Ковчег изгоев (СИ) - Куницына Лариса

— Тема для размышления, друзья мои, — проговорила я, вставая. — На этой возвышенной философской ноте и закончим. Сегодня все свободны. А завтра будьте готовы приступить к работе. Нам пора готовиться к более решительным действиям.

Ночью мне приснилось, что наше возвращение было сном, что на самом деле «Пилигрим» взорвался на орбите, на планете не было ни Таро, ни Окато, ни Долорес с близнецами. И мы были одни, в темноте, под чужими тусклыми звёздами. Без цели, без надежды, без сил.

Я проснулась и тут же уцепилась за краешек реальности, стараясь не дать себе снова провалиться в этот безысходный сон. Я повернулась, с наслаждением чувствуя кожей гладкую свежесть простыни, и только тут поняла, что одна в постели. Мне не захотелось идти вечером к себе, и я осталась у Джулиана. Теперь, проснувшись среди ночи, я поняла, что его нет рядом. В каюте нависла глухая тишина, в которой не было даже призрака звука. Ощущение пустоты, затопившей всё вокруг, было таким сильным, что я приподнялась и прислушалась. Звуков по-прежнему не было, зато я уловила едва различимый запах табака. Поднявшись, я вышла из спальни и увидела Джулиана возле экрана, превратившегося в окно, заполненное звёздами. Маленькая оранжевая звезда двигалась возле его пальцев.

— Почему не спишь? — спросила я, подходя.

Он вздрогнул и обернулся, после чего быстро спустил сигарету в утилизатор и включил вентилятор. Он зашумел, имитируя звук ветра и шелестящих крон, запахло дождём и листвой.

— Да, что-то не спится… — проговорил он. — Странное чувство, что что-то не так. Не могу объяснить, почему… Ещё вечером ничего не чувствовал, наверно, потому что слишком устал. А сейчас ночью, в тишине… На звездолёте всегда так тихо?

— На звездолёте существуют только звуки, родившиеся в нём, — произнесла я, подходя ближе. — За обшивкой вечная пустота, где нет даже звуков. Переборки делают звуконепроницаемыми. Если нужны звуки, их можно включить.

— Странный мир… — прошептал он, коснувшись рукой экрана. — Даже окно — не более чем иллюзия. За ним можно увидеть горы, снежные долины, ивы над прудом, древние храмы… А на деле, лишь тонкая плёнка экрана.

— К этому можно привыкнуть.

— Не спорю… — он вздохнул и опустил голову. — Мне не по себе. Там внизу, на Гимеле, я не чувствовал такого. А здесь…

Я подошла к нему и попыталась заглянуть в лицо.

— Это на что-то похоже?

Он поднял голову и взглянул на меня. Его глаза странно блеснули в темноте.

— Да, нечто похожее я чувствовал, когда здесь была она.

— Тия?

Он молча кивнул. Мне хотелось сказать, что это только нервы, но я знала, что он ответит: «Это невозможно». Я задумалась. Мне тоже было не по себе. И вдруг вспомнилось, как, диагностируя корабль, я наткнулась на что-то, что встревожило меня. Тогда я отметила про себя это ощущение и двинулась дальше, но сейчас снова вспомнила об этом.

— Давай спать… — шепнула я. — Утром разберёмся.

Он кивнул и обнял меня за плечи. Мы вернулись в спальню и легли. Рядом с ним это ощущение тревоги и дискомфорта истончилось и почти исчезло, и я всё-таки смогла снова уснуть.

Утром за завтраком я заметила, что Хок чем-то озабочен. Вид у него был мрачный и какой-то неуверенный.

— Ты что, плохо спал? — спросила я.

Он внимательно посмотрел на меня, но ответил:

— Нет, я спал как убитый.

— И что тебе снилось? — поинтересовался Джулиан, рассматривая кофейную ложку, которую крутил в пальцах.

Хок так же пристально взглянул на него.

— Я всю ночь бродил во сне по пустым коридорам и кого-то искал. Я знал, что здесь кто-то есть, что он затаился и смотрит на меня из засады. Я чувствовал его взгляд, но он каждый раз успевал спрятаться, когда я резко оборачивался.

— И ты никого не нашёл?

— Вообще никого… Звездолёт был пуст. Я проснулся с ощущением, что схожу с ума.

Джулиан положил ложку на блюдце и взглянул на меня.

