Генри Лонгфелло. Песнь о Гайавате. Уолт Уитмен. Стихотворения и поэмы. Эмили Дикинсон. Стихотворения. - Генри Лонгфелло

ИЗ ЦИКЛА «ШЕПОТ БОЖЕСТВЕННОЙ СМЕРТИ»

Шепот божественной смерти

Перевод В. Левика.

Шепот смерти божественной, легким шорохам внемлю;Ночь говорит — одними губами — шелестов зыбкий хорал;Мягкие звуки шагов нисходящих — таинственных бризов дыханье,Рокот потока, бегущего вечно потока — плеск невидимых рек(Иль это капают тихие слезы, неисчислимые слезы людские?).

Я вижу, явственно вижу в небе громады больших облаков;Скорбно и медленно движутся вдаль, их формы безмолвно растут и меняются;Порой омраченная, полускрытая, в дали беспредельной звездаМелькнет и снова исчезнет.

(Чьи-то роды, вернее — бессмертное чье-то, торжественное рожденье.А там, за рубеж, недоступный для взора,Уходит чья-то душа.)

Тому, кто скоро умрет

Перевод К. Чуковского.

Из всех людей я выделяю тебя, ибо я принес тебе весть,Ты скоро умрешь — пусть другие говорят, что хотят, я не стану кривить душой,Я прям и безжалостен, но я люблю тебя, — тебе спасения нет.

Нежно кладу на тебя мою правую руку, и ты ощущаешь ее,Я не говорю ничего, молча приникаю головою к тебе,Тихо сижу с тобой рядом, я верен тебе,Я больше для тебя, чем сиделка, больше, чем отец или близкий,Я отрешаю тебя от всего, оставляю лишь твою душу и тело, ты бессмертен, ты сбросишь оковы,Труп, который останется после тебя, — это не ты, а навоз.

Нечаянно солнце сверкнуло, где и не ждали его,Уверенность и душевный покой наполняют тебя, и ты улыбнулся,Ты забыл, что ты болен, я тоже забыл, что ты болен,Что́ тебе аптечные склянки, что́ тебе рыдания друзей — я и ты, мы с тобою вдвоем.Остальные пусть уйдут от тебя, здесь не о чем скорбеть, и сокрушаться,Не сокрушаться я пришел, а поздравить тебя.

На Поманоке

Перевод Н. Банникова.

Две лодки с сетями отплыли от берега, стали недвижно,Десять рыбаков в ожиданье; вот заметили мощный косяк сельдей — невод падает в воду,Лодки расходятся, каждая своим путем поворачивая по дуге к берегу, загребают неводом рыбу;Те, кто остался на берегу, невод вытягивают воротом.А лодки носами уже на земле, в борта их стучатся волны,Рыбаки, сложа руки, отдыхают в лодках, кое-кто стоит по щиколотку в воде, пружиня на мускулистых ногах,И на песке, от воды подальше, трепещут и бьются груды поманокской сельди с зелеными пятнышками на спине.

ИЗ ЦИКЛА «ОТ ПОЛУДНЯ ДО ЗВЕЗДНОЙ НОЧИ»

Таинственный трубач

Перевод В. Левика.

Слушай! Странный трубач, небывалый трубач играет в ночи прихотливые песни,Незримо паря в воздушной стихии.

Трубач, я слушаю, чутко ловлю твой напев —То бурный, крутящийся вихрем вокруг меня, надо мною,То робкий, неясный, гаснущий где-то в пространстве.

Ко мне, о бесплотный! Ты, может быть, дух музыкантаУсопшего, взлеты мечты и восторг озаренийИзведавший в том бытии, которое былоВолной, океаном, вселенною звуков.Теперь, экстатический дух, ты звонкой трубоюНичьей души не тревожишь — одну лишь мою,Лишь для меня играешь ты песню,Чтоб я передал ее миру.

Труби, трубач, и звонко и внятно, — и буду я слушать,Пока не отступит и шумный день,И город, и весь взбудораженный мирПред этим широким, свободным и светлым потоком мелодий.Небесной росою священный покой пролился на меня.Брожу, как в раю, освеженный прохладою ночи,Вдыхаю запахи роз, и травы, и влажного ветра,И песня твоя возносит поникший мой дух — дает мне свободу и силу,Нежась и плавая на ветровом океане.

Труби, трубач! Воскрешай пред моими очамиСтаринные зрелища — мир феодалов.

О, магия музыки! Вот вереницей ожившейИдут кавалеры и дамы, пируют бароны, поют трубадуры,И, в искупленье греха, ищут рыцари чашу святого Грааля.Я вижу турнир — соперники в тяжких доспехах, на статных конях боевых,Я слышу лязг булата — удары мечей о брони,Я вижу, как полчищем буйным идут крестоносцы — чу! грохот литавров.Монахи бредут впереди, вздымая кресты к небесам.

