Столкновение - Александр Сапегин

Мысленно успокоившись, Вадим неслышно выдохнул через плотно сжатые зубы, за пазухой у него в полной готовности сверкали гранями несколько атакующих плетений, и редукто было не самым сильным из них. Перехватывая инициативу и взяв руку орчанки, поражаясь нежной, можно сказать – девичьей коже, он коснулся тыльной стороны ладони старухи. Или не старухи? Лик орчанки постоянно изменялся, словно был сделан из воды.

За внешней бравадой и уверенностью парень старался скрыть шок и растерянность. Престарелая дочь степей подкралась незаметно, обманув все его, как он думал, сверхчувствительные органы чувств. А он-то гордился способностями сенсора, помогающими держать в поле зрения невидимых и неуловимых миур! Постоянно держать себя в напряжении было утомительно, но радиус в пятнадцать шагов контролировался подсознательно. И тут такой конфуз… Тем обиднее был чувствительный щелчок по носу. И от кого, скажите? От орчанки! Горечь рухнувшего и разбившегося вдребезги самомнения подслащивали татуировки на шее и руках седовласой нарушительницы охранного периметра. Цветная вязь наколотых рисунков проглядывала из-под мехового ворота и длинных рукавов платья, да еще был наборный пояс, который охватывал талию рослой женщины. Символы на руках и поясе имели право носить только жрицы оркской богини-матери, причем отнюдь не простые послушницы. Судя по поясу и тем крупицам знаний, которые были известны Вадиму, жрица занимала не последнее место в табели о рангах среди служителей богини. Горбатым лебедем вставал вопрос – что клыкастая потеряла в Ортене? Искала новых послушниц? Вряд ли, сомнительно сие. В большинстве своем местные орки впитали верования людей и поклонялись либо Близнецам, либо Единому. Лишь немногие северные переселенцы сохранили веру предков и возносили молитвы Хыраду да прочим персонам из оркского пантеона богов. Тайли-матерь почитали белые орки Степи, а также их серокожие соплеменники, захватившие широкие прерии за Мраморным кряжем. О «зеленухах» речи не было. Последних основательно выбили и проредили все участники недавнего военного конфликта. Беженцы, перебравшиеся за горы, не нашли «земли обетованной» по ту сторону хребта. Передравшиеся вожди «зеленух» стали легкой добычей для тяжелой конницы коленных ханов Степи и экспедиционных корпусов Риммы, усиленных миурами и драконами.

«Тайли-матерь», – повторил про себя Вадим имя божественной сущности клыкастого племени.

– Хм, трудно потерять то, чего нет, – хмыкнула жрица, окатив парня взглядом темно-карих, шоколадных глаз. Взор клыкастой не оставлял сомнений в личности «ненайденыша», которому нечего терять – ведь еще ничего и не найдено.

Вадим опешил; слова, готовые сорваться с языка, застряли в горле. Он кашлянул.

– Миледи, извините, но не кажется ли вам, что… – язвительным тоном, с чуть обозначенной издевкой, начал он, но был перебит собеседницей.

– Не кажется, – сказала как отрезала орчанка.

Странный разговор. Впав в некую прострацию, Вадим гадал и терялся в предположениях, какого ляда жрице надо от него? Ага, старушка, страдая от бессонницы, вышла побродить по ночному городу, изливая маразм на головы встречным землянам. Делать ей нефига, вот и компостирует неокрепшие мозги юных хумансов. Загадочная старушка. Хотя в чем-то она права… черт ее задери.

– Пойдешь со мной? – нарушила неловкое молчание жрица.

– Э-э-э, куда? – промямлил окончательно деморализованный Белов враз пересохшим горлом.

– Искать себя.

– Искать себя?

– О Великая Тайли! Я что, с глухим разговариваю? – всплеснула руками орчанка.

– Миледи, я не совсем вас понимаю…

– Мне нравится это слово, – орчанка улыбнулась, – не знаю его значения, но улавливаю смысл. «Миледи» – звучит красиво. Разрешаю звать меня так. Миледи… да. А ты совсем не понял сказанного мной. Жаль, я думала, что молодое поколение здраво умом.

Вадим закатил глаза, мелкими шажками отступая от эксцентричной и явно полоумной женщины. Чур его, чур! Ему для полного счастья только сумасшедших старух не хватало, будь они хоть трижды жрицы с сакральными знаниями, хоть послушницы с ветром в голове. Дурдом на выезде, одним словом; и пока его не записали в пациенты, надо делать ноги.

– Извините меня, миледи, но мне пора. Приятно было познакомиться. – Изобразив поклон, Вадим стремительно развернулся к орчанке спиной и остался стоять на месте, пригвожденный фразой старой жрицы:

– И ты бросишь мечту стать целителем? Выкинешь в мусорную кучу стихии?

– Что? – Замерев, Вадим полуобернулся и посмотрел в глаза жрице.

– Я вижу переданный дар, еще немного – и он умрет окончательно. Твоя темная сторона перевесит светлую, и останется только некромант-убийца, способный отбирать жизнь и потерявший возможность ее дарить. Тебя это устраивает – быть одноруким калекой? Получить дар и загубить его… мальчик, мне жаль тебя.

Второй раз за вечер на Вадима напал ступор. Осознав слова старухи, он поник головой. Как горестно и больно признавать ее правоту… Чертова бабка – наотмашь била по самому слабому месту. Как она угадала его болевую точку? И что она к нему прицепилась? Хуже репейника – не оторвешь. Главное, слова сумасшедшей запали в душу и больно жгли опаленное ненавистью нутро. Надо обладать недюжинным талантом, чтобы немногими словами в пять минут вынести мозг до основания и перевернуть все с ног на голову. Орчанка таковым талантом обладала и, несомненно, виртуозно его применяла. Вроде сказано всего ничего, пара тычков пальцем в небо – и ты, разинув рот, уже стоишь перед привокзальной цыганкой, отбирающей твое бабло.

– Выбор или его отсутствие определяют бытие всех разумных существ. – Несколько нешироких шагов позволили жрице вновь оказаться рядом с Вадимом. – Есть третий вариант – иллюзия выбора. Что ты предпочитаешь?

– А что вы предлагаете? – Должно быть, в Вадиме умер одессит…

– Я предлагаю выбор, но первый шаг должен сделать ты сам.

– Выбор… – Молодой высокий парень и пожилая, не менее высокая женщина со стройной мускулистой фигурой, скрытой свободным белым платьем, с высоты Лайлата смотрели на рукотворные магические огни, заливающие теплым светом территорию школы магии и российского представительства, занимавшего здоровенное здание, построенное в готическом стиле, что притулилось рядом с привратной площадью.

– Я не заставляю тебя отказаться от клятв, – сказала женщина, – но обязуюсь передать знания и помогу обрести себя. Ты сейчас потерян, как щепка в реке. Никак не прибьешься ни к одному берегу и сам осознаешь свою беспомощность, душевно терзаясь опутавшей тебя паутиной долга. Сделай выбор…