Боевая машина любви - Александр Зорич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Власть? Ты хочешь банальной власти? Дрон, если я пьяница, то ты – просто злостный, запойный, отечный, непросыхающий «синяк»!
– Ты не дослушал. Мне не нужна власть. Мне нужны полномочия властителя. Это разные вещи.
– Игра в слова. Никакой разницы нет.
– Есть. Мне нужен ровно один день полномочий властителя Ита. Все остальное время я проведу на этом песке, греясь на солнце с томиком Эриагота. Буду чесать свои замшелые яйца, пить яблочный сок и вспоминать о веселых денечках в Нелеоте.
– Понял. Ты хочешь что-то или кого-то уничтожить. Потому что одного дня никогда не хватит на то, чтобы что-то создать.
– Точно. Это «что-то» называется аптекарской лавкой. Представляешь? Я затеял все это ради какой-то аптекарской лавки, которую, вроде бы, можно поджечь одной свечкой! Правда я сумасшедший старик?
– Правда. Скажи, Дрон… Только не обижайся на мой вопрос… А почему тебя прозывают Большой Плешью? У тебя ведь волосы отменные, густые, лучше моих!
– А, ты вот о чем… – Дрон широко улыбнулся. – Я – Большая Плешь этого мира. Бугор. Место, в котором слишком много правды выходит на поверхность. Понял?
– Нет.
– Ну так поймешь…
Дрон замолк, глухо кашлянул, покачнулся. Потом едва слышно продолжил.
– Запомни: аптекарская лавка. Это ты тоже поймешь.
С этими словами Дрон упал в воду.
Эгин, который был почти загипнотизирован общением с этим удивительным стариком, словно очнулся ото сна. Он быстро огляделся по сторонам. Что случилось!? Что!?
Кругом – тишь да блажь. Несколько лодок плавали слева и справа от гребня стены на расстоянии в двадцать-пятьдесят локтей. В каждой сидело по два-четыре человека. В принципе, любой из них мог выпустить из духовой трубки отравленную иголку или любую другую магическую дрянь, тут же спрятать трубку и преспокойно делать вид, что ничего не произошло.
Однако должны же были увидеть убийцу с берега? Тут Эгин сообразил, что по меньшей мере две лодки закрыты от наблюдения с набережной различными архитектурными останками, торчащими из воды. То, что его, в принципе, могли заметить с других лодок, вряд ли смутило бы убийцу, ибо все кругом были поглощены своими делами и не особо глазели по сторонам.
Так ведь и он, Эгин – превосходная мишень! Нет?
Эгин повнимательней пригляделся к обеим подозрительным лодкам. И там, и там – какие-то пацаны. И дядьки… Мало ли кто они? Может, и впрямь добропорядочные соискатели кольчуги…
И пока глаза Эгина перебегали с лодки на лодку, пока его Взор Аррума путался среди сотен людей и других существ на главном плесе, в заросли широколистных водорослей юркнула крохотная змейка с розовой полосой на спине.
Непрестанно осматриваясь, Эгин вытащил из воды плавающее лицом вниз тело Дрона. Старик почти ничего не весил. В его правой голени торчал едва приметный тонкий шип, некогда принадлежавший какому-то растению. Почти так же люди Лагхи три с половиной года назад убили двух мелких стукачей, состоявших при Эгине казенными слугами…
Есмар, который в эти секунды отодвинулся в сознании Эгина на второй план, вынырнул с другой стороны гребня.
– Вы живы! – ахнул он.
На его лице к своей великой радости Эгин прочел не только изумление, но и ликование.
– Да, жив. А вот Дрон, похоже…
– Ой!
– Ладно, вылазь скорее, синий уже весь, – по-отцовски проворчал Эгин, помогая Есмару выбраться из воды. – Сейчас будем думать как…
– А что это у вас… ды-ды-ды… в спине ды-ды-ды-дырки какие-то? – выстучал зубами продрогший Есмар.
– Что!!?
– Ну да, шесть дырок по кругу.
– А! – сообразил наконец Эгин. – Видишь ли, Есмар… Ты только постарайся не пугаться… Нас с тобой, кажется, собираются убить. Вот Дрона им уже удалось достать. И меня, похоже, пытались. Да так, что я даже не почувствовал. Это доспехи сработали, отбили отравленную иголку. Если б не они, я б сейчас плавал, что твой водолет. И одеждой шевелил бы в точности как он.
– Что здесь происходит? – раздался за спиной женский голос.
А вот это были они. Похоже, падение Дрона в воду не прошло незамеченным.
В десяти шагах от Эгина, настороженно отведя сжатый кулак, из которого в воду сочился некий порошок – на сей раз кирпично-красный – на гребне стояла та самая женщина-маг в вишневом платье, которую Эгин уже сегодня видел. А за ней – семеро чернокафтанников. Из них двое были вооружены превосходными наборными луками. Вот такая теплая компания.
