В прятки с отчаянием (СИ) - "AnnysJuly"

Она отвернулась и принялась водить пальцем по линиям, а я подошел ближе, немедленно ощутив аромат ее волос, смешанный с парфюмом. Вот странно, только что я обнимал ее, и это было так естественно и не вызывало никаких вопросов, а сейчас мне больше всего на свете хочется обнять ее снова, но я не решаюсь...

— Ты не хочешь рассказать мне, что случилось там, Люси?

— Я увидела его, — сложив ладошки вместе, она села на кушетку и спрятала руки между коленей. — То есть даже, скорее, сначала почувствовала. И я слышала его, он игрок, и убегал от нас потому… что играл с нами. Пользуется парализаторами вовсю и вынослив очень. Умеет и знает, что такое зипы и как ими пользоваться…

— Ты думаешь он один из ваших?

— Наших, Риз. Ты уже почти один из нас, поэтому привыкай, — укорила меня девушка. — Но мне не дает покоя его способ убивать. Он заставляет людей истекать кровью, режет их, словно мясник… вырезая фразы на латыни…

Так. Латынь. Это уже что-то знакомое. Некоторые бесстрашные набивают себе фразы на этом языке.

— …есть тату. А, вообще, все странно. Я вот не понимаю, зачем он сейчас убил в центре, если раньше всегда жертв находили в районе бесфракционников? Это что — вызов? Или какая-то акция?

— Может быть, он хотел привлечь внимание кого-то конкретного?

— У меня была такая мысль. Но кого? У «Чикаго-сити» огромное количество народу всегда тусуется из всех фракций. Только если предположить, что он хотел чуть ли не открыто прилюдно убить… но зачем, опять-таки?

— А ты не думала что он может быть психом? Ну, в смысле, сумасшедшим? И его поступки нелогичны?

— Думала… Но все равно, что-то мне не дает покоя. Я уже все архивы облазила, что все это может значить?

— А что за фразы?

— Я достоверно не помню, но все больше какие-то про долг и память. Последняя фраза, на жертве двухнедельной давности — это что-то типа: «Вижу тебя насквозь». Я излазила весь архив за последние пять лет и ничего. Вот, вообще, ничего. Кто и кому может вспомнить долги в 500 кредитов и видеть насквозь — совершенно непонятно.

Я задумчиво хожу вдоль окна, скорее даже витрины, откуда открывается вид на заросший подлеском парк с разрушенными статуями. Все еще ночь, но яркая луна заливает своим светом облагороженную, но при этом заметно разоренную войной территорию. Что-то это мне напоминает, фразы на латыни… Убийца явно из бесстрашных, если он знал, где зипы и умеет ими пользоваться. И жертва… будто… он хотел ее подбросить, показать, что именно для бесстрашных она.

— А что по его мыслеформам, ты не поняла кто он? — в задумчивости, я подошел к стеллажу и заметил потрепанную книжечку. Мне стало интересно, что Люси читает, и, прежде чем девушка успела остановить меня, я открыл кожаную обложку, откуда немедленно выпала россыпь листочков**. — Вот черт, прости, Люси…

— Я никому не показываю мой блокнот, — девушка бросилась собирать рисунки, и один из них приковал мой взгляд… Из-за того, что он лежал одним из первых и… на нем был я. Изображение с точностью до мелочей воспроизводило мой образ, я смотрел и не мог оторвать взгляда от изображения. Ехидно прищуренные глаза, капюшон надвинут немного на лоб, губы изогнуты в усмешке. Этот рисунок очень напоминал тот, который она показывала мне мысленно, но если тогда я был скорее похож на безжизненного робота, то сейчас это был настоящий, живой человек.

— Ты раскрасила его… — то ли спросил, то ли уточнил я, не в силах оторвать взгляда от смущенной девушки.

— Да, теперь я вижу тебя таким. Я много чего нарисовала за последнее время, но только ты получился у меня законченным.

— Ты пытаешься разобраться, тебя что-то тревожит… Люси, доверься мне, ты же знаешь… мне трудно сидеть в Яме и не иметь возможности чем-то помочь…

— Да в общем-то… я тебе все рассказала! То, что сегодня произошло, мне кажется… убийца был рад, что мы за ним погнались. Знаешь, он будто хотел этого, возможно, поэтому он отважился убивать в людном месте, вот только все сокрушался, что не успел фразу закончить и ритуал выполнить…

— Какой ритуал? — нахмурился я, не хватало еще сектантов нам.

