Неудачный персонаж - Павел Коготь

Около трехсот лет назад некий паладинский Орден, к которому принадлежал мой спутник, окончательно разгромил темный культ Ламиа — там, на большой земле. Остатки жриц во главе с верховной бежали на этот остров. Их преследовал специальный отряд инквизиторов и, разыскав тут, уничтожил и самих жриц, и темные алтари, которые те успели воздвигнуть — все, кроме одного. Порыскав по острову, инквизиторы отчалили прочь — опять-таки все, кроме моего спутника, бывшего главой их отряда и — ни много ни мало — великим магистром Ордена. Он выбрал остаться на острове и поклялся посвятить жизнь поискам последнего алтаря. Именно он и возвел ту хижину, что мы нашли на восточном берегу острова.

Прошло три года. Инквизитор методично обшаривал остров, однако так и не сумел отыскать тайник в дупле дерева. Меж тем уцелевший алтарь притянул к себе душу убитой верховной жрицы и напитал этого призрака магической силой. Но инквизитор тогда был сильнее — и призраку оставалось лишь прятаться, дожидаясь своего часа.

И этот час наступил. На остров высадились пираты капитана Гвоздя, чтобы зарыть здесь сокровища. Отшельник, прекрасно справлявшийся с привидениями и искушениями, оказался не столь хорош против банды морских разбойников. Он принял неравный бой, его посекли саблями и бросили на берегу умирать.

А потом произошло… что-то. Очевидно, клад был успешно закопан — по иронии игровых сценаристов, в центре острова, в двух шагах от последнего алтаря и… в трех шагах от логова еще одного, самого древнего обитателя острова.

Да, это был упырь. Разумеется, непись: очень сильный, видимо, как раз из тех “древних”, упоминание о которых я видел в вики. И ему как раз пришло время проснуться. Кровосос ничтоже сумняшеся сцапал всю команду Гвоздя, устроив охоту за ними по всему острову. Насчет самого капитана — непонятно. Так или иначе, в течение ночи он заволок в свое логово всех или почти всех живых, включая полумертвого инквизитора. Да, Бен-Ганаша среди них не было.

Сразу же жрать всю эту кучу народу упырь не спешил. Как медведь, который, готовясь к спячке, делает в берлоге запасы, монстр развесил пленников на крюки, путем какой-то манипуляций с кровью продляя их… существование и периодически поглощая эту самую кровь. Жертвы пребывали в ужасном подобии анабиоза, так что сложно было сказать, сколько лет прошло и как часто упырь приходил питаться. Но, пусть медленно и мучительно, но пираты все-таки погибали один за другим — и измученные их души, выскальзывая из подземелья наверх, улавливались капитаном Гвоздем, вновь попадая в его команду.

Инквизитор был самым крепким орешком, оставшимся на десерт. Еще немного — и он бы разделил участь своих товарищей по несчастью (правда, вряд ли капитан Гвоздь сумел бы его залучить в команду). Однако тут пришел я.

...Бедняга, пробираясь по коридорам, все сокрушался и поражался, что этаким образом он провел триста лет и как, должно быть, все наверху изменилось. Рип ван Винкль, понимаешь… В конце концов я даже одернул его и напомнил, что мы все еще не выбрались. Я не суеверный, но все же. Хотя как раз тут, где есть живой бог удачи, быть суеверным — самое то.

Наконец, мы вновь оказались в комнате с перекошенной люстрой, из задней части которой расходились три коридора. Плюсом долгой дороги стало то, что бородач проморгался — его привыкшие к темноте глаза снова видели здесь не хуже моих. И я остановил пленника, спешащего к выходу.

— Скажи, пожалуйста… А вот этот упырь, что приходил пить вашу кровь… в ту комнату, где висят крючья, он же откуда-то еще приходил? Где его спальное место? — Ибо тот зал, где я обнаружил бородатого пленника, все-таки не был, по моим ощущениям, сердцем данжена.

Инквизитор крякнул.

— Отставить метания, новобранец! Я твои мысли сейчас насквозь вижу! Думаешь, чем бы еще здесь разжиться? Это в тебе говорит искушение! Отринь его! Много хороших парней так и сгинули… Наша задача сейчас — унести ноги! Кхм… организованно отступить, я имел в виду. В целях передислокации.

NPC был прав, но… но ведь я шел сюда не за таким сомнительным, прямо скажем, трофеем, как бородатый фанатик трехсотлетней давности. Может быть, он потом крутой квест выдаст, конечно… Но меня — упыря, находящегося в логове другого упыря-босса, — интересовал лут. Лут на упыря, соответственно. Внутренний хомяк верещал и говорил, что больше такого шанса не будет. И что не может быть так, чтобы в таком роскошном данжене не нашлось ни единой шмотки, лишь пленник.

— Ты иди к выходу, — решил я. — На светлые камни не наступай, о веревки не запинайся — увидишь. И беги к своей хижине. Нашим расскажешь, где я. Скажи — либо вслед за тобой приду к хижине, либо улечу к Камню, они там знают.

— Бросить спасителя? — воскликнул мой спутник. — За кого ты меня принимаешь, бурсак?? Кодекс такого не допускает!

Та-а-ак... Я начинал понимать, какого паладина маминой подруги вытащил из клетки на свою голову. Настоящее ископаемое…

— Спорить мне некогда, скажу просто: это твой выбор, — я пожал плечами. — Тогда не мешай и не отставай.

Больше не слушая пленника, я осторожно направился исследовать средний проход, ведущий из залы с люстрой. Вроде бы коридоры такие же, только пошире, но… я сделал несколько шагов вбок, чтобы удостовериться… точно! Кровавой линии на полу здесь не было, хотя по всем законам евклидовой геометрии — полагалось быть. Три выхода из залы вели в три разных лабиринта. Это значило, что у оного могла быть какая-то своя фишка.