Точка-джи-эл - Борис Долинго
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда Марина Михайловна стала рассказывать о девушке Леонида, некой Лике Смирновой, он насторожился. Оказалось, что Лика была в гостях у Леонида в тот роковой вечер, когда молодой Дробич покончил с собой.
– Но вы не подумайте, что я её обвиняю, – поспешно заметила Марина Михайловна, видя реакцию Быкова, – как тут можно обвинять? Ну, не любила она его, понятно. Но зачем два года, даже больше, она ему мозги пудрила, простите за выражение? Лёня ведь из-за этого и на квартиру постарался заработать, больше не наукой занимался, а репетиторствовал и приработки выискивал. И попивать из-за неё начал…
– Марина Михайловна, – осторожно сказал Быков, чувствуя почти охотничий азарт, – вы не станете возражать, если я попробую встретиться с этой Ликой?
Женщина несколько секунд печально смотрела на Александра, затем пожала плечами:
– Собственно, я не то чтобы против… Но мне не хотелось бы, чтобы вы вытаскивали личные подробности в газету. Саша, вы выглядите порядочным молодым человеком, но…
– Вы много плохого слышали о журналистах, да? – спросил Александр.
Женщина кивнула:
– К сожалению, много такого пишут друг о друге сами журналисты.
– Я обещаю, что не стану давать в газете историю отношений Леонида с этой девушкой. Основная моя задача – чтобы научное наследие вашего сына не пропало, чтобы им заинтересовались другие учёные и продолжили это направление…
При этих словах Марина Михайловна пристально посмотрела на Быкова. Это продолжалось всего секунду-другую, после чего она отвела взгляд и покачала головой.
– Тут вы правы: никто этим не интересовался. Даже его научный руководитель, профессор Культяев.
Александр с энтузиазмом кивнул:
– Я это заметил, я с ним беседовал. А по поводу этой девушки… мне хотелось бы узнать, вдруг у неё есть какие-нибудь интересные материалы. Леонид не мог ей ничего передать?
Марина Михайловна пожала плечами:
– Не думаю, она не интересовалась наукой. Хотя, кто знает… Но, скорее всего, вы зря потратите на неё время: пустая вздорная особа. Правда, красивая, и я понимаю Лёню…
Быков покосился на фотографию, стоявшую на полке стенного шкафа. Самого Леонида Дробича мало кто бы назвал красавцем. Странная штука гены: в чертах Леонида явно просматривалось родство с Мариной Михайловной, но если мать была красивой женщиной, то сын, как мужчина, не блистал: чересчур мягкий подбородок, прямой, но широкий нос, слишком округлый овал лица. Вроде бы схожие черты, но у мамы всё в разумной пропорции, а у сына явный перебор штрихов, делающий внешность не вызывающей вдохновения. Немужественное лицо – так можно охарактеризовать внешность Дробича-младшего, а вкупе с некоторыми недостатками это лишало его привлекательности. Разумеется, фото не даёт полного представления о человеке – его надо видеть живым, что в случае с Леонидом Дробичем не представлялось возможным.
– А если вас интересуют работы Лёни, – продолжала Марина Михайловна, – то у меня осталось кое-что. Лёня часто работал на даче. Там и лежат его тетради. Если вам интересно, можем туда съездить. У вас есть транспорт? Машина и у нас осталась, но я, увы, не вожу. Но, видимо, придётся учиться ездить. На старости лет…
– Бросьте, – совершенно искренне сказал Быков, обрадованный перспективой получить тетради Дробича, – вы шикарно выглядите, честное слово. Я бы никогда не подумал… – Он запнулся, не зная, как поделикатнее продолжить то, что у него почти вырвалось по поводу возможного возраста Марины Михайловны.
Женщина тоже молчала, чуть кивая, словно с укоризной. На её лице застыла слабая грустная улыбка.
На улице стемнело, и по подоконнику вдруг ударили капли дождя.
– Погода испортилась, – вздохнула Марина Михайловна. – А с утра был хороший день. Впрочем, осень, осень…
Она встала и включила торшер в углу.
– Так вы где остановились, Серёжа?
Быков, разумеется, представился именем реального корреспондента одной из реально существующих московских газет – это на случай возможных проверок и тому подобного. У него имелись и документы-хамелеоны, принимающие по кодовому воздействию соответствующий вид.
– В гостинице «Новосибирск», – Он не считал нужным скрывать место поселения.
– Ох, как же вы поедете?.. Ах, у вас же машина…
Александр, полагая, что это некий намёк на необходимость откланяться, встал, намереваясь именно это и сделать.
Марина Михайловна остановилась в нерешительности, свет торшера, горевшего у неё за спиной, обрисовывал сквозь тонкое платье не по годам стройную фигуру.
