Повелитель драконов - Екатерина Каблукова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
При воспоминаниях тело охватила нервная дрожь. Анна до сих пор не забыла ни тяжесть навалившегося на нее тела, ни боль, ни то чувство стыда, когда пьяные гости выхватывали из-под юной новобрачной простыни с пятнами крови.
Хорошо хоть в этом браке крови на простынях не будет, но Анна не сомневалась, что весь двор пожелает взглянуть на новобрачных в опочивальне. Проклятая традиция!
Отступать было поздно. Собрав все силы, герцогиня Амьенская позволила переодеть себя и переплести волосы.
– Ой, что это? – Уна заметила амулет на шее госпожи.
Весь вечер девочка порывалась идти к отцу, но Анна удержала ее. Сенешалю сначала необходимо было прийти в себя. Никто из тех, кто томился в заключении, не остался на свадебном пиру. Усталые люди, давно смирившиеся с предстоящей смертью, они были слишком потрясены случившимся. Вместе с ними ушел и лорд Уэстерби. Гордость не позволяла ему признать брак дочери с бастардом, пусть и королевских кровей.
– Это? – Анна задумчиво покрутила в пальцах цветок маргаритки. – Так, безделушка…
– Похоже на клеймо оружейника, – заметила Вайолет. – У отца был кинжал с маргариткой у гарды. Очень дорогой.
– Вот как? – протянула Анна, вспомнив, что Раймон рассказывал о своем прошлом. – Наверное, тот оружейник давно умер?
– Нет, он жив до сих пор, но делает клинки только из стали, закаленной пламенем драконов. И не больше трех в год. Впрочем, об этом вам лучше спросить своего мужа, миледи! Герцог Амьенский не гнушается заниматься торговлей лично!
– И, по-видимому, достаточно успешно, – заметила Анна, слегка уязвленная той небрежностью, с которой Вайолет говорила о Раймоне.
– Говорят, что пещеры Амьена впервые за много лет ломятся от золота, и герцог не забирает драконов из Долины, чтобы те охраняли несметные богатства!
Анна закатила глаза.
– Вайолет, тебе следует перестать слушать сплетни. Герцог не берет много драконов, потому что их трудно разместить и тяжело кормить.
– К тому же они так и норовят подраться! – подхватила Уна.
– Ты-то откуда знаешь?
Девочка потупилась:
– Джереми рассказывал мне об этом.
– Надеюсь, он тебе не показывал, как драконы летают парами в Долине! – фыркнула Фелисити.
– Лисси! – Анна нахмурилась. – Я не желаю слушать подобные речи!
– Толку-то с ваших желаний? Главное, чтобы оруженосец герцога не перешел дозволенное. Не думаю, что лорду Блеквуду понравится выдать дочь замуж за безродного мальчишку!
– Джереми – оруженосец герцога! И скоро заслужит золотые шпоры! – возразила Уна.
– Вот тогда и поговорим! – раздраженно оборвала ее Анна.
Фелисити задумчиво взглянула на госпожу, но не стала ничего говорить, заметив, что ту буквально колотит при мысли о том, что вскоре должно произойти.
– Все обойдется, – прошептала гарьярда. Анна кивнула и в знак благодарности сжала руку девушки.
– Миледи… – окликнула Вайолет.
Она откинула одеяло. Обычай требовал, чтобы жена в первую брачную ночь ждала мужа в кровати.
Анна задумчиво посмотрела на белоснежные простыни. Воспоминания о яде заставили вздрогнуть. Раймон сказал, что это мог быть кто угодно. Тот, кто мог войти в спальню незамеченным: слуги, гарьярды… Она перевела взгляд на девушек, которых совсем недавно считала своими подругами и сестрами. Мог ли кто-то из них желать ей смерти?
– Так… так надо, – смущенно пробормотала Уна, решив, что госпожа боится другого. – Ведь это – ваша брачная ночь…
– Да, – Анна горько усмехнулась. – Прекрасная была свадьба, верно?
Под насмешливым взглядом гарьярды одна за другой опустили головы.
– Ступайте, – леди Скай махнула рукой.
Фелисити вдруг всхлипнула, бросилась на колени, схватила ладонь Анны и принялась покрывать поцелуями:
– Спасибо, спасибо…
В ее глазах стояли слезы.
– Фелисити, встань! – Анна выдернула руку. Она хотела добавить, что не все так плохо, но не успела. Неровные шаги и веселые голоса возвестили, что гости ведут жениха на брачное ложе.
Перед глазами все закружилось. Побелев от напряжения, она легла в постель, укуталась в одеяло, словно оно могло защитить. Шаги приближались. Веселые советы жениху сменились песней, слова которой заставили гарьярд покраснеть.
Анна вцепилась в край одеяла. Внезапно вспомнились крепкие руки, ласкающие ее тело, нежные губы, запах полыни и пепла, кружащий голову… и странное желание, заставляющее тело сжиматься в предвкушении…
Дверь скрипнула. Анна выдохнула. Она не понимала, от чего дрожит больше: от страха перед тем, что должно случиться, или же…
Раймон остановился в дверях, убедился, что жена в кровати, а одеяло надежно скрывает ее от любопытных взглядов, и только тогда вошел, позволив провожатым переступить порог спальни.
– Бездна тебя побери, неужели это случилось?! – пьяно хохотнул Гарет, хлопая друга по плечу. – Не могу поверить, что ты женат!
– Новобрачная не выглядит счастливой! – глубокомысленно заметил граф Нортридж.
Он лениво прислонился к дверному косяку, чтобы не упасть. За его спиной находились те, кто пожелал соблюсти традицию и проводить жениха к невесте.
Балагуря и смеясь, они хотели войти, но граф преградил двери, и им оставалось лишь вытягивать шеи в попытках разглядеть хоть что-то.
– Миледи не жалует пьяниц! – Гарет явно выпил больше, чем надо. – А ты пьян!
– Я? – под хохот любопытствующих Нортридж выпрямился, пошатнулся и опять прислонился к стене. – Впрочем, ты прав, я мертвецки пьян, и все благодаря нашему дорогому Раймону, храни его Всеединый! У кого есть вино? Надо выпить за здоровье новобрачных!
– За здоровье новобрачных! – подхватили нестройные голоса.
Раздался звон, кто-то выругался: наверняка вино плеснуло через край и пролилось на рубашку.
– У меня пустой кубок! – пожаловался один из выпивох. – Как я могу пожелать здоровья, если у меня нет вина?
Анна прикусила губу. Выкрики, пьяные гости – все раздражало, а больше всего тяготило ожидание неизбежного. Она прикрыла глаза, моля, чтобы все закончилось как можно скорее.
– Гарет, распорядись, чтобы слуги открыли новый бочонок! – распорядился Раймон. – И непременно выбери его сам! Те, кто пьет за мое здоровье, должны получить лучшее!
Предложение было встречено одобрительными возгласами. Упоминание о дармовом вине заставило гостей позабыть о новобрачной.
Нортридж упрямо покачал головой:
