Заложник - Александр Смоленский

Это некоторые чиновники, окружившие его, как рыбы-прилипалы, почему-то решили, что обнародование меморандума – гибель. Вот для них самих, возможно, и гибель. Даже очень возможно. Президент уже давно кипел справедливым гневом на своих чиновников, фактически в тайне от него принявших решение по зачистке всего и вся, что связано с меморандумом. «Себя спасали», – констатировал он. Жаль, что друзья тоже оказались среди них. Двое стояли рядом и жадно смотрели Президенту в рот, будто хотели утолить жажду кровью.

Президента передернуло. Но он мгновенно взял себя в руки. Вольно или невольно его собеседники затронули тему, от которой преемник мысленно бежал все минувшие годы своего президентства. Во всей этой истории с меморандумом, как в самой заурядной бытовой пароварке, имелось двойное дно. Хотел того Президент или нет, мысли вновь перенесли его в прошлое. Правда, не столь далеко от Ново-Огарева – всего лишь в Барвиху, куда Уралов пригласил его под самый Новый год, сразу после подписания меморандума.

– Нужно оформить еще кое-что. Требуют, па-нима-ешь…

Уралов кивнул в сторону дверей. Из чего преемник сделал вывод, что приглашен не он один.

– Пойдем, обсудим. – Уралов обнял преемника за плечи и бережно повел в соседнюю комнату.

Возможно, впервые выдвиженец в полной мере ощутил тяжесть президентских объятий.

В соседней комнате, а это была каминная, собравшихся было немного. Дочь Президента Татьяна, бывший и нынешний главы Администрации Президента олигархи Духон и Эленский. А также начальник всей энергетики страны Огнев.

– Ну, кто у нас объяснит задачу? – Уралов с интересом оглядел присутствующих. – Или, может, сначала закусим, пообедаем?

– Нет уж, Борис Николаевич, знаю я ваши обеды. – Таня быстро остудила пыл отца. – Сначала дело.

Присутствующие понимающе весело переглянулись.

– Ладно, – нехотя согласился Президент. – Ну, так кто же возьмет на себя бразды правления в нашей честной компании?

– Может, господин Огнев? – полувопросительно предложил Эленский.

– Я не возражаю, – сразу же согласился Огнев.

Он вытащил из портфеля пять экземпляров подписанного несколько дней назад меморандума, которые кодировщик еще не успел упрятать в предназначенные каждому гаранту персональные сейфы-контейнеры, и разложил на столе.

– У кого лучший почерк? Нужно написать некоторый текст. – Огнев достал из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо листок бумаги.

«Наверное, домашняя заготовка», – предположил преемник. И угадал.

– Так у кого? – переспросил Огнев. – Кто готов послужить Отечеству?

– У пишущей машинки, безусловно, почерк лучше, я полагаю, чем у любого из нас, – в своем духе сострил Александр Духон. – Только вот беда, спросить у нее нельзя, готова ли она служить Отечеству?

– Пусть каждый самостоятельно перепишет текст, – предложил Дорошин. – Так, считаю, будет правильнее.

Его поддержали все, кроме будущего Президента.

– Похоже, я единственный, кто не знает, что нам предстоит написать, – сказал он.

– Действительно. Это непорядок, – громко сказал Уралов.

– Сейчас исправим. Видите ли… – Огнев повернулся к преемнику: – Борис Николаевич сделал свой выбор в вашу пользу и этим решением взял ответственность за последующие годы в стране. Что, собственно, и закреплено на этой странице меморандума. – Огнев поднял вверх руку со знакомым всем присутствующим листом бумаги, заполненным с одной стороны убористым печатным текстом. – А вот на обороте мы сейчас закрепим условия передачи власти через восемь лет и назовем будущего кандидата. Собственно, вашего преемника.

– Как в театре. Но красиво задумано, ничего не скажешь, – незаметно для присутствующих усмехнулся в свои пшеничные усы Духон.

Будущий Президент, похоже, тоже не поняв, о ком идет речь, как всегда, не выдал своих внутренних эмоций, а вслух сказал:

– Неплохая идея. И спасибо, что тем самым избавляете меня от терзаний через восемь лет поисков человека, способного потянуть эту лямку.

– Приятно слышать, – пробасил Уралов, но его перебил Огнев:

– Знать об этом будут лишь присутствующие в этом помещении. Надеюсь, мы еще восемь лет проживем.

Все довольно загудели.

– А теперь за работу. Я буду писать на своем экземпляре и одновременно диктовать другим.

Один экземпляр Огнев положил перед собой. Другой передал преемнику. Еще один протянул Уралову, четвертый – Тане, пятый – через нее же, Духону.

