Внутренний порок - Томас Пинчон

– ‘Щё б. Вам-то это что, пара сотен — только свернуть в трубочку и кокс нюхтарить. Но понимаете, всякий раз, когда кто-то из вас становится таким жадным, уровень дурной кармы подскакивает на ещё одно маленькое деление с ценой в двести долларов. Проходит время, и всё складывается. Уже много лет у всех под самым носом медленно копится вся эта классовая ненависть. К чему, по-вашему, оно придёт?

— Похоже, вы беседовали с Его Святейшеством Мики Волкманном. Ездили поглядеть жилмассив «Вид на канал»? Кое-кто из нас небо и землю сворачивал, преимущественно землю, чтоб только эта обещанная пагуба городов не сбылась — ещё один бой в войне, что идёт уже много лет: владельцы жилья вроде меня против застройщиков вроде Брата Волкманна. Люди с приличным уважением к сохранению среды против сволочи, до потолков набившейся в съёмное жильё, без всякого представления о том, как за собой убирать.

— Херня это, Крокер, всё сводится к стоимости вашей недвижимости.

— Здесь дело в уместности. Мы… — обводя рукой Гостевой Бар и его ретираду в по-видимому безграничную тень, — мы на месте. Мы вечно на месте. Посмотрите вокруг. Реальная собственность, право на пользование водой, нефть, дешёвая рабсила — всё это наше, всегда было нашим. А вы — в сухом остатке вы кто? очередная единица в этом рое бродяг, что кочуют туда-сюда без продыху в нашей солнечной Югляндии, тщатся продаться за машину определённой марки, модели и года выпуска, блондинку в бикини, за тридцать секунд на жалком подобии волны — да за сосиску с чили, господи боже мой. — Он пожал плечами. — У нас вы, народ, никогда не кончитесь. Ресурс неистощим.

— И вы никогда не беспокоитесь, — Док, сердечно ухмыляясь в ответ, — что настанет такой день, когда они обратятся свирепой толпой, примутся орать за воротами ПВ, может, даже попробуют вломиться внутрь?

Дёрг плечами.

— Тогда мы сделаем то, что надо, чтоб их не впустить. Нас осаждало и кое-что похуже, а мы до сих пор тут. Разве нет.

— И за это хвала небесам, сэр.

— Ох. Вам, публика, не чужда ирония, этого я не сознавал.

— Скорее практичность. Если вы, ваши друзья и сотрапезники все не останетесь «на месте», как прожить среднему ЧС вроде меня? На матримонии и угонах не выйдет, нам нужны эти тяжкие уголовные преступления на высшем уровне, к которым у вас, братва, просто дар.

— Да. Что ж. — Крокер метнул взгляд на свой «Патек-Филипп» с фазами луны. — Вообще-то…

— Конечно. Не хочу вас задерживать. Где и когда на сей раз будем передаваться?

Достаточно несложно. Парковка у торгового центра «Компании Мэя» на углу Хоторна и Артезии, завтра вечером. Передача товара осуществится лишь после удостоверения, что определённым лицам позволено заниматься своими делами и дальше без препон. Будущие гарантии их личной безопасности лучше неразумно не замалчивать.

— Тут на карте ваша репутация посредника, Крокер. Может, у меня и нет таких связей, да и уж совсем точно я не так упираю на возмездие, как вы, публика, но если вы, друг мой, мне тут баки заколачивали, истинно реку я вам: лучше берегите задницу.

— Возмездие? — возмутился чувствительный магнат, — я?

Док прихватил с собой Дениса, ну, не совсем как рынду с мускулами, но что-то вроде, некую защиту, которая, как он до недавнего времени не сознавал, ему, оказывается, нужна, подпорку для его иммунитета к торговым центрам Южной Калифорнии, для желания не желать, по крайней мере, того, что можно в этих торговых центрах найти.

— А? — изрёк Денис, пока они ожидали передачу и пускали по кругу косяк, а Док пытался ему всё это растолковать. — Так ты зачем этот телевизор отдаёшь?

Док внимательно посмотрел на Дениса.

— Эт… Денис, это не…

Денис захихикал.

— Всё путём, Док, я знал, что это хмурый. Я знаю, хмурым ты не торгуешь, да и не разживёшься, вероятно, ничем, после этой нашей поездки. Но хоть что-то ты же должен за свои хлопоты получить.

— Их слово, что никого не обидят. Моих друзей, родню — меня, тебя, ещё пару человек.

— И ты веришь? От тех, кто такими габаритами ворочает? Их слову?

— Что, надо только хорошим людям доверять? чувак, да хороших людей каждый день продают и покупают. С таким же успехом иногда можно поверить и кому-нибудь плохому, смысла тут не больше и не меньше. То есть я б ни на то, ни на другое не ставил.

