В семье не без подвоха - Юлия Жукова

После того как приносят сладкое, Кир начинает странно поглядывать на меня. Я делаю вид, что не замечаю, пускай набирается смелости, а то еще спугну.

– Мм, Лиза-хон? – наконец выдавливает Кир.

– Аюшки? – киваю ему.

– Вы сегодня куда-нибудь из дому пойдете?

Я задумываюсь. Вроде никто меня никуда не звал. Дом Целителей, конечно, битком набит присланными с выезда больными, но, судя по Янкиным докладам, все стабильны и никакого аврала нет, так что я сегодня могу отдыхать с полным правом.

– Нет, наверное, – пожимаю плечами. – А что?

Азамат косится на Кира хитрым взглядом, но молчит.

– Ну… просто… в договоре написано, что дома вас охранять не надо, – объясняет Кир. – Вот я и подумал… Можно я немножко с Филином погуляю? Хоть чуть-чуть? – Он жалобно заглядывает мне в глаза. – Пожа-алуйста?

Я переглядываюсь с Азаматом. Тот уже готов все позволить.

– Вообще-то нельзя, – говорю. – Потому что ты, если помнишь, наказан.

Кир сдувается так резко, что чуть не попадает носом во фруктовый салат.

– Но, – продолжаю я, – собаку твою мне жалко. И на выезде вел ты себя хорошо. Так что так и быть, часок можешь погулять. Час. Понятно? Не больше.

– Спасибо! – быстро улыбается Кир и берет низкий старт прямо из-за стола, пока я не передумала.

Азамат качает головой ему вслед.

– Алтонгирел прав, я так не могу. Когда он просит – я бы разрешил все на свете.

– Из этого бы не вышло ничего хорошего, – пожимаю плечами. – Собственно, уже и не вышло.

– Знаю, – вздыхает Азамат. – Знаю…

Азамат укладывает Алэка спать, а я устраиваюсь с образовательной передачкой про трудных подростков и рамкой для гобелена. Решаю сплести еще один, повесить на Доле. Если Ирлик говорит, что нам подложил свинью Учок, почему бы не попытаться его задобрить? Он у нас бог дождя и урожая, созидательное начало, хоть и с вредным характером. Тэк-с, какие у нас узоры к нему подходят?..

Кир возвращается за пять минут до назначенного срока, довольный и раскрасневшийся на холоде. Видать, побегал как следует.

– Ну как твой пес? – спрашивает Азамат, закрыв дверь в детскую. Несмотря на совет Алтонгирела, он все-таки не может удержаться от попытки завести разговор.

– Растолстел, – честно отвечает Кир. – Тут кормят о-го-го.

– Да уж, не то что в приюте, – усмехается Азамат. – Я вообще удивляюсь, как Гхан тебе позволил держать собаку. В том приюте, куда попал Алтонгирел, никому никакого зверья не разрешали.

– Он был в приюте? – удивляется Кир. И тут же добавляет логичный вывод: – Он что, внебрачный?

– Был, но нет, он сирота, – объясняет Азамат.

– А-а, – слегка разочарованно говорит Кир. – Ну, сиротой-то быть хорошо…

Я поначалу даже не придаю значения его словам: ясно же, что он имеет в виду разное отношение в обществе к сиротам и безродным. А вот Азамат со свойственной ему заниженной самооценкой понимает все иначе. Спадает с лица и, бросив что-то про горы работы, в два шага исчезает за дверью, я даже сказать ничего не успеваю. Только через пару секунд после его ухода я наконец осознаю, на что он обиделся.

– Ки-и-ир! – взвываю я. – Ну думай же ты, что говоришь!

– А что я сказал? – моргает Кир.

– Что сиротой быть хорошо!

– Ну так правда же… – начинает Кир, но осекается. – Ой. Да я не о том… ой.

– Ты-то не о том, а он о том! – нетерпеливо вздыхаю я, складывая свое рукоделие и оглядываясь в поисках тапок. Надо бежать за Азаматом, вправлять ему мозги. – Вот только расслабься на секунду, и все опять летит к шакалам, что ж за жизнь-то такая…

Бормоча в таком духе, ухожу искать Азамата в офисной части. Он обнаруживается в кабинете, остервенело барабаня по клавишам, как в день нашей первой свадьбы.

– Он не то имел в виду, – начинаю я с порога ныть. – Он хотел сказать, что Алтонгирела не презирают из-за…

– Да я уже понял, – кивает Азамат, откидываясь на спинку кресла. – Но это ничего не меняет.

– Как это ничего? – возмущаюсь я. – Ты сам-то веди себя как взрослый! Ну, сморозил человек глупость, ты так и будешь обижаться, что ли?

– Я не обижаюсь, – печально мотает головой муж. – Просто Алтонгирел прав: мне лучше оставить Кира в покое.

Я подхожу к нему сзади и обнимаю за шею через спинку кресла. В принципе, может, Алтонгирел и прав. Только это совершенно не решает проблемы.