– Трудно сказать, – честно признался Эгин.
В довершение всего над набережной разнесся тревожный рев трубы.
«Опарок возвращается, все на берег! Опарок возвращается, все на берег!» – орал в большой медный раструб гороподобный здоровяк, нервно перетоптывающийся на верхней площадке башни спасателей-на-водах.
Помимо здоровяка, на башне находились еще два страховидных автоматических стреломета и два «скорпиона» помельче. Спасение-на-водах в Ите имело свою особую специфику.
Эгин заметил, что водолет грациозно приподнял крылья своей мантии. Опарок возвращался. Зло пробуждалось.
– Быстро за нами. На берегу поговорим, – приказала женщина.
«Поговорим так поговорим. Спасибо хоть не порция жидкого стекла в голову. Эх, да как бы там ни было, хвала всем местным богам и духам, что хоть Есмар воскрес!»
В той самой затаенной глубине души, о которой говорил покойный Дрон – да будет его посмертие легким! – Эгин, сидя в корчме «Щучья пожива», был уверен, что Есмар мертв. Но коль скоро он вот здесь, рядом, растерянно таращится на чернокафтанников и стучит зубами – значит, воскрес.
ГЛАВА 25. БОЕВАЯ МАШИНА ЛЮБВИ
«Так повелось, что берем от сильнейших мыЛишь имена, да к прекраснейшим быструю страсть.»
«Ты не Эррихпа?». Астез Торк1В то утро Лараф проснулся грустным и недовольным. В самом деле – он уже второй день как гнорр, а… так и не испытал ничего, кроме страха и скуки!
По сути дела выходило, что эрхагноррат мало чем отличается от жизни в Казенном Посаде. Те же страх и скука.
И даже «жена» сбежала от него в другую спальню. «Тут что-то не так», – решил Лараф и, стащив с тумбочки книгу, раскрыл ее.
«Женщина – это то, чем овладевают. Женщина – единственная вещь, по-настоящему достойная обладания», – сообщила Ларафу подруга.
Лараф кивнул в знак согласия. Все это представлялось весьма актуальным.
Но только как, как обладать этими женщинами? Не далее, чем прошлым вечером он попробовал овладеть своей женой Овель. Но Овель, зашипев словно дикая кошка, едва не выцарапала ему глаза, возмущенно тараторя что-то про Зверду и про его жестоковыйность. Что уж говорить о других?
«Женщины – это стороны света, это ветры, цветы и сны», – разглагольствовала книга.
«Властелином над ними нужно становиться неспешно».
«Ну понятно, что неспешно», – Лараф почувствовал легкое раздражение. Ему хотелось конкретных рекомендаций. На поэзию ему было начхать.
«Первое направление – северное. Северная женщина – обладающая наибольшей властью. Ею следует овладеть в первую очередь», – говорила книга.
«Обладающая наибольшей властью? Кто бы это мог быть?» – спросил себя Лараф. «Неужто Зверда?» Со всей очевидностью, из всех известных ему женщин именно она обладала над ним наибольшей властью.
«Овладеть Звердой?» – от одной этой мысли Ларафу стало жутко и тоскливо, несмотря на то, что совсем недавно, стоя перед зеркалом в угаре самолюбования, он не исключал и такую возможность.
«Уж лучше вообще не обладать женщинами, если начать нужно непременно со Зверды», – пессимистически заключил Лараф.
Как вдруг ему в голову пришла спасительная мысль.
«Зверда – не женщина, поэтому она не может быть северным направлением. Зверда – оборотень, медведица и невесть кто еще!»
Но тогда кто же?
Перед мысленным взором Ларафа встало воспоминание о вчерашнем заседании Совета Шестидесяти. Эта… княгиня… с цепью Властелина Морей… Ну конечно же это она! Та самая «обладающая наибольшей властью»!
«А не будет ли это слишком?» – одернул себя Лараф, когда осознал, что на саму Сиятельную его похоть никогда не простиралась даже в самых смелых мечтаниях.
Но тут кстати вспомнились слова Зверды о Сиятельной. А Эри принес Лагхе приглашение на крюшон, подписанное никем иным как самодержавной владычицей варанской.
«На крюшон» он, конечно же, пошел. Хотя бы уж потому, что побоялся отказаться.
Тщательно раскрашенная и наманикюренная Сиятельная княгиня Сайла полулежала на низкой кушетке, улыбаясь Ларафу казенной улыбкой пресыщенной светской львицы.
– Как ты себя чувствуешь, мой раненый красавец? – поинтересовалась княгиня, благосклонно протягивая обе руки для поцелуя.
«Оказывается, мы с сиятельной княгиней на „ты“!»
– Немного лучше… Немного… Но голова еще дает о себе знать…
– Садись сюда, – она указала на место рядом с собой на кушетке.