Труби же, трубач! Говори о любви,О том, что включает весь мир, — и мгновенье и вечность.Любовь — это пульс бытия, наслажденье и мука,И сердце мужчины и женщины сердце — во власти любви.Все в мире связует любовь,Объемлет и все поглощает любовь.

Я вижу, вокруг меня теснятся бессмертные тени,Я чувствую пламя, которым согрет весь мир, —Румянец, и жар, и биенье влюбленных сердец,И молнии счастья, и вдруг — безмолвие, мрак и желание смерти.

Любовь — это значит весь мир для влюбленных,Пред ней и пространство и время — ничто.Любовь — это ночь и день, любовь — это солнце и месяц,Любовь — это пышный румянец, благоухание жизни.Нет слов, кроме слов любви, нет мыслей, помимо любви.

Труби, трубач! Заклинай свирепого духа войны!

На зов твой пространство ответило эхом — подобным дальнему грому.Смотри — идут батальоны! Смотри, как в облаке пыли сверкают штыки!Я вижу солдат закопченные лица, я вижу вспышки в дыму, я слышу пушечный грохот.Не только войну, — твоя страшная песня, безумный трубач,Рождает иные картины:Разбой на дороге — грабеж, и убийство, и крики о помощи!В пучине тонет корабль — смятенье, отчаянье, гибель!

Трубач! Я сам, верно, тот инструмент, на котором играешь ты песни,Ты плавишь мне сердце и мозг, их движешь, влечешь и меняешь.Внезапно твой смутный напев навеял грусть на меня,Ты погасил ласкающий светоч — надежду.Я вижу рабство и гнет, произвол и насилье повсюду,Безмерный чувствую стыд, ибо народ мой унижен — и этим унижен я сам,Моими стали страданья — обиды всего человечества, — и жажда мщенья, и скрытая ненависть,Меня гнетет пораженье — все кончено! Враг торжествует.(Но исполином встает над руинами Правда, неколебимая до конца!Решимость и воля — стоять до конца!)

Труби же, трубач! Сыграй в заключеньеТакую высокую песнь, какой не играл никогда!Играй для моей души, воскреси в ней надежду и веруИ дай мне провидеть грядущее,Даруй мне его предвкушенье и радость.

О, счастье, о, ликованье — песня восторга!О, звуки, чья сила — сильнее всего на земле!То марш победивших людей, обретших свободу,То в гимне все человечество славит всемирного бога, — и гимн этот — радость!Явились новые люди, мир стал совершенным, — и все это радость!В мужчине и женщине — мудрость, невинность, здоровье, и все это — радость!Веселье и смех вакханалий, и все это — радость!Исчезли страдания, скорбь и война — нет грязи на старой земле — осталась одна только радость.Радостью море рокочет, радостью воздух струится,Радость, радость, радость — свободы, веры, любви — радость ликующей жизни!Для полного счастья — достаточно жить и дышать!Радость! Радость! Везде и повсюду — радость!

Локомотив зимой

Перевод И. Кашкина.

Хочу тебя прославить,Тебя, пробивающегося сквозь метель зимним вечером.Твое сильное дыхание и мерное биение твоего сердца в тяжелых доспехах,Твое черное цилиндрическое тело, охваченное золотом меди и серебром стали,Твои массивные борта, твои шатуны, снующие у тебя по бокам,Твой размеренный гул и грохот, то нарастающий, то теряющийся вдали,Твой далеко выступающий вперед большой фонарь,Твой длинный белый вымпел пара, слегка розоватый в отсветах,Густые темные клубы дыма, изрыгаемые твоей трубой,Твой крепко сбитый остов, твои клапаны и поршни, мелькающее поблескиванье твоих колес,И сзади состав вагонов, послушных, охотно бегущих за тобоюИ в зной и в дождь, то быстро, то медленно, но всегда в упорном беге.Ты образ современности — символ движения и силы — пульс континента;Приди послужить музе и уложись в стихи таким, каким я тебя вижу,Внося с собой бурю, порывы ветра и хлопья валящего снега,Днем — предваряемый звоном сигнального колокола,Ночью — молчаливым миганием твоих фонарей.Горластый красавец!Мчись по моим стихам, освещая их мельканьем твоих фонарей, оглашая их твоим бесшабашным шумом,Буйным, заливистым хохотом твоего свистка — будя эхо, грохоча, сотрясая землю, все будоража,Подчиняясь только своим законам, идя своим путем.И голос твой не слезливая арфа, не бойкий рояль,А пронзительный крик, повторяемый скалами и холмами,Далеко разносящийся вдоль прерий, и по озерам,И к вольному небу — весело, сильно, задорно.

О Юг! О магнит!