— Будем ещё кого-нибудь спрашивать или сразу начнём выяснять, что происходит?

— Вчера Булатов сказал, что с кораблём и со всеми нами происходит что-то странное, — вспомнила я. — Возможно, я его не так поняла. Вы займитесь своими поисками, а я займусь своими, — я поднялась из-за стола и снова взглянула на Джулиана. — Когда можно будет поговорить с Таро? Нужна информация о планете.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Завтра к вечеру, не раньше.

Я кивнула и пошла к столику, за которым сидели Дакоста и Бетти. Присев к ним, я поздоровалась и внимательно посмотрела на обоих. У Бетти был такой вид, словно её мучает мигрень. Мальтийский рыцарь явно провёл ночь в борьбе со своими призраками.

— Некоторые из нас провели ужасную ночь, — проговорила я. — Тревожные сны, ощущение чужих взглядов и присутствия на звездолёте чего-то враждебного. Если б это был единичный случай, я бы не обратила внимания. Если б это случилось с людьми нервными и экзальтированными, я бы стала искать причину группового психоза. Но то, что происходит, выглядит слишком подозрительно, чтоб закрывать на это глаза.

Дакоста хмуро смотрел на меня исподлобья. Бетти устало пожала плечами.

— Может, это близость планеты, а, может, мы все слишком устали.

— А, может, на «Пилигриме» что-то есть? — спросила я. — Абрахам могла забыть здесь какую-нибудь чёрно-магическую игрушку?

— Странно слышать от вас о чёрно-магических игрушках, — проворчал мальтиец.

— Я знаю об их существовании, и видела несколько штук. Здесь может быть что-то такое?

— Нет, — мотнула головой Бетти. — В стенах проложен слой освященного серебра и, для надёжности, — пенелопской слюды. Если в одном из помещений что-то есть, влияние не может проникать в другие помещения. К тому же, здесь везде стоят датчики.

— Датчики? — переспросила я недоумённо.

Дакоста раздражённо пожал плечами.

— Ещё четыреста лет назад люди научились с помощью приборов наблюдать за сверхъестественными явлениями. Думаете, наука всё это время стояла на месте?

— Думаю, что нет. Только явления эти проявляют себя слишком по-разному. На баркентине что-то есть. Подумайте, что это может быть, иначе у нас будут неприятности.

Я поднялась и вышла из ресторана. Пройдя на мостик, я села за свой пульт и ещё раз проверила биологическую активность на звездолёте. Нет, чужих на борту не было, только свои. И все находились именно там, где должны находиться. С минуту поразмышляв, я сняла с пульта микрофон и включила общую связь по звездолёту.

— Внимание экипажу, — произнесла я, — прошу всех проявить бдительность и внимательно смотреть по сторонам. Обо всём, что покажется вам странным, немедленно сообщайте мне или старпому. Это может оказаться важным. Благодарю вас за помощь.

Не успела я положить микрофон, как из динамика прозвучал расстроенный голос Бомбадила:

— Может, это и ерунда, кэп, но кто-то сломал мою лиану.

Лиана действительно была сломана, при этом как-то странно. Я долго разглядывала измочаленные концы, торчащие из пучка. Кто-то открутил, оторвал и даже кое-где подрезал чем-то вроде шила несколько тонких гибких лиан. Причём не просто оторвал, но ещё и унёс. Пропали пять длинных мягких лиан длиной около полутора метров каждая, а более тонкие зелёные и более толстые, почти одеревеневшие, остались на месте. Те, что были унесены, отличались прочностью, гибкостью и лёгкостью.

— Кому нужно было ломать растение? — чуть не плакал Бомбадил. — Да ещё так варварски! Нет бы аккуратно отрезали ножом или секатором, так нет, все концы размахрили!

У меня не было ответов на его вопросы, потому я, выразив своё сочувствие, ушла из реакторного отсека. Но это было только начало. Вскоре в трюме начались странные сбои автоматики. То и дело гас свет, отказывали датчики температуры и детекторы движения. Хок отрядил стажёров и механиков на обследование трюма, и очень скоро были обнаружены следы весьма странной деятельности. Кто-то снимал нижние панели обшивки и выдергивал из коммуникаций целые пучки проводов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Это ещё счастье, что теперь основные коммуникации делают беспроводные, — проговорил Хок, показывая мне оборванные концы тонких проводников. — Тут уж просто не стали изощряться и сделали по старинке.