Царство небесное - Константин Калбанов

— Ты думаешь?

— Я знаю. Конечно, посуду из дерева делали и раньше, но только она не имеет ничего общего с твоей, мы очень хорошо на этом заработаем.

Так вот и вышло, что пробные партии, будучи доставленными в Йорк, разлетелись как горячие пирожки, а остальное накапливалось на складах, скупаемое у первой в этом мире мануфактуры приказчиком Эндрю.

Точнее, мануфактур получалось уже целых три. На одной было поставлено на поток изготовление столярных изделий, на другой собирались арбалеты, на третьей тянули проволоку, все это было поставлено на поток и было основными статьями дохода Андрея, ну и всех жителей села — в зимнее время, во всяком случае; весной их должны были сменить наемные рабочие, а в том, что Эндрю сумеет их предоставить, Новак не сомневался.

Андрей вышел на крыльцо и, сладко потянувшись, встряхнулся, подобно собаке, вынырнувшей из воды. Что и говорить — тело, привыкшее к большим нагрузкам, изрядно отдохнув за ночь, требовало физических упражнений. Пока были в разгаре работы по изготовлению винтовки, он часто ложился далеко за полночь, так как иной раз приходилось по несколько дней ломать голову над решением той или иной задачи, ну не был он инженером-механиком и вообще с механикой был дружен постольку-поскольку, спасибо веселому детству: будучи подростком, он был вынужден сам придумывать себе игрушки, собирать велосипед из явного металлолома, и все в том же духе, жили они небогато. Тем обиднее было, когда решение оказывалось очень простым и лежало прямо-таки на поверхности. Но все это сильно изматывало и он не чувствовал жгучего желания что-нибудь сделать, чтобы сбросить избыток энергии. Правда, после того, как они с Анной пришли к взаимному пониманию, то вопрос с избытком энергии решался весьма радикально, и Андрей не мог сказать, что такая трата энергии ему неприятна. Но сейчас Анна была уже на пятом месяце, беременность у нее протекала не так гладко, все же поздновато она понесла первенца, не могло это не аукнуться даже на здоровом организме не избалованной цивилизацией девушки, так что об этих нагрузках до поры пришлось забыть.

Мысль об Анне и их будущем малыше вдруг напомнила ему о жене и детях, оставшихся там, в другом мире или на другой планете. Нет, ему нравилась его нынешняя жизнь, ничто его не тянуло обратно и не манило в тот мир, разве только переправить сюда кое-что оттуда, на худой конец, просто информацию, благо для этого не нужно было никаких компьютеров или книг, так как ему сейчас не нужно было даже ничего читать, просто было достаточно взглянуть на страницу, а потом воспроизвести ее по памяти. Но вот семья… Семьи ему не хватало. Он искренне полюбил Анну, но он так же любил и свою первую супругу и дочерей и несмотря на все приключения никак не мог их забыть — впрочем, он и не пытался этого делать. Конечно, он не возвращался каждый раз к мыслям о них подобно мазохисту, но и не гнал их, когда они возникали у него в голове. Вот и сейчас он замер на крыльце, глядя вдоль заснеженной улицы и предаваясь воспоминаниям.

— Живее! Живее! С каких это пор зима стала причиной для того, чтобы отлынивать от тренировок?! Рон, чего ты телишься? Опять с завтраком перебрал?

— Так, господин десятник, баба же. Если не поешь, сразу дуется, а «где это тебя кормят», или «тебе не нравится, как я готовлю».

В ответ на эту реплику раздался дружный гогот двух с половиной десятков бойцов Андреевской дружины. Каждое утро подобное замечание доставалось кому-либо из бойцов или сразу нескольким в зависимости от их расторопности и настроения Джефа. Сегодня была очередь Рона, которого в свое время Андрей взял в плен на дороге, перед этим ранив из автомата.

Слушая, как десятник наезжает на личный состав и как те пытаются оправдываться, Андрей добродушно улыбнулся. Сегодня в его войске не было ни одного холостого воина, все обзавелись женами, а бывший каменотес так и вовсе семьей, женившись на одной вдовушке с тремя детьми из деревеньки в дне пути отсюда, но на достигнутом они решили не останавливаться. Давняя мечта добродушного гиганта о доме с ребятней воплотилась разом, а чтобы не разочаровывать нового супруга, бывшая вдовушка решила пополнить семью очередным сорванцом или миленькой девочкой, это уж как господь даст.