— Ухты, Док. Это крутняк. — Денис сидел и дотягивал, как обычно, сибарик. — Что это значит? — немного погодя спросил он.

— Вот они.

Оперативники «Золотого Клыка» сегодня умно замаскировались под здоровую светловолосую калифорнийскую семью в «бьюике-универсале» 53-го года — последней деревяшке, что выкатилась из Детройта, ностальгической рекламе того сорта пригородного единства взглядов, за которое денно и нощно молились Крокер и его сподвижники, лишь бы оно укоренилось во всей Югляндии, а всех неверных-недомовладельцев сгребли бы в какое-нибудь перенаселённое изгнание куда подальше, где их можно было б надёжно забыть. Мальчику исполнилось шесть, а он уже походил на морпеха. Его сестрёнке, на пару лет старше, вероятно, светило будущее злоупотребления наркотиками, но рта она почти не раскрывала, просто сидела и пялилась на Дока, а внутри пережёвывала собственные мысли, о которых Док был так же счастлив ничего не ведать. Мама с Папой были очень деловые.

Док вышел из машины и открыл багажник.

— Помочь?

— Нормально. — На папе была рубашка с коротким рукавом, обнажавшая, вероятно, намеренно, полное отсутствие каких-либо трасс. Мама выглядела достаточно лоснящейся калифорнийской блондинкой в некоем подвиде теннисного платья, курила какую-то сигарету с фильтром, для белых цып. Дым всё время лез ей в один глаз, но сигарету изо рта вынимать она не беспокоилась. Когда муженёк прочно заложил подогрев в кузов сзади, она полуулыбкой сощурилась Доку и протянула плоский прямоугольник из пластика.

— Это что?

— Кредитная карта, — подала с заднего сиденья голос дочка. — У хиппи таких разве нет?

— Я, должно быть, имел в виду, почему твоя мама мне это даёт?

— Это не вам, — сказала мама.

Док нерешительно принял предмет. Похоже, обычная, хотя выпущена банком, которого Док сразу не распознал. Затем он увидел на карте имя Дика Харлингена. Муж наблюдал за ним, сузив глаза.

— Вы должны ему передать: «Неплохо поработал, с возвращением в стадо, безопасных путей». «Путей» — во множественном числе.

— Наверно, запомню. — Док заметил, что Денис всё равно записывает.

Через минуту-другую после того как «бьюик» укатил к бульвару Хоторн, Док заметил битый «эль-камино», который мог принадлежать только Йети: он крался за ними. Звук у него был другой. Йети, видать, поставил новый выхлоп или что-то.

Но куда же заведёт теперь Йети этот новый след, на который он вышел? Насколько далеко по своей чудной и гнутой легавой карме надо будет ему следить за двадцатью кг, пока его не подведёт к тому, что, как он считает, ему надо знать? И что это, ещё раз, будет в точности? Кто нанял Адриана убить его напарника? Какова возможная связь Адриана с принципалами Крокера Фенуэя? Существовал ли вообще «Золотой Клык», в который Йети, кстати сказать, не верил с самого начала? Насколько всё это умно, к примеру, прямо сейчас, без поддержки, и насколько в безопасности Йети окажется, а также сколь долго?

— На, — немного погодя сказал Денис, протягивая курящийся кропаль.

— Йети не брат мне, — прикинул Док, дёрнув, — но сторож ему точно не повредит.

— Он не ты, Док.

— Я знаю. В каком-то смысле, зря.

ДВАДЦАТЬ

Когда он вернулся, под кухонную дверь был подсунут конверт: это Фарли оставил увеличенные кадры с плёнки, запечатлевшей свистопляску в жилмассиве «Вид на канал». Крупные планы стрелка, подбившего Глена, но ни на одном ни шиша не разглядишь. Это мог быть Арт Пиликал под лыжной маской, как с новогодней открытки, это мог быть кто угодно. Док вытащил линзу и всматривался в каждое изображение, пока те одно за другим не начали расплываться мелкими каплями цвета. Как будто что бы там ни произошло, оно достигло какого-то предела. Словно отыскал ворота в прошлое — неохраняемые, незапретные, поскольку это ни к чему. Наконец, в сам акт возвращения встроена эта блескучая мозаика сомнения. Такое коллеги Сончо по морскому страхованию называют «внутренним пороком».

— Это как первородный грех? — поинтересовался Док.

— Это такое, чего не избежать, — сказал Сончо, — дрянь, которую не любят покрывать морские полисы. Обычно относится к грузу — вроде битых яиц, — но иногда штука и в судне, которое их перевозит. Например, почему из трюмов надо откачивать воду?

— Вроде разлома Сан-Андреас, — пришло в голову Доку. — Крысы, живущие на пальмах.

— Ну, — моргнул Сончо, — может, если б тебе пришлось выписывать морскую страховку на Л.А., считая его по некоторой тщательно определённой причине судном…