«Дьявол, – подумал Быков, – никогда бы не дал ей её годы! Даже если она родила сына в восемнадцать, сейчас ей за пятьдесят. Как женщина может так сохраниться?! Впрочем, Софии Лорен классно выглядела, или Тина Тёрнер, скажем…»
– Серёжа, что же вы поднялись? – удивилась Марина Михайловна и улыбнулась: – Я вас не выпроваживаю. Смотрите, если у вас нет дел в городе, можете остаться. Я постелю в комнате сына, а утром съездим к нам на дачу, и вы посмотрите тетради Лёни. Я завтра выходная, у меня день свободный.
У Быкова прилила кровь к щекам. Женщина почти годилась ему в матери, но возможность остаться с ней на ночь в одной квартире неожиданно взволновала его. И почему-то шум дождя за окном придавал необъяснимое дополнительное волнение ситуации.
Стараясь, чтобы голос звучал как можно более естественно и непринуждённо, Александр спросил:
– Вы не откажетесь от бокала вина? У вас хороший супермаркет рядом, я могу сходить.
Марина Михайловна слегка покачала головой:
– Не стоит, Серёжа. У меня есть хороший коньяк, французский. Мне его подарили недавно…
* * *Александр ещё не разлепил веки, а уже почувствовал с левой стороны тепло тела. Ему вспомнилась ночь, восхитительная ночь, когда он обладал женщиной, похожей на «выдержанное вино».
Откровенно говоря, у Саши никогда не было подруг существенно старше себя. Марина Михайловна оказалась первая – и это создавало сумасшедшую, и, как казалось Быкову, некую извращённую, но неожиданно притягательную ауру вокруг факта случившегося.
Он искал работы безвременно ушедшего из жизни физика. Вышел на научного руководителя Леонида Дробича, познакомился с его матерью, и с этой матерью тут же переспал. Ну надо же!..
Быков чуть потянулся в кровати и скосил глаза.
«Сколько же раз я прошлой ночью?.. – попытался вспомнить Саша. – Пять или шесть? Давненько меня так не пробирало, даже с молодыми!»
Глядя на округлое бедро Марины Михайловны, более чем явственно проступающее под лёгкой простынёй, он снова почувствовал желание.
Часы показывали половину седьмого утра. Быков дотянулся до мобильника, послал очередной условный сигнал, что всё в порядке, и снова лёг на мать физика, бумаги которого искал…
Завтракали на кухне. Марина Михайловна приготовила вкусный омлет, они запивали его прекрасно сваренным кофе, который взялся приготовить Быков. А после отправились на дачу к Дробичам.
Сначала Марина, как большинство дачников, начала показывать Быкову участок. Он некоторое время рассеянно слушал рассказы о клумбах и теплице, а потом автоматически потянул Марину в комнату, где они снова занялись любовью. Это было бесподобно, только Александр боялся, как бы крики женщины не привлекли внимания соседей. Потом они поели, так как подошло время обеда, а потом снова упали в постель и только когда коньяк, купленный Быковым, закончился, он вспомнил, за чем, собственно, сюда приехал.
Марина понимающе кивнула, исчезла в небольшой комнате на втором этаже дачного домика и вернулась с пачкой тетрадей.
– Вот, Серёжа, – сказала Марина Михайловна, подавая пачку Быкову, – здесь, думаю, всё, что может интересовать вас. Все последние работы Лёни в продолжение темы книжки «Гипотеза структуры пространства», которую он выпустил. Я только не вполне понимаю, зачем вам это? Вы же не физик, и, как я догадываюсь, вряд ли разберётесь в сути.
Быков пожал плечами и почти обиделся:
– Ну, почему же, базовое образование у меня техническое, так что я и сам кое-что понимаю. А материал мы можем сделать о вашем сыне просто великолепный.
– Действительно, хорошо бы… – Марина Михайловна как-то отчуждённо посмотрела вдаль. – А может, нам шашлыков пожарить, а? Как вы думаете?
«Странно, вот что значит женщина в годах, – подумал Быков. – Мы с ней во все дыры долбимся, а она всё равно меня на «вы» величает».
– А где мы мясо купим, Марина? – спросил он.
Женщина пожала плечами, глядя куда-то вдаль на вырисовывающееся за пустырём Обское море:
– В Левых Чемах продают. Там возле бани хороший рыночек…
* * *Шашлык они ели, когда смеркалось, ещё разок отлюбив друг друга.
«Ну и приключение при исполнении, – размышлял Александр, изрядно захмелев. – Всегда у меня были женщины существенно моложе, а вот же… И ведь действительно говорят: как выдержанное вино…»
