Заветные мысли. О лженауке, химии и будущем России - Дмитрий Иванович Менделеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Духовной стороне блага надобны истина, добро и красота. Искание их выразилось, прежде всего, в религиях, сложившихся — надо этого не забывать — в пору, далеко предшествовавшую современной сложности мировых отношений, а затем в науке и искусствах. Последние, по мне, стремятся путем образов и предчувствий, так сказать, полубессознательно, совершенно к тому же, что сознательно вырабатывается в науке. Поэтому свой высокий противовес всему материальному, или, лучше, свое к нему высшее дополнение, должно искать, прежде всего, в науке. И если естественно при умножении людей и их потребностей не жалеть общих жертв на успехи материальных войн и промышленностей, то для «блага общего» столь же естественно не жалеть никаких общих средств на развитие науки и просвещения, что заложено издавна в Русском царстве. На одном материальном далеко не уйдешь в деле «общего блага» уже потому, что материальное конечно и всего не объемлет, чего не сознали лишь крайние да народы, подобные, по всей видимости, современным японцам. Эти самые мысли и лежат в основе всего моего представления о необходимости для России в новом главном училище наставников.
В десятый раз повторю затем, что весь успех дела будет зависеть от профессоров, и скажу, что больше всего и прежде всего надо позаботиться о том, чтобы подготовить таких лиц. Для этой последней цели, как упомянуто уже выше, по моему мнению, совершенно недостаточны те средства, которые применяются в настоящее время, и я полагаю, что было бы лучше всего эту задачу возложить на особый небольшой учредительный комитет, долженствующий составить профессорское ядро будущего главного училища наставников, доверившись ему полностью и предоставив ему право избирать средства для подготовки будущих профессоров, своих сотоварищей, отнюдь не придерживаясь всевластного у нас формализма, потому что с ним еще можно кое-как пробиваться по проторенной дороге, но новых путей устраивать, по моему крайнему разумению, совершенно невозможно. Людей вполне благонадежных, не только любящих свою страну вообще, но и особенно преданных успешному в ней развитию науки и просвещения, по моему мнению, еще можно найти в том небольшом количестве, которое нужно для главного училища наставников, даже прямо в среде бывших и известных у нас профессоров.
По отношению к месту, пригодному для обсуждаемого высшего учебного заведения и так удаленному от столиц, чтобы в нем могли слагаться самостоятельные русские, силы, скажу только то, что, по моему мнению, его надобно искать вблизи географического центра России, т. е., мне кажется, где-то на правом берегу Волги, в том месте, где она вниз от Казани становится уже могучею рекой, на которой всегда суждено быть промышленно-торговому русскому движению вперед. Со своей стороны я считал бы наиболее удобным избрать место на возвышенном берегу Волги, где-либо вблизи небольшого городка, и это место, по моему мнению, чрез какое-либо столетие должно сделаться образцовым городком, дорогим всякому русскому, если из него выйдут хоть немногие новые русские передовые ученые и наставники44.
Просвещение страны, т. е. нахождение в ней не только сознательной и грамотной массы, но и значительного количества лиц, получивших высшее, специализированное образование и могущих сами идти и других вести вперед, конечно, одно, само по себе, без развития (т. е. при застое) промышленного и общего административного строя не может ничего существенного доставить для общего блага, но первое непременно вызовет потребность в последнем, потому что — помимо уродливых изъятий — истинное просвещение всегда возбуждает, во-первых, любовь к труду, во-вторых, умножение всяких потребностей и, в-третьих, склонность к всякого рода улучшениям быта как своего, так и всего окружающего. Последнее тем вероятнее и даже тем вернее, чем более в высшем просвещении будет вложено философски-социальных начал и чем менее оно будет походить на тот вид внешне подражательного и чисто материального (если можно так выразиться) просвещения, каким так щеголяют в текущее время японцы, которым, быть может, суждено воочию показать всему миру недостатки одной материально-внешней стороны латинско-саксонского просвещения, оставляющей без внимания требования сердца и высшей справедливости, не поддающиеся — за недостатком или слабостью научной разработки — точному анализу и кодификации. Вот в этих-то сторонах и надобен синтез, и они-то в благодушном русском народе никогда не засыпали, несмотря на все стремление к внешнему лоску просвещения. Я не в силах, просто не умею выражать эти потребности более определенным языком, но сознаю, что тут надобна и настоятельна новая сознательно-научная работа человечества, и полагаю, что молодое русское сознание, воспитанное в высшем училище наставников, последовательно найдет для того не ретроградные, а передовые и новые выходы, т. е. пути синтеза. Тут неизбежно необходимо то сочетание молодых добрых порывов, как с заветами достигнутых частей истины, так и с постепеновством, внушаемым прошлыми опытами жизни, которого, по мне, возможно, ждать лишь в условиях, очерченных выше для образования образцовых русских учителей, профессоров и ученых. В сутолоке жизни — от случайного сочетания влияний и без обеспечения нарочитого искания истины — ждать этого синтеза нельзя. А он, верю, возможен, и прийти он рано или поздно должен, да не с Востока или Запада, а из той средины, которую занимает Россия, и не от одних вдохновений, «звуков сладких и молитв», а от явного сочетания в дружном труде юных и пылких сил с мудростью и опытом зрелой науки, что и хотелось бы видеть в желаемом русском высшем училище наставников.
В заключение своих заветных мыслей, относящихся к русскому просвещению, считаю долгом сказать, что в самых общих чертах, по моему мнению, все высшее образование должно быть возложено на попечение центрального правительства, а начальное, т. е. общенародное и начально-профессиональное, должно быть в руках местных земств и городов. Среднее же образование должно быть ведено, по моему мнению, отчасти, даже преимущественно под влиянием правительства, но также и с непременным участием местных жителей. В среднем образовании участие правительства особенно необходимо, потому что в своем существе среднее образование, как я старался выше выразить, по моему мнению, есть только подготовка к высшему образованию и составляет подобие того, что было когда-то при Московском университете в виде подготовительного пансиона. Участие же местных жителей в организации течения дел в средних учебных заведениях надобно уже по той причине, что ученики этих заведений прежде всего суть еще члены семей, в которых они получают все первое свое направление.
Центральное управление всем просвещением, или Министерство народного просвещения, прежде и более всего должно, по моему мнению, заботиться о
