусь? Ну и все прочие аргументы про опасную и непредсказуемую сталкерскую долю – прицепом. Только Илья на своем стоит: я, говорит, тебя выручил, чуть голову не сложил, проклятые таблетки добываючи, теперь твоя очередь. Макарыч ему: во-первых, не бесплатно выручил. Вспомни, сталкер, сколько ты с того заказа поимел. Во-вторых, сам ведь согласился, добровольно. И я тебе кроме оговоренной суммы ничего не обещал.

Слово за слово, тон разговора все выше, аргументы все многоэтажнее. В итоге, очень нехорошо расстались Дед с Репкой. Процедил сталкер сквозь зубы на прощание, что, раз такое дело, то отныне хабар, потом и кровью добытый, будет он кому-нибудь другому сдавать. Неужто Дед думает, что в Метро трудно скупщика найти? Да проще пареной репы!

Алёнка, вечером про этот разговор узнав, тоже на Деда накинулась с воем и упреками. Правда, тут уж Макарыч не стерпел, взял ремень солдатский да разъяснил неблагодарной девчонке, на кого можно хвост подымать, а на кого и не стоит. Убежала внучка из дома в слезах, а Дед, неожиданно сам для себя, снял с самой верхней полки в лавке бутылку дорогущего французского коньяка и… В общем, голова у него на следующее утро болела – не передать как. А тут еще Жучка заявился, мрачнее вентшахты заброшенной, и прямо с порога: я к тебе с дурными вестями, Макарыч. «Колеса», что ты нам втюхал, плохими оказались, негодными.

Дед ему: что значит «плохими», что значит «втюхал»? Вы просили, мы достали. Может, и просроченные малёха, но тут уж сам понимаешь, других нет и не предвидится. Зато окаянное название с бумажки на упаковке честь по чести, вплоть до последней буковки, лично сверял.

Да хоть до предпоследней, отвечает Жучка, а все одно не помогло. Помер пахан. Братва все понимает, сталкер в натуре старался, и к нему никаких предъяв. А вот тебе, старый хрыч, бабки придется вернуть.

Дед ну сокрушаться, к совести Жучкиной взывать, ныть, что нельзя так со своими-то, что заказ выполнен в срок и с немалым риском для жизни, но только Жучка ни в какую. Во-первых, говорит, оба мы знаем, что жизнью другой рисковал, а во-вторых, чё ты передо мной распинаешься? Мое дело маленькое, слово братвы передать. Хочешь – иди на сходняк, объясняйся. Только братву смерть пахана ну очень расстроила, и теперь, сам понимаешь, нервные все, аж чешутся. Чуть что не так – за перья да волыны хватаются. Мой тебе совет, Макарыч, как своему: верни бабос.

Постонал Дед еще чуток, но делать нечего. Те, из Треугольника, и впрямь шутить не любят. И поплелся он в свой «Универмаг», к сейфу.

Сказать по правде, такого сейфа, как у Макарыча, ни у кого во всем Метро не было. Не доверяя своим станционным умельцам, Дед в свое время заказал это чудо инженерной мысли у мастеров с Бауманского альянса. Был тот сейф вмазан прямо в стену подсобки станционной, в которой «Универмаг» располагался, и имел два замка – обычный, с ключом, и кодовый. Комбинацию кода владелец, больше всего в жизни боявшийся ограбления и малость поехавший головой на этой почве, менял каждый вечер перед сном, записывал на бумажку, а бумажку ту клал в нагрудный карман.

Провернул Дед ключ в замке, полез за бумажкой с кодом – а в кармане пусто. И в другом. И в третьем. Пропала бумажка!

Запаниковал торговец, стал на память код подбирать, да куда там! Еще больше запутался. Тут Жучка входит, дескать, сколько тебя можно ждать, старый? Дед, хоть сам холодным потом от страха обливается, марку держит, объясняет спокойно: сам видишь, Иван Николаич, форс-мажор нарисовался – замок проклятый что-то засбоил. Да еще для пущей наглядности пытается ключ в другую сторону провернуть. Так что рад бы, а ничем помочь не могу. Нужно мастеров звать и замок чинить. Не подумай чего такого, там ведь и мои патроны тоже лежат, и для меня это проблема…

Только Жучку так просто не возьмешь. Сгреб он Деда за грудки, к стенке притиснул и шипит: про свои проблемы кому другому расскажи! Думал я, нормальный ты мужик, Макарыч, а ты вот как? Кинуть нас решил? Лады, так братве и скажу. Но потом не плачь.

Понял Дед, что дело плохо. Даже если умельцы бауманские, что сейф ладили, сумеют замок открыть, это ж надо сначала гонца в Альянс слать, да пока те мастера еще приедут… А если не сумеют? И стал он Жучку умолять придумать, как бы спастись от гнева китайгородских. Иван же как будто того и ждал: ладно, говорит, как не помочь старому, проверенному партнеру. Сумма, конечно, немаленькая, но ничего – вытрясу все свои заначки, у корешей одолжусь и внесу в общак, сколь положено. Вот спасибо! – радуется Дед. – Вот выручил! Ты не сомневайся, Иван Николаич, как только сейф откроют – все верну, да с процентами. А я и не сомневаюсь, кивает Жучка, конечно вернешь, куда ж ты денешься.

