Дамнар: Неведение (СИ) - Якунина Марина

⋆☽ ◉ ☾⋆

— Ну-ка, скорбящие, разойтись! Нехорошо живьем человека хоронить! — рявкнул Князь, едва растворив двери церквушки и обнаружив толпу, стремящуюся попасть в небольшую келью, где ожидал последнего часа старый монах. Не обращая внимания на испуганные взгляды селян, быстрым шагом двинулся в сторону Эйлерта по стремительно образовывающемуся проходу из расступающихся и отвешивающих поклоны людей.

Вокруг кровати собралось не так уж много народа. На скамье сидел кручинящийся Всемир, опирающийся на свою неизменную палку. Рядом же стояли Ярец с Траяном. Они стали чаще общаться, как Еся перебралась жить в комнатушку при покоях Князя. Было ещё несколько жителей из деревни, неравнодушных к судьбе старика.

Когда из открывшейся двери повеяло ночной прохладой, сопровождаемой возгласом Князя, все вздрогнули и начали отходить от койки больного. Всемир вставать не спешил, внимательно осматривая взволнованную Есению с тяжелой котомкой в руках и сощурившегося Князя, принесшего с собой ночь и глоток свежего воздуха. Очень уж в помещении было душно. Его появление Кощуна тоже испугало, как и всех остальных. Но чуял он, что неспроста тот явился. Да и Есю рад был видеть. Девушка расцвела, но побледнела. Сказывалось, что свет стала реже видеть. Но в целом была здоровой. Только испуганной.

— Тяжело старику скакать. Дозволь, посижу…

— Оглохли?! Пшли прочь! — Сет, видя, что народ испуганно топчется на месте, решил их немного подтолкнуть легким импульсом, сжимающим сердце и желудок. Времени, отпущенного Эйлерту, оставалось мало. Церемониться было некогда, — Ты сиди, Всемир, — он узнал старца, взявшего на себя тогда обязанности старосты, ничего против его присутствия не имел. Даже подумал, что для девки будет лучше, что староста её действия видеть будет. — Наблюдай, да не мешай.

Люди, испугавшись того, как тьма сжимает их тела изнутри, почти синхронно охнули и резво покинули помещение, недобро косясь на пришедших. Уже за дверью слышался их гневный полушепот: «Хоть бы дали старику уйти спокойно», «Ведьма Кощуна привела в Божий дом, что ж будет теперь?».

— Ты что стоишь? — Князь легким подзатыльником привел в чувство прислушивающуюся к разговорам толпы девку. — Воду неси, инструменты раскладывай.

Есения вышла из ступора, положила сумку в ноги и выскочила из комнаты — в подсобное помещение, где обычно стояли ведра напомненные водой про запас. Всемир смерил изучающим взглядом молодого Князя, который деловито заглянул шкаф, извлек бутылку с кагором, налил себе в найденную простую кружку и пригубил церковное вино, ожидая возвращения девицы.

— Зачем, Князь, пожаловал?

— Будем считать мое здесь присутствие ответом небес на ваши молитвы.

Всемир, видя, что Князь к беседе не расположен, решил промолчать.

Есения схватила одно из ведер, в другую руку подхватила небольшой тазик, и собиралась было идти обратно в келью, как путь перегородил Траян с озадаченным Ярцом за его спиной.

— Ты что, ведьма, удумала? Решили с кощуном вовсе святого человека извести?

— Пройти дай! — щеки Есении гневно вспыхнули. Пререкаться с дядькой ей было совершенно некогда. Страх перед отчимом был вытеснен на задворки создания острейшим желанием успеть.

— Ишь, как заговорила, стерва! Всыпать бы тебе хорошенько, чтоб семью не позорила! Да язык подрезать, — Траян сделал вид, что замахнулся, но Есения вопреки обыкновению взглянула ему в глаза с упрямым упорством.

— А ударь! Посмотрим, что Князь скажет, что ты его приказ исполнить мешаешь.

— Сестрица, да что с тобой! Околдовал тебя, да? — Ярец машинально перехватил руку дядьки и подался вперед, не узнавая поведения Еси. Он, вопреки увещеваниям Олафа, Кэйи и Джастина, сильно злился на то, что она ушла, отказываясь принимать во внимание обстоятельства. Сейчас же сердце стало щемить от тоски по ускользающей сквозь пальцы дружбе.

— Да некогда мне тут с вами! — рассерженно встряхнула волосами Еся и попыталась вклиниться между братцем и лавкой.

Траян недовольно скрестил руки на груди и преградил ей путь. Ярец машинально схватил сестрицу за рукав, не желая пускать обратно к кощуну. Она никогда раньше не позволяла себе уйти, пока старшие не разрешали. Но в этот раз она ещё сильнее вспыхнула, сбросила с себя руку брата, ловко выхватила из голенища свой железный ножичек и твердо посмотрела в глаза дядьке. Тот тоже не ожидал такого поворота. Руки медленно опустил и уставился на неё во все глаза.