– А мой где? Что-то непонятно, – растерялся Эленский. – Это что, принципиальная позиция?

Он гневно взглянул сначала на Таню, потом на ее отца и наконец буквально спалил взглядом невозмутимого Огнева.

– Возьмите мой, наверное, произошла техническая ошибка. – Духон протянул через стол свой экземпляр. – Кто-то у нас просто считать не умеет. Цифры маленькие, к тому же – не деньги. А все мы, кроме денег, ничего считать не умеем. Да и деньги тоже.

Все обратили внимание, как он очень уж ретиво попытался избавиться от документа.

– Мне и уже подписанного достаточно, – пояснил он.

Остальные еще не успели отреагировать, как Огнев деловито пояснил:

– Не нервничайте, просто ошибка. Мы, видимо, забыли, что подписывать документ помимо ряда гарантов будет и Татьяна Борисовна. Поскольку она является прямым участником договоренностей.

Все, кроме преемника и Духона, заулыбались.

– Это неправильно, – вдруг заявила Таня. – Раз недостает одного экземпляра, то пусть уж у нас с папой останется один на двоих.

– Что писать? – спросил Духон, получив от президентской дочери экземпляр.

– Первую часть документа, насколько я знаю, в известной мере сочиняли и вы, Александр Павлович. Теперь и другие накропали. Не возражаете?

– Диктуйте, – великодушно разрешил Огневу Эленский.

– Тогда пишите наверху страницы: «Меморандум» и в скобках – «Дополнение к основному тексту». «Мы, нижеподписавшиеся, сознавая всю ответственность перед страной и обществом, согласились о нижеследующем. В марте 2008 года действующий Президент страны должен определить в свои преемники Юрьеву Татьяну Борисовну и гарантировать законную передачу власти…»

Все, кроме будущего Президента и Духона, даже не обратили внимания на произнесенную фамилию. Оба переглянулись. Духон вежливо взял удар на себя:

– А кто у нас Юрьева?

– Полноте, Александр Павлович, – засуетился бывший глава Администрации. – Дело в том, что мы с Танечкой решили пожениться. Вскоре. И фамилию она возьмет мою.

– Мои поздравления… – пробормотал Духон.

– Поздравляю от души, – вслед за ним повторил будущий Президент.

Какой же хитрец этот Александр Павлович, пытался сплавить такую бумагу. Как чувствовал. Хотел умыть руки. Не удалось. Но так или иначе, что-то в этом пасьянсе избраннику Уралова и олигарху было не по душе.

Глава 2

Спустя пять лет после подписания меморандума Президент мучительно думал, рассказывать ли про скандальное дополнение к нему. И надо ли рассказывать вообще.

– По-моему, вы меня не слушаете? – Смирнов оторвал Президента от его невеселых мыслей.

– Возможно, – искренне и как-то отвлеченно согласился Президент. – Я все же не могу понять, для чего вы развернули охоту за экземплярами меморандума и его гарантами?

Он обратился с этим вопросом непосредственно к Любимову. Тот от неожиданности растерялся.

Директор ФСБ никогда не был инициатором операции под кодовым названием «Меморандум». И одна из причин того – спокойствие Президента по поводу планов на 2008 год. По крайней мере, являясь его достаточно близким другом, Любимов ни разу в своем присутствии не слышал о планируемой в той или иной форме узурпации власти, хотя ближний круг давно крутил эту термоядерную тему, вовлекая в ее обсуждение политиков, прессу, обывателей.

Единственное, в чем Любимов был согласен со Смирновым, это то, что операция зашла слишком далеко. Кому-кому, а уж ему-то отлично было известно о том, как активно (достаточно вспомнить ликвидацию Листова) действуют сами гаранты меморандума, как встрепенулись влиятельные силы на Западе, куда совсем недавно дошла информация о якобы готовящемся перевороте и, разумеется, о меморандуме. И наконец, об операции противодействия, затеянной его ведомством. Остановить всю эту машину было еще труднее, чем запустить. Слишком самостоятельные интересы стали преследовать участники операции.

Директор ФСБ открыто посмотрел в глаза Президенту, демонстративно отвернувшись от Смирнова, и твердо сказал:

– Видите ли, мы должны быть готовы к самым разным развитиям событий. Не мне вам это объяснять, господин Президент.

Именно в эти мгновения Любимов принципиально для себя решил, что потребует личной конфиденциальной встречи с Президентом. Чтобы пусть и запоздало, но поставить его в известность, какой камень воздействия держит за пазухой их общий приятель, лишь бы продолжать операцию.