Сказав это, пошел он прочь, да на пороге оглянулся и говорит эдак небрежно: да, Макарыч, совсем забыл. Есть у меня маааленькое условие. Как говорится, все по-чесноку: ты мне, я тебе. Дед кивает торопливо, заранее на все согласный. Тут-то Жучка и выдает: вот и отлично. Значит, через неделю свадьба.

Дед аж заикаться стал. То есть кккак, спрашивает. А вот тттак, передразнивает его Иван. И учти, Макарыч: я на нормальное приданое рассчитываю. Сечешь?

Какое приданое?! Ведь не любит она тебя! – Дед кричит. Жучка в ответ: а нам любовь без особой надобности. Главное, чтоб жена мужа уважала и слушалась беспрекословно. А уж это я как-нибудь своими силами обеспечу. И кулак свой внушительный показывает.

А Репке я что скажу? – выдвигает новый аргумент Дед. А что ты ему говорить должен? – удивляется Жучка. Он тебе кто, чтоб перед ним отчитываться? Ничего не говори, ни ему, ни Алёнке. Вот через неделю приеду с корешами, увезу девку, и останется твой хваленый сталкер с носом – на Китай-городе ему меня не достать, руки коротки!

Дед скулит: да, тебя-то не достать, а я как же? Что говоришь? Побоится Репка с тобой из-за меня ссориться? Ох, Жученька… то есть, Ванюша, конечно, прости старика… Илюшка, он же бешеный! Да и сильно мне на том свете поможет, если ты моего убийцу следом отправишь?

Задумался Жучка. Как ни крути, а в чем-то прав Дед выходит. Да и сталкера известного во врагах иметь совсем не фонтан. Он же идейный, а такие хуже всего. Не сидеть же теперь из-за него на Китае безвылазно. И потом, отчаянный парень, которому терять нечего, и там дотянуться может… Ладно, говорит, уболтал, речистый. Сперва мы с тобой Репку уберем, а уж потом…

Замахал Дед руками: что ты, что ты, Ванюша! Не помощник я в таком деле! Стар, слаб, и потом, у нас тут Илюшку разве что на руках не носят. Если хоть малейшая ниточка ко мне потянется – пиши пропало. Убить, может, не убьют, а со станции точно погонят и «Универмаг» отберут. Куда я пойду? Кому нищий старик нужен?

Жучка его успокаивает: не ссы, Макарыч, не потянется. Я тоже не дурак, подставляться не хочу. Есть у нас на Китае пара отмороженных, братья Огородниковы. Им что человека прибить, что крысу… Ты только устрой так, чтоб Репка в ближайшие день-два на поверхность вышел, да мне весточку передай, и спи спокойно. Ну кто удивится, если сталкер из рейда не вернется?

Сказал так Жучка, хлопнул покровительственно по плечу Деда, да и пошел себе, насвистывая, по своим делам. А Дед пригорюнился. Вот ведь судьба-злодейка! Еще с утра был он сам себе хозяин и, почитай, на Кузнецком центральный человек, с которым начстанции при встрече первым здоровается, а теперь? Ни патронов, ни внучки, ни Репки, а сам до конца жизни от непредсказуемого зятька зависишь… Рассказать все Илье да люду станционному? А толку? Репин, конечно, парень хоть куда, но ведь таких деньжищ у сталкера отродясь не водилось. А если и набрать всем миром, то не станет же Репка безвылазно сидеть на станции и тестя караулить. Сталкера поверхность кормит. Уйдет – а Жучка со своими… как их, дьяволов… обмороженными, в общем, тут как тут. А уж если погибнет Илья…

Вышел Макарыч в расстройстве из «Универмага», глядь – а навстречу Репка топает, легок на помине. Как увидел Деда, заулыбался по привычке, шагнул было навстречу. Да потом вспомнил, видно, вчерашнюю ссору, нахмурился и отвернулся. И кольнула тогда сердце старого торговца черная обида. Вспомнил и он, как сталкер накануне его на всю станцию по матушке величал, как обещал другого скупщика для хабара найти. А вспомнив, решился.

Окликнул Дед Репку, а когда подошел тот, все так же хмурясь, повинился перед ним. Дескать, был неправ вчера, понял и осознал. Не держи зла, мил-друг Илюша. Так и быть, отдам тебе внучку-кровиночку. Хочу только, чтоб свадьба ваша была всем свадьбам свадьба. Чтобы на всю станцию пир горой! Чтобы люди о нем еще долго вспоминали! Закусок, дескать, я обеспечу, а ты бы со своей стороны расстарался, добыл несколько бутылок алкоголя довоенного? Да не водки какой-нибудь, а чего поинтереснее – виски там, коньяка или рома. На худой конец, текилы. Тебе ж оно проще пареной репы. Ну, договорились?