— Пропустите! Эйлерту хворь вырезать нужно!

— Живого человека резать?! — воскликнул Траян так, что услыхал Всемир за дверью. Тот настороженно покосился на скучающего Князя, взявшего в руки молебник и от нечего делать читающего наугад открытую страницу.

— Князь, не серчай, дай старику слово молвить…

Сет не отрываясь от страниц утвердительно кивнул.

— Не могу знать, что на уме. Но не дайте девочке смерть увидеть. Любит она Эйлерта как деда своего. Отошлите её. Не нужно ей на кровь и грязь смотреть.

— Так не я его резать собрался, — ухмыльнулся Князь. — Не испугается, сдюжит — поживет ещё ваш священник. Будете потом приходу рассказывать, как его ведьма спасла, если смириться с этим сможете.

— Все-таки ведьма? — опасливо спросил старец.

— Не я её так величаю, — улыбнулся Сет уголком губ и коротко посмотрел Всемиру в глаза, затем вновь отвел взгляд, давая понять, что разговор окончен.

В комнату зашла взъерошенная, пунцовая от раздражения и решительности девка с тазом в руках. Следом зашел её сконфуженный братец с ведрами. Замялся, встретившись взглядом с поднявшим бровь Князем.

— Я помочь хочу! Сестрице. Если позволите… — пробубнил Ярец, неловко поклонившись. Всё ещё пунцовая Есения, не обращая на него внимание, уже раскладывала принесенные с собой инструменты рядом с кроватью Эйлерта.

— Под ногами не путайся, делай только то, что велеть будут, — пожал плечами Сет. Лишние руки девке точно не помешают, а самому прикасаться к старику ему не хотелось.

Когда Есения закончила приготовления, уставилась на Князя широко распахнутыми глазами, глубоко дыша, стараясь побороть волнение.

— Ну? Раздевать его я что-ли буду? — с нажимом сказал Князь, разведя руки под нервное постукивание палкой об пол от Всемира.

⋆☽ ◉ ☾⋆

Стояла глубокая ночь, когда операция была проведена, и все разошлись по местам, оставив Яреца приглядывать за Эйлертом. Обессиленная Есения крепко спала в свой комнатушке, а Сет в душевном смятении продолжил вести свои записи.

«Чувствую, сожгу я этот дневник, как только страницы закончатся, к чёртовой бабушке… Но обо всем по-порядку.

Операция прошла успешно. Не без оказий — всё-таки первый опыт у девки. Тем не менее что она, что братец её меня приятно удивили. Ранее мне всё чудилось, что у парня кочан капусты вместо головы — но таки нет. Уж не знаю всю подноготную, но похоже за время врачевания священника они примирились. Во всяком случае, очень на это надеюсь — авось слёз теперь всё-же меньше будет. Устал я от них. Ну куда это годится? Испуг — плачет. Обида — плачет. Радость — опять ведь плачет!

Надо признать, во время дела девка держалась молодцом. И наготы старика не смутилась — не до того ей было. А вот как надрез сделала, как я велел — тут её и повело. Думал, в обморок таки упадет, но братец сообразил водой руки намочить и в лицо ей брызнуть. Она оклемалась, губу закусила, хорошо хоть не до крови — и делом занялась. Руки иногда дрожать начинали. Вся потеет, иногда начинает дышать часто, будто мутит её, но справилась. Справилась! Я еле удержался, чтобы не рукоплескать. Даже не ожидал от себя, что так доволен буду. Не могу понять, чем это вызвано. Может мне её ученицей взять? Интересуется целительством ведь — книжек сколько перетаскала уже… Ну ведь есть в ней сила. Есть! Ох, как же она её прятала! Как старалась, чтобы никто не заметил, не вытравил…

Вообще очень трогательный был момент, когда проснулся Эйлерт, назвал девку внучкой, и она его осторожно так обнимать стала… Всемир разулыбался, опираясь губами о кисти рук на палке. За усами и бородой губ вовсе не видать, но по глазам видно было. Ярец залыбился, на лавку рядом с Всемиром сел. Старик его по колену потрепал, а тот старосту — по плечу. Потом к девке подошел, на колени рядом с кроватью встал, и её жалеть стал, тихо рыдающую, по спине гладить. Я даже смутился. Такие все светлые, тёплые… Почти родные, хоть все четверо разной крови. Никогда настолько сильно не чувствовал себя лишним. Решил не мешать — вышел в общую залу. Тем более, что от священника жнец почти сразу далеко отлетел, как только воспаленный участок девка вытащила. Крепкий мужик. Вовремя успели. Мне даже поддерживать не пришлось — только подсказывал, что и как делать надо.