Ильминэ для асуров - Кира Леви
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отец Дарелишша остановил нас, придержав сына за рукав. Когда все остальные вышли, заговорил:
— Можете не возвращаться в зал, идите, отдыхайте. У вас был тяжёлый день.
После его слов я почувствовала облегчение. С благодарностью улыбнулась.
— Спасибо, отец, — просто ответил Дарелишш и повёл в сторону моих покоев. Войдя в комнату, я развернулась, чтобы попрощаться, но Дарелишш продвинул меня внутрь и закрыл за нами дверь.
Пока происходило всё это: безумие в пещере, лечение нас в моей комнате, сопровождение наагатом меня на балу и совещании — у меня не было времени, возможности и права подумать о своих чувствах. Разобраться в том, что я ощущаю и как сейчас к этому отношусь, с учётом всего, что знаю.
Сегодня я бросилась спасать Дарелишша, думая о глобальных понятиях. На кону была его жизнь! Осуществление задуманного Инанной, спасение мира, чёрт побери! А сейчас, находясь вдвоём с ним в комнате, в спокойной обстановке, смотрела на наагата и испытывала двоякие чувства. Услужливая память подбросила образ сплетённых тел, жаркие стоны, тошнотворный запах его измены. С одной стороны, я понимала, что в том, что случилось, виновата Гелена, которая использовала приворотное зелье и чары, но... И это НО не давало покоя. Я не забыла все те чувства, что испытала, когда Дарелишш изменил мне, пусть даже не по собственной воле... своей воле...
Да что он, не видел, кого трахает?! — кричала во мне иррациональная злость. Не понимаю до конца, КАК ОН МОГ! Если асуры и наагаты сразу всё поняли и прониклись к Дарелишшу сочувствием, когда узнали о зелье, то мой немагический скептик отказывался это принимать. Можно ли вообще простить измену? Измена ли? Точно знаю, что на Земле не простила бы никогда!
Мы стояли друг напротив друга и молча смотрели. Напряжение в комнате нарастало. Дарелишш решительно пошёл на меня, я непроизвольно попятилась. Он, ничего не говоря, подхватил меня на руки, стремительно прошёл через веранду и направился вглубь леса. Его молчание и отчаянная решительность пугали.
— Куда ты меня несёшь? — с паническими нотками в голосе спросила его.
— Не бойся, прошу, верь мне, — хрипло сказал змей, нежно прижимая меня к себе и целуя в висок.
Минут через пятнадцать мы вышли к... храму. У входа в храм стояли, как бы охраняя его, две статуи наагатов. Храм был древним, заросшим плющом и мхом.
— Что это за место? — тихо спросила его, рассматривая цветные фрески с изображениями множества битв наагатов в разные эпохи.
— Храм Великого змея — праотца всех наагатов Ильмариона. Мы всегда обращаемся к нему перед знаковыми событиями в жизни, или если нужен совет, помощь.
Мы вошли в зал, поражающий своими масштабами. У противоположной от входа стены находился алтарный камень, за которым стояла колоссальная статуя наагата в полной трансформации, боевой амуниции и с копьём. Дарелишш поставил меня возле камня, а сам стал на колени и обратился к Великому змею:
— О, Великий Тандишш, праотец всех наагатов! Призываю тебя в свидетели. Заявляю: всё, что будет сказано здесь и сейчас — истина! — камень засветился, принимая слова клятвы.
Повернувшись ко мне, наагат продолжил:
— Нет таких слов, чтобы утолить твою боль. Но ты должна знать: я не в силах изменить случившееся, но на то не было моей доброй воли. Мой разум и чувства были под воздействием чар. Я не помню, как Гелена оказалась в моих покоях. Последнее, что я помню, как встретил её в коридоре. Она сказала, что заблудилась, идя с женской половины от Алишии.
Поверь в искренность моих слов — я и мой змей признали в тебе свою Единственную, свою Пару, иначе в пещере змей не услышал бы тебя. Я впускаю тебя к себе в сердце и душу. Загляни, ты увидишь, что моё сердце бьётся для тебя, а моя душа расцветает, только когда ты рядом. Моя любовь только для тебя. Моё счастье только рядом с тобой. Моя жизнь только ради тебя.
От его слов в горле стал комок и в глазах защипали непрошенные слёзы. Может, я дура, но в тот момент я отбросила все сомнения и приняла мужчину вместе со змеем. Таких взрывных, порой агрессивных, гордых, деспотичных, но в то же время пылких, честных, целеустремлённых, ранимых, трепетных. Я потянулась к нему, заставляя встать с колен.
— Дарелишш, я верю тебе, и принимаю тебя в своё сердце и душу. И пусть ваш Великий змей будет мне в этом свидетелем. Я отпускаю всю горечь обид. Прошу поверить — ты за это время стал для меня близким и родным. Иначе я не пришла бы в пещеру к вам со змеем.
Камень засветился, подтверждая мою честность. Вздох облегчения вырвался у наагата, как будто бы он не надеялся на прощение. Черты лица смягчились, поникшие плечи расправились, а в глазах засияло счастье. Сейчас на меня смотрел уверенный в себе молодой мужчина, полный надежды. На душе стало тепло и уютно. Мы, взявшись за руки, вышли из храма, чтобы завтра вернуться сюда всемером.
Правда, в туфлях на высоком каблуке ушла я недалеко — до тропинки, выполненной из крупной гальки. Когда я в третий раз споткнулась на пятом шаге, Дарелишш весело рассмеялся и сказал:
— Будешь гулять по лесу у меня на руках, — я была не против. Вывихи и переломы меня не прельщали, о чём и сообщила.
— Я очень даже не против такой прогулки. Учитывая, что за день я очень часто оказывалась у тебя на руках, то привыкла. Ещё не отвяжешься. Просить будешь — с рук не слезу, — подшучивала над ним.
