«Если», 2004 № 01 - Эликс Делламоника

Я выглянул из-за силовой ширмы-загородки, обеспечивавшей моим клиентам уединение, и окликнул гостя:

— Эй, Бэзин!.. Привет!

Бэзин живо повернулся в нашу сторону, из-под панциря донеслись похожие на затяжную отрыжку звуки.

— Привет, Рик! — жизнерадостно прокричал транслятор Бэзина. — Что вы здесь обсуждаете?

— Расширяющуюся Вселенную, — ответил я. — Она не всем по нраву.

Этого оказалось достаточно; вскоре Бэзин уже сидел за столом рядом с Сарой и бебебебеками. Я хотел поучаствовать в разговоре, но в таверну вошли другие посетители, и мне пришлось вернуться за стойку.

Большинство населения Земли до сих пор довольствуется телевизорами, но чирпситра давно установил в «Драко» голографическую стену-экран. Обычно за ней никто не следит, и она произвольно переключается с одного канала новостей на другой. Когда несколько дней спустя Бэзин снова появился в таверне, мы как раз смотрели «Актуальное интервью» с его участием.

«Я еще не решил, что буду делать на Земле, — говорил экранный Бэзин ведущему Уэйду Ханноферу. — И не очертил круг своих интересов. Кроме того, у вас по-прежнему существует такая вещь, как территориальный суверенитет отдельных государств, который мне не хотелось бы нарушать. Поэтому, пользуясь возможностями телевидения, я хочу обратиться ко всем и каждому. Любое земное правительство может пригласить меня к себе. Я открыт для любых предложений, господа!»

«Вы еще не видели Большой Каньон?» — вежливо спросил Ханно-фер, но Бэзин только отмахнулся.

«Я видел ущелье Копрат[24] на Марсе. Я уже решил: когда покончу с Землей, облечу его на воздушном шаре».

«А что вы скажете о горе Мак-Кинли[25]?»

«Слишком низкая. Уж лучше подняться на Эверест».

Тут камеры дали крупный план, и я увидел панцирь Бэзина, отполированный чуть ли не до зеркального блеска. У Бэзина, который сидел рядом со мной, панцирь совсем не блестел. Он был покрыт глубокими трещинами и вмятинами, и я невольно вспомнил актера Джеки

Чана, о котором говорили, будто после съемок каждого фильма на его теле остается по крайней мере один серьезный шрам.

Уэйд Ханнофер обвел рукой аудиторию в телестудии.

«Одни из наших гостей знают, когда умрут, другие — бессмертны. А как обстоит дело с вами?»

«Я долгожитель, — пояснил Бэзин. — Нанохирургам удалось перестроить или вовсе удалить гены, отвечающие за процессы старения. Естественная смерть мне не грозит, я могу только погибнуть».

Потом Бэзин спросил меня, понравилось ли мне интервью.

— Они, наверное, многое вырезали? — в свою очередь, поинтересовался я.

— Пустая болтовня, — небрежно бросил он. — Вот увидишь, когда я начну путешествовать по Земле, телевизионщики отнесутся ко мне с большим вниманием.

И он начал путешествовать по Земле, а мы с интересом следили за его похождениями. В эти дни клиенты появлялись в «Драко» гораздо реже, хотя «Летящий по лучу» продолжал вращаться по орбите вокруг Луны.

В Диснейленде Бэзин три раза подряд посетил «Страну будущего».

В кинотеатре, где он оказался единственным зрителем, Бэзин посмотрел «Кошмар на улице Вязов», «Оно» и «Крепкий орешек» и попал в заголовки мировых новостей, прокатившись на «русских горках» — на самых высоких, самых крутых и самых быстрых. Во всех трех парках администрации пришлось переделывать стандартную повозку по его указаниям.

Когда Бэзин перешел ко второму этапу своих исследований, телекомментаторы начали испытывать к нему что-то вроде отвращения. Он натянул через Большой Каньон трос и перебрался с одной стороны на другую, воспользовавшись в качестве страховки специальной петлей, прикрепленной к нагрудной пластине панциря. За спиной Бэзина кроме обычного оборудования болтался небольшой рюкзачок. Когда трос неожиданно оборвался, мы узнали, что это был самораспаковывающийся дельтаплан.

На дельтаплане Бэзин летал мастерски. Используя обтекаемую форму панциря и слегка модифицированные ласты, которые он натянул на руки и ноги, Бэзин направил свой летательный аппарат к заранее подготовленному месту посадки и раскрыл парашют лишь в последний момент.

После долгих и тщательных испытаний и проверок он спрыгнул с Бруклинского моста с эластичным тросом.

Потом Бэзин сплавлялся на многоместном плоту по реке Колорадо. Люди — его партнеры — надели спасательные жилеты и каски. Бэзину каска была ни к чему, зато он нацепил искусственные жабры. Когда плот опрокинулся, Бэзин втянул руки и ноги под панцирь, и его несло течением, пока не выбросило на отмель, где можно было спокойно встать.

Понемногу я стал понимать, в чем суть его метода.

Бэзин начинал представление, только приняв все меры предосторожности.

Должно быть, он внимательно изучил самые опасные цирковые трюки и теперь двигался по списку. Правда, значительная их часть Бэзина не устраивала. На Земле ему приходилось пользоваться системами жизнеобеспечения, но кто скажет, где заканчивается собственно жизнеобеспечение и начинается тривиальная страховка? В панцире с низко расположенным центром тяжести и запасами кислорода Бэзин мог подняться на Эверест, абсолютно ничем не рискуя. Несколько специальных амортизаторов превращали спуск с Ниагарского водопада в процедуру безопасную и почти приятную. Иными словами, Бэзин вел себя, как рыба, которая, ныряя в омут, на всякий случай берет с собой водолазный костюм.

Пока Бэзин путешествовал, немногочисленные завсегдатаи «Драко» обсуждали его прежние подвиги — специальные лыжи для катания по озеру из расплавленной серы и пузырьковую капсулу для полетов в метаново-аммиачной атмосфере Юпитера.

Между тем на Земле зафрахтованный самолет высадил Бэзина на Южном полюсе. При нем имелись сани, доверху нагруженные специальным оборудованием; еще больше оборудования было смонтировано на панцире. Чтобы выйти к морю Росса, Бэзину потребовалось несколько недель. Сани он тащил сам, а с огромными маламутами обращался, как с домашними любимцами.

После Антарктиды Бэзин пересек Долину смерти, пользуясь уменьшенной моделью весьма популярного в Сахаре и Лос-Анджелесе прибора, способного конденсировать влагу непосредственно из атмосферы. Узнав об этом, я спросил себя, зачем ему это понадобилось?

Сара Уинчелл снова появилась в «Драко» после семимесячного отсутствия. Как и в прошлый ее приезд, таверна была пуста. Сара уселась за большим столом, и я принес себе и ей по чашке «капуччино».

— Я только что побывала на празднике, посвященном творчеству Стивена Кинга, — заявила она.