Кровное родство. Книга вторая - Ширли Конран

Аннабел панически страшилась того, что должно было произойти. Если только Адам прикоснется к ней, она не выдержит: ей стала невыносима даже сама мысль о том, что еще совсем недавно она позволяла ему прикасаться к себе, с восторгом и упоением отдавала ему всю себя – и тело, и душу. Она слабо надеялась, что все-таки случится что-нибудь, что позволит ей избежать предстоящего унижения, а с другой стороны – страстно желала, чтобы весь этот кошмар поскорее кончился и наконец можно было бы ринуться прочь отсюда.

Адам сейчас вел ее в свою спальню так, как вел бы проститутку, вызванную по телефону, чтобы приятно скоротать остаток зимнего дня. Разница состояла только в одном: проститутке ему пришлось бы заплатить, и, вероятно, она проделывала бы все, не испытывая никаких чувств, поскольку это было ее повседневной работой, которую она сама для себя выбрала.

Конечно, Адам, наверное, предпочел бы мальчика.

Аннабел вспомнилось, как тогда, в пивной, он подошел к тому парню и их губы слились в долгом поцелуе. Тогда впервые она увидела совсем другого Адама – сбросившего с себя броню постоянного самоконтроля, свободного, пожалуй, даже счастливого. До этого момента она не понимала, почему он так категорически – и так успешно – настаивал на том, чтобы Миранда держала в абсолютной тайне их уже не первый год тянувшиеся отношения, но теперь ей стало ясно: объяви эти двое о своей помолвке, появился бы повод для шантажа. Парень, которого поцеловал Адам, наверняка был не единственным у него. Аннабел приходило в голову, что брошенные или обманутые любовники-мужчины, наверное, чувствуют себя такими же оскорбленными и несчастными, как и женщины в аналогичной ситуации, и, подобно им, вполне могут гореть желанием отомстить, особенно если при этом им самим представляется возможность обогатиться.

Когда Адам открыл дверь спальни, Аннабел едва не содрогнулась от омерзения. Отступив в сторону, чтобы пропустить ее вперед, он отпустил ее руку. Проходя мимо него в спальню, она ощутила исходивший от него эротический запах, который еще недавно заставлял ее терять голову – но сейчас он показался ей чуть ли не тошнотворным.

Она увидела, как громадный черный кот Адама спрыгнул с кровати навстречу хозяину и, подбежав, потерся о его ноги, выгнув спинку и задрав пушистый хвост. Питч был таким же недоверчивым и независимым, как его хозяин, и Адам испытывал привязанность к нему, прежде всего потому, что, похоже, кот был решительно настроен не отвечать ему взаимностью. Питч мог часами нежиться на постели Адама, но, как только тот ложился в нее, Питч немедленно спрыгивал на пол.

За окнами, на фоне еще светлого неба, ветви деревьев на Кэдогэн-Плейс, похожие на скрюченные пальцы ведьм, клонились к земле под тяжестью лежавшего на них снега. Адам задернул шторы.

– Давай не будем зажигать света, – сказал он. Языки огня в камине отбрасывали прыгающие лики на его холеное лицо. В таком освещении его темные брови казались длиннее, взгляд – более тяжелым.

Адам сел в кресло и притянул к себе Аннабел так, что она оказалась между его коленями. Его теплые ладони медленно заскользили вверх по ее ногам, по прозрачному черному нейлону.

– Ты надела колготки? – то ли спросил, то ли констатировал он.

– Сегодня очень холодно. – Аннабел пришло в голову: наверное, она единственная женщина в Лондоне, которой не разрешается носить колготки, даже когда идет снег. Но Адаму нравилось снимать с нее кружевные бикини, пояс, туфли на высоких каблуках, чулки – всегда в таком порядке. Впрочем, иногда он не снимал их вовсе.

– Противная, непослушная девчонка. – Адам расстегнул молнию на замшевой мини-юбке Аннабел. Она почувствовала, как его руки проникли под ее узкий черный свитер.

– О Господи, совсем ничего, – сказал он. Потянул свитер вверх и, когда голова и поднятые руки Аннабел оказались в плену, лизнул языком ее соски.

Когда на ней не осталось ничего, кроме черных колготок, Адам скомандовал:

– Не шевелись, – встал и направился к резному бюро.

Аннабел внезапно охватил безумный страх. Адам открыл один из ящиков, достал ножницы и обернулся к ней:

– Ты вся дрожишь! Неужели тебе холодно? Камин так и пышет.

– Это… от возбуждения, – пролепетала Аннабел. Ей было трудно дышать.

Адам вернулся к постели, сел и снова притянул Аннабел к себе.

– Я же говорил тебе, чтобы ты никогда не надевала колготок. Поэтому я сделаю из них чулки.

Зацепив согнутым указательным пальцем резинку колготок, он потянул ее к себе. Ножницы блеснули в свете огня. Адам разрезал колготки от талии до бедер, и они повисли вокруг ног Аннабел.

Она ощутила его ладонь на пушистых волосах, покрывающих низ ее живота.

– Ты такая… шелковистая, – негромко проговорил он. – У некоторых женщин здесь что-то вроде проволочной мочалки для сковородок. – Адам никогда не позволял женщине забыть, что она не одна у него.

Аннабел почувствовала прикосновение его языка, и, как она не сопротивлялась внутренне, ее тело ответило на эту ласку.

Глядя на нее снизу вверх, он прошептал:

– Ты что-то очень напряжена. Ты боишься?

– Да, – выдохнула Аннабел.

– Что ж, я не удивлен. Ты ведь нарушила мои приказания. Не шевелись!

Он снова пошел к бюро. И снова Аннабел охватил ужас. Сердце ее, казалось, стучало о ребра, дыхание перехватило. Она с трудом сглотнула слюну. Что это за странная игра в кошки-мышки?

Адам вернулся, неся в руках детскую щетку для волос, сделанную в викторианском стиле, очень мягкую, с ручкой из слоновой кости.

– Сначала я причешу тебя, а потом ты можешь причесать меня.

И он принялся расчесывать ее – медленно, ритмично, поглаживающими движениями.

– Адам… А мы не могли бы… прямо лечь в постель? Аннабел наконец поняла, что этого не избежать; так уж лучше, чтобы все произошло – и кончилось – как можно скорее.

Адам опустил щетку:

– Конечно же, мы ляжем в постель. Повернись-ка. Аннабел подчинилась.

Адам встал и начал вытаскивать шпильки из ее хитроумной прически; потом, запустив обе руки в ее длинные волосы, у самой головы, встряхнул несколько раз, чтобы окончательно распустить их.

– У тебя шея слишком напряжена, – заметил он, – Да и ты вся тоже. Что с тобой?

– Ничего, – пробормотала Аннабел. – Я просто устала. Я знаю, что еще только три часа, но что же делать…

– Я знаю, что нужно делать с женщиной, которая слишком устала.

Он отвел ее в ванную и стянул с нее разрезанные колготки. Вдвоем, голые, они стояли под теплым душем. Осторожно намыливая тело Аннабел, Адам заметил, что соски ее твердеют. Она через силу улыбнулась ему.

Смывая с нее мыло, Адам помогал струе теплой воды руной. Потом, завернув Аннабел в махровое полотенце, отнес ее в постель.