На фронтах «холодной войны». Советская держава в 1945–1985 годах - Спицын Евгений Юрьевич

Как известно, в современной историографии существуют две основные точки зрения на венгерские события. Вся либеральная публика, начиная с главного идеолога горбачевской перестройки А. Н. Яковлева и кончая «главным современным спецом» по этим событиям А. С. Стыкалиным, именуют их «народным восстанием» или «венгерской революцией» против тоталитарного коммунистического режима и советской оккупации. Их же многочисленные оппоненты верно говорят о том, что в советской историографии венгерские события совершенно справедливо и доказательно оценивали исключительно как «контрреволюционный вооруженный антисоветский мятеж профашистских недобитков», который активно курировался и направлялся западными спецслужбами и государственными структурами.

7. Суэцкий кризис и его международные последствия (1956–1957)

Как известно, в июле 1952 года в Египте произошла антимонархическая революция, в результате которой к власти пришло «Движение свободных офицеров» во главе с полковником Гамаль Абдель Насером[503]. Первоначально «июльская революция» не вызвала особого беспокойства у лидеров западных держав, так как, по мнению ряда известных американистов (М. Я. Пелипась[504]), подобное развитие событий в крупнейшей арабской стране в принципе отвечало устоявшимся представлениям самих заокеанских дипломатов, что главным фактором стабильности и проводником западного влияния в этом регионе могут быть только армейские круги. Да и сам полковник Г. А. Насер был тогда настроен вполне проамерикански, поскольку рассчитывал, во-первых, с помощью Вашингтона ликвидировать британскую базу на Суэцком полуострове, а во-вторых, получить от него реальную военную помощь в борьбе с Израилем.

Если первая проблема не без труда, но все же была решена в октябре 1954 года подписанием египетско-британского договора о ликвидации Суэцкой военной базы, то относительно второй проблемы Г. А. Насер окончательно укрепился во мнении, что Вашингтон в реальности не собирается оказывать какую-либо военную помощь Египту, а все его попытки решить арабо-израильский конфликт через совместную реализацию плана «Альфа», в основе которого лежала известная формула «мир в обмен на территории», потерпели крах[505]. Кроме того, к серьезным осложнениям во взаимоотношениях Каира с Лондоном и Вашингтоном привело создание в феврале 1955 года нового военно-политического блока держав «северного яруса» Ближнего и Среднего Востока, получившего название Багдадского пакта (СЕНТО). Понятно, что участие в данном военном блоке Великобритании, Ирана, Ирака, Турции и Пакистана было расценено в Каире как стремление стран НАТО оспорить претензии Египта на лидерство в этом огромном регионе. Поэтому в данной ситуации Г. А. Насер сознательно пошел на сближение именно с Москвой, где первоначально достаточно прохладно отнеслись к новому египетскому режиму, который не скрывал своего антикоммунизма, даже несмотря на то, что одним из лидеров «Движения свободных офицеров» и личным другом Г. А. Насера был известный марксист Халед Мохи эд-Дин. Правда, уже в марте 1954 года тот вынужден был уйти в отставку и покинуть страну. Но уже в следующем году на почве общего неприятия Багдадского пакта начались первые рабочие контакты между Каиром и Москвой, итогом которых стало подписание секретного советско-египетского договора о поставках новейших вооружений из стран Варшавского договора, прежде всего Чехословакии. В рамках этого соглашения в обмен на хлопок, фрукты и зерно Каиру было поставлено 120 истребителей МиГ-15 и МиГ-17, 50 бомбардировщиков Ил-28, 230 танков Т-34, 10 °CАУ СУ-100 и другая военная техника и вооружение[506]. Причем совсем недавно благодаря мемуарам известного писателя-востоковеда Д. Е. Косырева, внука Дмитрия Трофимовича Шепилова, стали известны подробности этих «контактов», поскольку сам Д. Т. Шепилов в своих знаменитых мемуарах «Непримкнувший» о них, увы, не проронил ни слова[507]. Более того, как уверяет Д. Е. Косарев, «главы о внешней политике в архиве Шепилова нет, и нигде ее нет», кроме довольно подробных глав, посвященных его поездке в Китай в октябре 1954 года.