— Он отрезает каждой жертве мочку уха и ломает палец. Это, наверное, что-то значит, но я…

— Что? — вырвалось у меня, и я резко повернулся к девушке, откладывая ее рисунки. — Повтори, что ты сказала?

— Ну я думаю, что этот ритуал что-то да значит…

— Что он делает? Мочка и палец? Серьезно?

— Ну да… А что? Ты что-то знаешь?

— Люси, свяжись со своим братом, Алексом, — настойчиво проговариваю я почти по слогам, чтобы не сболтнуть лишнего. — И все вот это расскажи ему. Алекс поймет в чем дело и кто это.

— Риз, ты что-то знаешь?

— Знаю, но это не моя тайна. Расспроси Алекса, это действительно месть. И Люси, тебе нужно быть очень осторожной… — я подхожу к ней и подцепляю пальцами ее подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза. — Это все очень серьезно. Обещай, что не будешь ходить одна, особенно за пределами штаб-квартиры.

— Эй, а может быть, тебе тоже удочерить меня, Риз? — нахмурилась Люси. — Я, конечно, позвоню Алексу, но мне не нравится, что ты начинаешь темнить. Лучше бы ты рассказал все, что знаешь.

— Алекс тебе все расскажет, — моя рука чуть сместилась и пальцы почувствовали шелковистые волосы. Сердце разгоняется в секунды, бросает в жар, становится трудно дышать. Люси прикрывает глаза и медленно втягивает воздух через приоткрытые губы, а мне так хочется ее поцеловать, что кружится голова… — Люси…

Саунд: Nick Phoenix & Thomas Bergersen – Strength of a Thousand Men*

см. ссылку в комментариях

— Риз, — прошептала она, и слова будто даются ей с трудом. — Ты меня мучаешь…

— Все мое существо тянется к тебе, Люси, — шепчу я ей. — Если день проходит, и я тебя не видел, мне физически больно от этого. Скажи мне, что чувствуешь то же, ты ведь думала обо мне…

— Я не могу, Риз, — почти простонала она и, вывернувшись из моих рук, отошла на два шага, явно сдерживая учащенное дыхание. — Не могу нырнуть в этот омут с головой, это было бы нечестно по отношению к Джаю…

— Нечестно по отношению к Джаю? Ты серьезно? — зачем она мне говорит это, зачем обманывает? Ведь для нее не секрет как он к ней относится на самом деле, я не верю, что она не слышала его мыслей и не знает, что он всего лишь использует ее! От удивления и неизбежности разочарования, я стою как вкопанный и не могу двинуться, не сводя с девушки глаз.

— А что тебя так удивляет? — нахмурилась она, качая головой. — Да, Джай не идеал, но просто взять и бросить его только потому, что встретила тебя, я не могу, Риз. И обманывать его у меня выходит как-то совсем фигово и, вообще, я так запуталась… — она положила ладошку на лоб, будто у нее болит голова. — Я не знаю, что происходит со мной, не могу разобраться, все так быстро, неожиданно…

— Люси, мы с тобой знакомы больше двенадцати лет! — мой голос сиплый до неузнаваемости, я просто поверить не могу, что она... готова отказаться от всего, что произошло между нами! Ведь я не слепой и мне не показалось, она сама призналась, что... Да твою мать! — Кого угодно можно назвать неожиданным в твоей жизни, но только не меня!

— Да, но я вспомнила тебя всего несколько недель назад, и для меня все это еще новое, и… — Люси обхватила себя за плечи в таком беззащитном, трогательном жесте, что мне захотелось просто обнять ее и прекратить все эти бессмысленные разговоры, но гнев уже прочно занял позиции где-то у меня внутри, я просто не понимаю, как так можно! Гилмор не любит ее, это очевидно и мне, и должно быть, ей, но она игнорирует этот факт, и значит... что он ей гораздо дороже, чем она хочет это показать... — Риз, ты мне говорил, что меньше всего ты хотел бы приносить мне проблемы, а теперь чего ты от меня хочешь? Мне очень нравится общаться с тобой, тренировать тебя, я могу бесконечно слушать твои рассказы и смеяться над твоими шутками, но когда ты смотришь на меня так… Я просто медленно умираю…

— Я каждый раз умираю, когда ты далеко! Может, пора прекратить эту пытку, Люси?