Казарма сейчас пустовала, но в ней всегда топилась печь и находился дежурный, который одновременно командовал и караулом из четырех человек, посменно несших службу на двух наблюдательных вышках. Чтобы парни не расслаблялись, охотничья команда Жана время от времени совершала на село «налеты». Андрей поначалу противился этому, так как парни могли запросто вогнать болт в излишне ретивых охотников, но старшина охотничьей команды настаивал на продолжении потехи. Это было полезно и бойцам, и охотникам: и у тех, и у других нарабатывались навыки, и служба неслась более бдительно, проспавших охотников и позволивших им приблизиться вплотную к тыну ждала незавидная участь, фантазия у Джефа была богатая и весьма своеобразная, с садистскими наклонностями. А чтобы не попасть под выстрел караульного, на его окрик обнаруженный охотник тут же должен был подать голос, благо в паролях необходимости не было — парни прекрасно знали друг друга и не раз участвовали в совместных походах, когда воины постигали тайны лесовиков. Если через секунду не следовало отзыва, караульный стрелял на поражение.

Но, как водится, не обходилось и без казусов. Однажды простудившийся охотник, подкрадываясь к тыну, был обнаружен и на окрик «Стой! Кто идет?» отозвался охрипшим голосом — понятно, что караульный не узнал его и вогнал в него болт. Благо, будучи укутан в громоздкий тулуп, караульный не смог хорошо прицелиться и всадил болт в плечо охотника. Впоследствии оба были наказаны, один за то, что не смог скрытно подобраться к тыну — разумеется, когда выздоровел — а другой этим же утром. Джефу не понравилось, что с такого мизерного расстояния караульный не смог произвести смертельный выстрел. Бедному новобранцу пришлось выпустить две сотни болтов по мишени на дистанции в сто шагов, при этом он был в тулупе и в его распоряжении было только десять болтов, так что после каждой серии по десять выстрелов ему нужно было как есть в тулупе бежать к мишени, извлекать болты и бегом возвращаться на исходную. За ночь выпал снег и Джеф каждый раз заставлял его бежать по целине, так что к концу внеочередных занятий по стрельбе на парня было жалко смотреть.

Тот факт, что раненый оказался в доску своим, на Джефа не произвело ровным счетом никакого впечатления. Забавы свои не бросили ни охотники, ни воины, правда, теперь, прежде чем назначать очередного лазутчика, охотники убеждались, что у того все в порядке с голосом, а в остальном все осталось так же, как было.

— Становись! Напра-во! Бегом марш!

Все, началась пробежка. Пропустив строй, Джеф покосился в сторону Андрея и осуждающе покачал головой. Ну, что ты будешь делать. Пропустив руки в рукава полушубка, Андрей поспешил присоединиться к воинам, облаченным в доспехи. Новак намерено не снял с себя полушубок, так как тот должен был в какой то мере компенсировать отсутствие доспехов, чтобы Джеф не очень-то дулся на столь вопиющее нарушение, в угоду же этому зверю Андрей вынужден был запахнуть полы и застегнуться на все пуговицы — еще одно нововведение, привнесенное в этот мир им, здесь не знали ни карманов ни пуговиц и пользовались объемными кошелями и завязками. Теперь ему предстояло обливаться потом всю тренировку, насилуя свой организм. Джеф это оценил и не стал коситься на своего начальника: кому приходилось труднее, ему или воинам в кольчугах — это еще вопрос.

Домой он заявился к завтраку и весь в мыле, так что даже соблазнительные запахи из кухни не произвели на него должного впечатления, что было весьма необычно, вкусно поесть он любил, хотя впрок это и не шло, его друг и наставник внимательно следил за тем, чтобы у него не образовывалось и намека на жировую прослойку. Увидев его, Анна задорно улыбнулась:

— Джеф?

— Это называется, оказаться не в то время и не в том месте.

— Не вредничай. Тебе это нужно.

— А кто спорит? Но только тренироваться в броне куда удобнее чем в полушубке — не так тесно и не так жарко.

— Так завтракать-то будешь?

— Только умоюсь. Элли!

— Не отвлекай ее. Я сама тебе полью.

Они вдвоем направились в умывальную комнату, устроенную по его просьбе на первом этаже, ну любил он поплескаться во время умывания, не делать же это в комнате. Анна, взяв в руки кувшин, стала поливать Андрею, а тот, отфыркиваясь и кряхтя от удовольствия, начал умываться. Он уже давно подумывал о том, чтобы «изобрести» рукомойник, но пока все руки не доходили, а может все дело было именно в том, что ему было приятно умываться вот так, когда кто-то, проявляя заботу и внимание, поливал из кувшина.

С завтраком было уже практически покончено, когда в столовую ввалился Жан. Обычно в таких ситуациях Андрей неизменно сажал пришедшего за стол и не переходил к делам, пока прием пищи не заканчивался, но на этот раз он поступил иначе. Весь вид охотника говорил о том, что что-то случилось, и нешуточное. Андрей быстро утерся салфеткой и чмокнув жену в щеку, тут же кивнул Жану в направлении лестницы, быстро поднялся, и они прошли в кабинет.