Надо сказать, что инициатором первого визита Д. Т. Шепилова в Каир стала сама египетская сторона, а именно временный поверенный в делах Н. А. Х. Кадри, который направил Д. Т. Шепилову приглашение на празднование 3-й годовщины Июльской революции, но не как главному редактору газеты «Правда», а как председателю Комиссии по иностранным делам Совета Национальностей Верховного Совета СССР, коим он был назначен только в прошлом году. При этом сами египтяне именно его «постоянно рассматривали как кандидата на замещение министра иностранных дел Молотова», которого они «видеть не хотели». Находясь в Каире, Д. Т. Шепилов трижды встречается с Г. А. Насером, в том числе один на один только в присутствии переводчика, в роли которого неизменно выступал первый секретарь посольства Викентий Павлович Соболев, который в реальности был руководителем резидентуры КГБ СССР в Египте[508]. В ходе первой беседы Г. А. Насер сам поднял вопрос о репрессиях против коммунистов, заявив, что «с первых же дней египетской революции» они «заняли враждебную позицию по отношению к его правительству», обвинив его членов в «прислужничестве западным интересам». Именно поэтому Каир вынужденно «проявил настороженность в отношении» Москвы. Однако сам Д. Т. Шепилов совершенно неожиданно заявил своему визави, что ему «ничего не известно о существовании египетских коммунистов и их деятельности», а значит, ему «трудно судить, являются ли они действительно коммунистами». А далее он подробно «разъяснил» лидеру Египта точку зрения «настоящих марксистов» по проблемам национально-освободительного и коммунистического движения». И, как ни странно, сошелся в данном вопросе с Г. А. Насером, заявившим ему, что он так же, как премьер-министр Дж. Неру, считает, что не следует «смешивать два совершенно разных вопроса — борьбу с коммунистами внутри страны и взаимоотношения с Советским Союзом». Именно эту новую позицию советской стороны, выраженную формулой «будем помогать Египту, который есть, не дожидаясь победы в нем коммунизма», его внук Д. Е. Косарев значительно позднее и окрестил «доктриной Шепилова». А уже по возвращении в Москву Д. Т. Шепилов убедил Н. С. Хрущева взять эту «доктрину» на вооружение во взаимоотношениях со всеми азиатскими, африканскими и латиноамериканскими странами, вставшими под эгидой Москвы на путь антиколониальной борьбы с мировым империализмом. Более того, без согласия Москвы Д. Т. Шепилов на свой страх и риск пригласил Г. А. Насера с официальным визитом в Москву, а по прилете домой уговорил Н. С. Хрущева принять решение о новых поставках Египту военной техники и вооружений и ввязаться «в большую игру на Ближнем Востоке и в Африке»[509]. При этом по совету самого Г. А. Насера все переговоры по военному сотрудничеству велись только с особо доверенными лицами — главой администрации президента Алией Сабри и секретарем посольства в Москве Мурадом Галебом, поскольку весь «госаппарат засорен агентами западных держав».

Между тем, узнав об этом соглашении, в конце октября 1955 года госсекретарь США Джон Фостер Даллес в беседе с британским министром финансов Гарольдом Макмилланом прямо заявил, что «Насер играет с силами более грозными, чем ему представляется». И в итоге американская дипломатия разработала иную программу довольно жестких мер давления на Каир, находящихся в логике основного принципа даллесовской дипломатии: «балансировать на грани, но не допускать разрыва в отношениях». В рамках реализации этого принципа уже в конце марта 1956 года президент Д. Эйзенхауэр утвердил план «Омега», состоявший из трех частей. В первой части данного плана содержались меры экономического и политического давления на Египет, во второй — способы его политической и дипломатической изоляции, а в третьей части, содержание которой до сих пор остается засекреченной[510], предлагались ряд конкретных мер по созданию внутриполитического кризиса в стране, в том числе за счет резкого снижения цен на египетский хлопок на мировом рынке и организации военного переворота в Сирии. Однако в Лондоне американскую программу действий почему-то посчитали неадекватной и тогда же, то есть в конце марта 1956 года, разработали план вооруженного свержение режима Г. А. Насера, который и сам был давно настроен в пользу военно-силового решения давнего конфликта с Великобританией. Кроме того, планы вооруженного конфликта с Каиром разрабатывались и израильским кабинетом Д. Бен-Гуриона, который еще в конце января 1956 года публично обратился к Лондону и Вашингтону с просьбой оказать военную поддержку его стране.