О чем молчит соловей. Филологические новеллы о русской культуре от Петра Великого до кобылы Буденного - Илья Юрьевич Виницкий

Хитрый котенок

Это объяснение наc порадовало, но полностью не удовлетворило. В самом деле, заметки в американских газетах 30-х годов позволяют историку поставить вопрос несколько иначе: с какого времени и почему в свет пошли котята-пушкины?

Мы полагаем, что с определенного. Коты с таким именем появились в англоязычных странах еще в XIX веке. Так, в заметке «Фауна Кембриджа» (1893) сообщалось о том, что среди обитателей The New Court в Тринити Колледж был персидский кот, откликавшийся на имя Pushkin, «первоначальным обладателем которого (имени, а не кота) был, как полагают, некий персидский поэт»5.

В 1922 году в свет вышла детская книга плодовитого американского писателя с мурлыкающим именем Кристофер Морли (Christopher Morley, 1890–1957; жителя Филадельфии и, кстати сказать, известного гурмана) «I Know a Secret». В 1920–1930-е годы в Америке и Англии вышло несколько изданий этой веселой книжки с отличными иллюстрациями Дженнет Вормут (Jeanette Warmuth). Одной из самых популярных историй, включенных в нее, был рассказ о проказливом белом котенке по имени Пушкин «The Scheming Cat» («Хитрый котенок»). В нем говорится о том, как Pushkin, в семействе которого было принято чистить зубы утром и вечером, решил рационализировать этот процесс. Вечером он дважды почистил свои зубы, причем не детской зубной пастой, а содержимым одного из обнаруженных им в ванной отца тюбиков. Это оказался клей. В итоге утром проказнику пришлось вызывать доктора и он остался без любимых селедок: «Пушкин, со склеившимися острыми зубками, сидел и смотрел на селедочки, и глаза его были полны слез обиды».6

Популярность этого рассказа зафиксирована в нескольких источниках, в том числе и относящихся к 1934 году. Кукольная пьеса о проказнике Пушкине, скорее всего, переделка именно этого рассказа. Голливудская актриса и певица, как мы полагаем, также назвала своего белого кота Пушкиным под влиянием детской истории о шаловливом котенке в ванной.

Заметим, что сам Морли настолько полюбил выдуманного им котенка, что вел от имени cat Pushkin свою редакторскую колонку в «Evening Post».

Возможно, что к этому перво-Пушкину (или, точнее, к канонизированной сказкой Морли традиции) восходит и более поздняя детская сказка-дилогия о Пушкине – на этот раз песике («Pushkin Meets the Bundle и Pushkin Minds the Bundle Хэрриет Зиферт (Harriet Ziefert»):

Так или иначе, но, как мы полагаем, никакой отсылки к таинственной русской душе, символизируемой этим легким именем, в американской истории его бытования нет.

Веселое имя

Однако тут мы упираемся в новый вопрос: почему именно такое прозвище выбрал для своего героя Кристофер Морли? Исследователи его творчества почти ничего не пишут о его интересе к России и русской литературе. Мы думаем, что имя его шаловливого котенка вообще никак не связано с русским (или – вспомним кембриджскую историю – персидским) писателем, а образовано по фонетической модели смешного детского прозвища, к тому же еще и с типичным для обращений к малышам «детским», немного сюсюкающим произношением: Munch-kin, Pussy-cat, puss-puss-puss-push-push-push, Push-kin7. Иногда последний – только «веселое имя», не «осеняющее тотчас», как писал увлекающийся Гоголь, «мысль о русском национальном поэте»8.

Кстати, очень похоже, что в этом фонетическом контексте прямым потомком (внучатой сестричкой) котенка Морли является созданная Клэр Белтон (Claire Belton) в 2010 году очаровательная кошечка Pusheen (имя образовано от ирландского слова puisin – «котенок»), прославившаяся в качестве emoji на Facebook и ставшая исключительно популярным коммерческим продуктом.

Заключение

Как видим, 1934 год – столь важный для советской культуры и истории русской пушкинистики – закончился под именем Пушкина не только в СССР, но и в стране, которую Алексис де Токвиль считал своего рода антиподом России, так же как и последняя, предназначенной, «видимо, тайной волею Провидения держать когда-нибудь в своих руках судьбу половины мира»9. Разумеется, связь между привлекшими наше внимание случаями только шапочная, а точнее, именная. В то же время нам показалось символичным столкновение двух полярных случаев использования имени поэта (потерянного и найденного), «случайно» пародирующее «вечную» тему двух Пушкиных – серьезного и проказливого. Первый Пушкин, конечно, герменевтически интереснее, зато второй как-то легче и свободнее. Никак не связанный с русско-советской бронзой и культурной тяжестью, он смешно чистит зубы, нежно мурлычит, попадает впросак, но отделывается легким испугом, ест селедки там, где дают, и убегает туда, куда влечет его – как когда-то и его однофамильца – свободный дух.

P. S. Для полноты картины заметим, что в том же 1934 году тоскующее по утраченной родине эмигрантское The Russian Consolidated Mutual Aid Society of America (ROVA) приобрело рядом с городом Кэссвилем в штате Нью-Джерси землю, на которой был разбит парк и заложено основание для памятника А. С. Пушкину, законченного в 1941 году. В руке поэт держит свиток с выбитыми на нем словами из стихотворения «Exegi monumentum», продолженного, как мы помним, Демьяном Бедным для бичевания «пушкинистов», которые допустили безобразие на стыке Горьковской улицы и площади, украшенной бронзовым ликом поэта. На памятнике в Нью-Джерси стихи пушкинские, хотя лик, кажется, и не его:

И долго буду тем любезен я народу,

Что чувства добрые я лирой пробуждал,

Что в мой жестокий век восславил я Свободу

И милость к падшим призывал.

Грималкин и Гендер[8]

Как кошка Шекспира превратилась в кобылу Буденного

(Первоапрельское размышление)

Лермонтов женским родом сосны отнял у образа всю его любовную устремленность и превратил сильную мужскую любовь в прекраснодушные мечты.

Л. В. Щерба. «Сосна» Лермонтова в сравнении с ее немецким прототипом

…И пусть над степью, роясь в тряпках,

Сухой бессмертник зацветет

И соловей, нахохлясь зябко,

Вплетаясь в ветер, запоет.

М. Кульчицкий

Только песня совсем не о том.

(Популярная песенка)

Cat in Macbeth

Не все коты, однако, столь милы и безобидны, как американский Пушкин. Страшная тайна связана с пушистым героем нижеследующей готической истории.

В первой сцене первого акта «Макбета» две из трех ведьм называют своих демонов-компаньонов (точнее, «фамильяров») Graymalkin и Paddock. С давних времен последние идентифицируются комментаторами как «cat» (кошка) и «toad» (жаба):

First Witch: I come, Graymalkin!

Second Witch: Paddock calls.