Драккары Одина - Андрей Зайцев

В этот момент псарь пришел в себя и пошевелился с лег­ким стоном.

—Добей его. — Ульберт шагнул ко второму, проверяя, мертв ли он?

Олаф взял меч из ослабевшей руки псаря и одним ударом разрубил ему шейные позвонки.

—Одень его башмаки, — сказал свей, показывая на ноги одного из мертвецов. — В твоих далеко не уйти.

Пока Олаф переобувался, свей ждал в коридоре. Выходя из комнаты, сын Айнстейна кроме меча прихватил и нож, принадлежавший его длинноусому стражу.

—   Теперь куда?

—Туда, — Ульберт кивнул в глубину коридора, освещен­ного светом факелов.

—   Подожди... — Олаф раздумывал. — Есть у меня дело.

—   Какое еще дело? — раздраженно бросил Ульберт. — Надо спешить!

—   Успеем.

Впервые за все время, проведенное в замке, Олаф вновь держал в руках оружие, и сладостное ощущение обретенной силы, знакомое любому воину, как и прежде, волновало душу. Если он погибнет, то погибнет как викинг, с мечом в руке. И если Вальхалла действительно существует — он попадет туда, где его ждет встреча с Хафтуром и... отцом?

— Быстрей! — поторопил Ульберт, увлекая его в лабиринт коридоров замка. — Я буду ждать тебя здесь.

Свей угадал намерения своего нового товарища, но поме­шать не посмел. Пока они шли, у Олафа появилось странное чувство, будто замок опустел. Он то и дело озирался, готовясь к бою с дружинниками, но их так никто и не потревожил.

— Не бойся, — усмехнулся свей, заметив его волнение. — Сюда никто не придет. Можешь быть спокоен.

Эти слова еще больше удивили Олафа, но он не подал вида. Откуда ему было знать что он — лишь жало заговора, в котором была решена участь и князя, и его самого вместе с Ульбертом?..

Блуждая по коридорам, Олаф угадывал путь по еле улови­мым приметам. Вот и проход. А дальше — дверь. Интересно, там ли она?.. Когда он вошел, Ягмира сидела на кровати и рас­чесывала гребнем свои длинные густые волосы. Оглянувшись на звук, она слегка оторопела, но быстро пришла в себя.

— Это ты, норманн? Я не ждала тебя сегодня. Тебе лучше уйти.

Не отвечая, Олаф подошел и уставился на костяной гребень в ее руке. Тот самый?..

— Куда ты смотришь? — своим женским чутьем Ягмира чувствовала: что-то не так.

— Этот гребень, — сказал викинг и почти грубо выхватил его. — Хороший гребень, да, Ягмира?

— Ты делаешь мне больно, я позову стражников. Эй, кто там?

— Там никого нет, — он понял, что она сказала, и про­должил: — Из моих костей ты собиралась сделать себе такой же? Или лучше?

— Варвар, убирайся! — встревоженная Ягмира не понимала, чего он хочет, но сознавала опасность. Этот человек мог даже убить ее. Неужели он все знает?

— Тебя следовало убить. Да, убить! Но я не воюю с женщи­нами, мерзкое создание, исчадие Хель! Я просто проучу тебя!

С этими словами он схватил женщину и резкими движе­ниями разорвал на ней платье. Обнаженная испуганная Ягмира закричала в ужасе, но ее никто не слышал. Олаф принялся из­бивать предательницу сложенной вчетверо тесьмой, висевшей у изголовья кровати. Ягмира металась как раненая волчица, но викинг был намного сильнее. Связав ей руки, он бросил ее на пол, засунув в рот платок. Избитая, униженная Ягмира выла от боли и ненависти. Олаф вышел, бросив напоследок взгляд, полный презрения...

— Долго возишься! — упрекнул его Ульберт. — Еще не­много, и я бы ушел.

—Тебе без меня не выбраться,— невозмутимо заметил Олаф. — Идем, теперь я готов.

— Там — Людовит, — Ульберт показал на дверь. Через узкую щель у пола пробивался слабый свет.

— Как он нам откроет? — спросил Олаф, увидев, что и здесь нет дружинников.

— Сейчас узнаешь, — свей увлек его в полутьму и жестом приказал прижаться к стене.

Ждать пришлось недолго. Они услышали семенящие шаги, похожие на шаги бегущего ребенка. Перед дверью появился карлик Эпп. Олаф затаил дыхание. Карлик тихонько постучал в дверь. Из-за двери ответили.

— Это я, — сказал коротышка.

Лязгнул железный засов, дверь приоткрылась.

Карлик Эпп шагнул внутрь, собираясь рассказать князю о том, что дружинники ведут себя странно, но не успел. За­хрипев, он упал, пронзенный мечом Ульберта, лезвие которого вошло точно ему в затылок.

Открывший дверь Калеб застыл на месте от ужаса. Карлик упал к его ногам, но советник не мог отвести взгляда от глаз Ульберта, в которых он увидел свою смерть. Свей поднес указательный палец левой руки к его губам, как бы призывая молчать, а меч, обагренный кровью Эппа, уже вонзился Калебу в живот, выпуская ему кишки.