На рабочем столе у Азамата картинка: я сижу за столом и прицеливаюсь овощным пюре в Алэка, который удобно расположился у меня на руках, справа сонный Кир завис над тарелкой. Это, видимо, с выезда, я и не заметила, когда Азамат нас щелкнул.

– Тебя советники не убили еще за нашу фотку? – усмехаюсь.

– У меня в веб-камере распознаватель лица, – объясняет Азамат. – Если кто чужой заглянет, там будет горный пейзаж.

Кир исправно следует должностной инструкции: ходит за мной хвостом и внимательно следит за окружающим миром. Только с утра, пока я сплю, и вечером, когда я уже никуда не собираюсь, он отлучается погулять со своей собакой на часок-другой.

Азамат твердо решил не пытаться устанавливать контакт заново, а вместо этого проводит все свободное время с Алэком, и мне уже кажется, что это тоже плохая идея, потому что Кир все чаще посматривает на мелкого с завистью, чего за ним раньше не водилось.

Сегодня утром в столице выпал первый снег – сигнал, что до зимы всего месяц. Азамат за завтраком неотрывно смотрел в окно и скрипел зубами, что у него сегодня Судный день, а то бы все отменил и пошел гулять под снегом. После его ухода я седлаю Пудинга и волоку детей на базар прикупить мехов на зиму. Кир едет на казенном коне, с которым не очень ладит, но старается не подавать виду, а то вдруг я решу, что он плохой наездник.

На базаре только ленивый не хочет на Кира надеть что-нибудь свое. Правильно, князь ведь, такая реклама! Да еще красивый. Кир, в отличие от Азамата, внимание к себе воспринимает хорошо, меряет одну шубу за другой и вертится перед зеркалом, как и положено нормальному муданжскому самцу. Пока все продавцы выпрыгивают вокруг Кира, мне удается приобрести для Алэка кое-чего попрактичнее, а то наследника всегда норовят разрядить в драгметаллы, да так, чтобы не шевельнулся. Между тем муданжцы делают отличные прогулочные спальные мешки с рукавами, в них можно при желании и поползать, и папу обнять, а Алэк у нас большой любитель и того и другого, а всякие излишества с одежды старательно ликвидирует. Видать, в меня. Кир же, наоборот, положил глаз на дубленку, расшитую чем-то блестящим.

– А у тебя столько есть? – интересуюсь, приподняв бровь.

– Да уж небось у Императора найдется сыну на обновку! – встревает торговец.

– У меня свои есть, – задирает нос Кир. – И к отцу я за каждой обновкой не бегаю.

Я тихо хихикаю, а когда мы отходим в сторонку, уточняю:

– А как же оплата лечения?

– Отец разрулил так, чтобы не все за один раз, а понемногу три месяца, – неохотно объясняет Кир и добавляет шепотом: – Но мне вообще все равно, я таких денег и не видел никогда.

Боюсь, что воспитательный момент тут полностью похоронен. Ну что ж, ладно.

– Ой, глядите, детские игрушки! – замечает Кир. – Вам для него не надо? – кивает на Алэка.

– У него имя есть вообще-то, – говорю.

– Ну да… – Кир отводит взгляд. – Просто как-то… Так вам не надо?

– Ну пошли посмотрим, – соглашаюсь.

Игрушек у Алэка во много раз больше, чем сам Алэк, что по весу, что по занимаемому пространству. Но мне любопытно, почему Кира так волнует этот товар. Он прямо закапывается в лоток, щупает и рассматривает все подряд, от погремушек до кукол и от игрушечных телефонов до книжек. У меня язык чешется спросить, уверен ли он, что все это нужно Алэку, а не ему самому, но тактичность побеждает. Ладно, пусть поглядит, чего ему самому в раннем детстве не досталось.

В итоге с базара Пудинг увозит два огромных мешка детских причиндалов, я еле помещаюсь между ними в седле. Кир, оплативший больше половины покупок, на ходу листает интерактивную книжку муданжских сказок для самых маленьких. Хорошо, что лошадь – не машина и в столб не войдет. Впрочем, заметив, что всадник не следит за происходящим, скотина стала потихоньку заниматься своими делами – понюхала забор, наподдала копытом какой-то ящик, брошенный на дороге…

– Э, ты чего отстаешь? – слышу сзади голос очнувшегося Кира. – Ну давай, давай, пошел!

Животное упирается. Мы с Алэком плывем на диванообразном Пудинге, по бокам мешки болтаются, разворачиваться и ждать Кира не очень удобно, тем более что Алэк через мое плечо с интересом наблюдает за ссорой брата с лошадью.

– Ну ты, шакал, шевелись давай! – понукает Кир.

На шакала конь обижается, пытается встать на дыбы, получает тычка и оскорбленно трусит, обгоняя нас. К счастью, дворец уже близко.

Дома Кир жадно смотрит на мешки с игрушками, но ни открыть, ни попросить не решается. Тяжело ему, заставляет себя притворяться взрослым, а тут такие соблазны. Но если я заведу разговор, будет ведь все отрицать. Эх…