Тьма в её глазах (СИ) - Ани Ре

— Ты служил в армии, — сказала Ди, просто чтобы увидеть реакцию — это и так было очевидно. Она, конечно, не Рэмбо, но то, как он отобрал у неё пистолет и скрутил за считанные секунды — так работают профессионалы.

— А ты попадаешь в десятку с двадцати пяти метров без промаха, — усмехнулся он.

— Следишь за мной?

— Присматриваю.

— Зачем?

— Потому что мне так хочется, Аоин.

— Меня зовут Ди, — машинально поправила его девушка.

— Ах, да, извини. У тебя почти так же много имён, как у меня, но я думал, будет лучше назвать тебя тем, которое дала мать.

— Моя мать мертва.

— Ты словно винишь её в этом.

— А ты словно пытаешься залезть в мою голову. Зачем тебе моя история болезни?

— Ты об этом? — он поднял вверх папку и помахал ею в воздухе. — Хотел лучше тебя узнать.

— И много нарыл?

Мужчина раскрыл документы и с преувеличенным вниманием вгляделся внутрь.

— Диана Спелроуз, биполярное расстройство второго типа, — прочитал он. — У пациента наблюдаются смешанные признаки гипомании, длительные периоды депрессии, суицидальные наклонности, бессонница, приступы мигрени… состояние усугубляется нежеланием следовать указаниям врача, принимать назначенные препараты… в анамнезе присутствует психологическое насилие со стороны отца…

— И что? Думаешь, покопался в этих бумажках и всё обо мне знаешь? — процедила сквозь зубы Ди.

— Ты провела здесь полгода, — мужчина захлопнул папку, достал из кармана зажигалку и подпалил её край. Девушка удивлённо выгнула брови, наблюдая, как её старые страхи старательно пожирают языки пламени.

— Лишь потому, что они понятия не имели, как мне помочь, — выдавила она, а Рэйз устроил импровизированный факел в металлическом мусорном ведре и проследил, чтобы от документов ничего не осталось.

— То есть сейчас ты здорова? — спросил он, вновь откидываясь в кресле.

— Стабильна, — ответила девушка, на что мужчина невесело рассмеялся.

— Ди, ты хоть сама понимаешь, насколько это нелепо? Они приписали тебе психические расстройства, хотя ты никогда не была больна.

— А ты у нас психиатр? Такие выводы делать?

— Я… нет, я не психиатр, я просто понимаю, через что ты прошла. Тебя сломали, слепили из тебя то, что им было нужно, и все эти симптомы — лишь попытки твоего мозга освободиться, сбросить с себя искусственные роли, стать самой собой. Если заставить любого здорового человека регулярно проходить через то, что переживаешь ты, он тоже сорвётся. Поверь, ты ещё неплохо держишься. Только вот несчастна. Тебе нужно понять это как можно скорее, понять и позволить себе быть счастливой.

— А, ты не психиатр, ты у нас специалист по поиску смысла жизни. Думаешь, есть волшебная кнопка, делающая кого-то счастливым?

— Нет никаких кнопок. Только сам человек может сделать себя счастливым, и пока он не захочет этого, он будет страдать.

— А ты, надо полагать, позволил.

— Я над этим работаю. Это сложно, и я понимаю твой скептицизм, но первый шаг по этому пути — это принятие себя. Посмотри в зеркало, и пойми, что ты прекрасна. Твои достоинства, и недостатки — идеальны. Они делают тебя такой, какая ты есть.

— Дааа, — потянула Ди. — Психованная истеричка с манией величия и регулярными нервными срывами. Прям мечта любого социопата.

— Жаль, что не могу показать тебе, как я тебя вижу…

— Отчего же не можешь? — усмехнулась она. — Просто возьми меня за руку.

— Заманчиво, но мы не настолько близки, чтобы я показывал тебе свои воспоминания. Пока что.

— А ты надеешься сблизиться?

— Ну разумеется, иначе зачем все эти игры.

— Ты же ненормальный, кто тебя поймёт.

— Надеюсь, что ты поймёшь. Со временем.

— А что сейчас? Память мне сотрёшь?

— Ни в коем случае. Я не хочу, чтобы ты меня забывала.

— И на хрена ж я тебе сдалась?

— Сложный вопрос, — задумчиво вздохнул он. — Я думал, что освободился от потребности в одобрении, от необходимости жить в обществе, но глупое человеческое существо внутри моей головы продолжает нуждаться в ком-то. В ком-то живом. Настоящем. В том, кто примет и сам отдастся без остатка. В том, кто всегда будет рядом. В том, кто готов забыть обо всём остальном мире, лишь бы быть со мной. Хочется таких отношений, когда нет необходимости что-то доказывать, стараться, скрывать, когда любой поступок, даже самый мерзкий, самый низкий, который мы делаем ради нашего общего счастья — не имеет значения и принимается другим.

— И по какой-то нелепой причине ты решил, что этот человек — я? — зло усмехнулась Ди.

— Но ведь ты такая же! Ты видишь их насквозь, как и я, знаешь их мерзкие мысли, понимаешь, что ни один человек на свете не чист… так какой смысл пытаться стать лучше? Какой смысл делать вид, что нам есть дело до их правил и законов, если мы можем быть выше них? Подумай, если мы объединим усилия, то нас никогда не найдут, и мы сможем жить так, как захотим! Почему одним достаётся всё, а другие должны влачить жалкое существование и довольствоваться копейками, объедками с их столов? Почему я обязан жить честно, если все вокруг лгут? Почему я не могу сделать свою жизнь лучше, если мой дар позволяет мне это сделать?

— А ты у нас, значит, обиженный жизнью мальчик, да? Все вокруг виноваты в твоих проблемах и должны заплатить за это? И не важно, кто пострадает по дороге к твоему личному счастью!

— Да какая разница! Они слабые, а значит недостойны…

— Да ты больной, — рассмеялась Ди.

— Почему ты их защищаешь? Зачем тратишь жизнь, помогая людям, которым на тебя плевать? Которые не вспомнят о тебе через пару месяцев, пройдут мимо, если помощь понадобится тебе!

— Если ты и впрямь не понимаешь, то что изменят мои объяснения? Лучше скажи, ради чего живёшь ты? Зачем тебе эти деньги?

— Мне не нужны деньги, Ди. Они лишь ключи к этому миру. С ними возможно всё, что угодно, всё, чего только захочется. Вот о чём ты мечтаешь?

— Посадить тебя за решётку.

— Это не мечта, Ди, это цель, причём ошибочная. Но чего ты на самом деле хочешь? Помогать людям? Представь, скольким ты могла бы помочь, будь у тебя средства. Фонды, благотворительность, оплата лечения нуждающимся, детям.

— И скольких нужно затоптать по дороге?

— Гораздо меньше, чем ты спасёшь.

— Принцип меньшего зла, да? Дерьмовая идея — смывать грехи с помощью кровавых денег.

— Грехи? — рассмеялся мужчина. — Ты ведь не верующая, Ди, не дури. Нет никаких грешников, есть лишь те, кто принимают свои тёмные стороны и идут в гармонии с собой, и те, кто боится дать себе волю. Первые — живут. Вторые — существуют. Не будь слабой.