Ульберт, действовавший молниеносно, жестом показал Олафу на потайную дверь. Черная псина, лежавшая у ног князя, с глухим рычанием кинулась на свея, но тот разрубил ей голову с легкой усмешкой. Князь, сидевший в углу на своем привычном месте, смотрел на него, как на зловещий призрак, неведомо откуда появившийся здесь. Он не мог вымолвить ни слова, а тем временем дружинник, сидевший за потайной дверью, услышав какую -то возню, высунулся наружу и тут же упал, обезглавленный Олафом. Голова воина подкатилась по полу к самым ногам князя. На мгновение Людовиту показалось, что мертвый дружинник подмигнул ему на прощание.

— Чего ты хочешь? — наконец выдавил из себя потрясен­ный Людовит. — Золота?

— Я хочу золота, — ухмыляясь, согласился Ульберт. — Много золота ...

— Убей его! — ободренный этим признанием, князь кивнул в сторону Олафа. — И я сделаю тебя моим советником.

— Звучит заманчиво, князь, но в этот раз ты не угадал. Один оказался сильней Свентовита!

Ульберт взмахнул мечом и разрубил Людовиту ключицу, а следом и грудную клетку почти до самой середины.

Людовит испустил тяжелый вздох, корчась в агонии. Свей равнодушно взглянул на своего бывшего господина и сорвал с его холодеющей руки золотой браслет. Затем он осмотрел Калеба и также снял с него все дорогие украшения. Карлика Эппа он перевернул ногой, не очень рассчитывая что-то найти. Олаф следил за его действиями с полнейшим равнодушием. Обыскивать трупы врагов, забирая все ценное, было в тради­циях викингов.

— Возьми его цепочку, — Ульберт указал на карлика. — Она серебряная.

— Почему ты не дал мне убить его? — спросил Олаф, оставаясь на месте.

— Прости, друг, у меня был к нему свой счет, — пояснил свей. — Но какая тебе разница? Кто-то из вас убил одного брата, я убил второго...

—Так их было двое?! — воскликнул пораженный Олаф, сразу вспомнив свои сомнения и слова Эгиля о том, что «двое скрываются под одной личиной».

— Да, двое, — кивнул Ульберт, забавляясь удивлением молодого викинга. — А как иначе им бы удавались все эти чудесные превращения? Я тоже это не сразу понял, но... как-то раз обратил внимание на то, что утром князь был с распухшей щекой от болевшего зуба, а вечером, на море, как ни в чем не бывало, управлялся с рулевым веслом...

— Нам нужно спешить, — опомнился Олаф. Теперь ему все стало ясно как день. Никаких загадок. Все просто, как сама смерть.

— Ты прав. — Ульберт сделался более собранным и на­хмурился, оглядываясь вокруг.

— Что ты ищешь?

— Мне жаль, что князь хранил свое золото в другом месте, иначе...

— Ты безумен, Ульберт! — резко бросил Олаф. —- Нам нужно уходить, а ты думаешь о золоте.

— Я всегда думаю о золоте, — пробормотал свей, устрем­ляясь вслед за Олафом в открытую дверь.

Олаф хотел идти в том же направлении, как они пришли сюда. Но Ульберт задержал его.

— Туда нельзя.

— Почему?

— Там нас ждет Триглав, — мрачно пошутил свей. — Идем за мной. Скорей!

Они бросились во мрак коридора, и только Ульберт знал теперь, куда идти. Он отыскивал дорогу, как охотничий пес, но в душу Олафа закралось сомнение.

— Мы не сможем выйти за ворота, — обратился он с упре­ком к свею. — И ты знал об этом?

— Да. Я знал, — процедил сквозь зубы Ульберт, рыская в темноте подобно ночному вору, ищущему чем поживиться. — Но у нас не было выбора, Олаф. Там, внизу, Болеслав и его люди. Они ждут от меня известия о смерти князя.

—   Болеслав хотел его смерти?! — поразился Олаф.

— А как же иначе? Ты же видел, что караулы сняты? Болеслав подослал карлика, которому сказал, что князь вы­зывает его к себе.

— Болеслав не хочет прослыть убийцей своего отца, — Олаф говорил с тихой задумчивостью. Многое сейчас открывалось ему.

— Убийцы — это мы с тобой. И нас ждет смерть, если мы не поторопимся, — бросил через плечо Ульберт, подбегая к оконцу. — Сюда!

Подойдя ближе, Олаф заметил, что решетка на окне была выбита, а само отверстие вполне подходило для того, чтобы через него мог пролезть взрослый мужчина.

— Я проделал это совсем недавно, так что никто ничего не заметил, — хохотнул Ульберт, хватаясь за веревку, один конец которой был привязан к решетке соседнего окна, а второй свешивался наружу. Там в ночном небе прогляды­вали звезды, и Олаф впервые ощутил волнующую близость свободы. Он еще вернется к Стейнару-ярлу, ведь многое нужно сделать, очень многое...