Темная королева - Сьюзен Кэррол

– Я не слабый, – запротестовал он. – Это был лишь короткий приступ… я совсем поправился, спасибо.

– Хорошо. Тогда ничто не мешает поиграть. – Габриэль встала и взяла его за руку, чтобы помочь подняться. – Давай.

– Габриэль, – умоляюще простонал Реми. – Я не силен в играх. Особенно когда нужно что-то придумывать.

– Это не так трудно. Я научу.

Когда он продолжил противиться, Габриэль одарила его самым нежным взглядом.

– Ну, пожалуйста. Будет так интересно.

Реми, раздираемый желанием угодить ей и мужским страхом выглядеть ослом, закатил глаза, словно обращаясь к небу за помощью. Но было необходимо, чтобы кто-то избавил Николя Реми от этого мрачного взгляда, вернул ему смех, заставил на время забыть о тяжелом бремени опасности, следовавшей за ним из Парижа.

Габриэль не давала ему покоя, пока он не поднялся. Реми, страдальчески вздохнув, встал на ноги и отряхнулся.

– Прекрасно, моя госпожа. Однако позвольте мне внести полную ясность в одну вещь. Я никоим образом не собираюсь быть попавшей в беду красоткой.

– Порядок. Если настаиваете, позволяю вам быть рыцарем.

Реми расплылся в широкой улыбке, и Габриэль, к своему удивлению, почувствовала, как екнуло ее сердце. Когда этот мужчина позволял себе расслабиться, у него появлялась потрясающая улыбка и контрастирующее с суровой мужественностью обаяние.

Габриэль встряхнулась, помня, что она уже достаточно ученая, чтобы чувствовать слабость в коленках от мужской улыбки. Отвернувшись от Реми, девушка сказала:

– Первым делом, мой храбрый шевалье, надо найти вам меч.

– Кажется, у меня был, – угрюмо заметил Реми, – пока ты его не сперла.

Габриэль все еще чувствовала за собой вину, но, тряхнув головой, заявила:

– Я не воровала вашу шпагу. Только взяла на время.

– Но тогда почему не вернула?

На это у Габриэль не было готового ответа. Возможно, потому, что опасалась, что, получив шпагу обратно, Реми покинет остров Фэр и совершит что-нибудь безрассудное. Например, покончит с собой.

– Когда придет время покинуть нас, я отдам шпагу. Ни минутой раньше, – поставила его в известность Габриэль. – А пока обойдешься вот этим.

Она отыскала на берегу толстую ветку, кривую и сухую, один конец которой был загнут крючком. Театральным жестом Габриэль вручила ее Реми.

– Вот ваш верный клинок, сеньор рыцарь.

Реми взял ветку и принялся разглядывать ее.

– Э-э, кажется, мой верный клинок слегка погнулся.

– О, к сожалению, это случилось, когда вы сражались с чудовищем.

– Я победил?

– Разумеется, – ответила Габриэль, надменно вздернув подбородок. – Стала бы я терпеть в своих защитниках рыцаря, проигрывающего поединки?

– Полагаю, нет, – ответил Реми. – Итак, где тот дракон, с которым я должен сразиться ради вас?

– Вы стоите у него на хвосте.

– Что? – Реми смущенно посмотрел на кривой корень дерева под сапогом.

– Ой, берегитесь, – завизжала Габриэль. – Дракон прямо позади вас, поднимает острые, как бритва, когти.

Реми обернулся, глядя на раскинувшиеся ветви, под которыми недавно отдыхал.

– Простите меня, моя госпожа. Но я вижу всего только старое дерево.

– Увы! – воскликнула Габриэль. – Мой рыцарь близорук. – Положив руки ему на плечи и притворно дрожа, она съежилась за его спиной. – Это Старый Платан, самый свирепый из населяющих этот лес пожиратель девиц. – Габриэль выглянула из-за широкой спины Реми. – Это еще чудо, что его огненное дыхание не превратило нас обоих в пепел.

Реми прокашлялся, отчаянно пытаясь уловить дух игры.

– Гм… не бойтесь, моя госпожа. Я спасу вас от… от другого дракона. Э-э… вон от того.

Схватив ветку, Реми крадучись двинулся вперед, и Габриэль прикусила губу, чтобы не рассмеяться, думая, что еще ни один рыцарь не выглядел так восхитительно сконфуженно, как в данный момент Реми.

Но, поднимая ветку, он расправил плечи, словно действительно владел мечом, интуитивно принял стойку, какую, должно быть, принимал в бесчисленных сражениях. Ноги и все тело напряжены, готовы к бою. Габриэль невольно заметила, что большую часть веса он перенес на противоположную от раны сторону, как он и сделал бы, если бы, покинув остров, ему пришлось иметь дело с солдатами Темной Королевы.

«Совершенно правильно сделала, что спрятала от Реми шпагу», – мрачно подумала Габриэль.

Реми смотрел на высившийся платан, приоткрыв рот, словно хотел что-то сказать. Он замахнулся веткой, готовясь нанести по дереву мощный удар, но Габриэль бросилась к нему.

– Стой! Что ты делаешь?

Он сверху вниз посмотрел на нее, в его темно-карих глазах читалось замешательство и нерешительность.

– Расправляюсь с драконом.

– Не так.

Габриэль невольно улыбнулась:

– Ты забыл, с кем мы в это играли. С Мири. Она ни за что бы не вынесла, если бы кто-то убил милого бедного дракона.

Реми опустил ветку, вполне оправданно негодуя.

– В таком случае что же мне именно делать, чтобы спасти тебя от этого зверя?

Габриэль, невинно улыбаясь, захлопала глазами.

– Надо ему спеть песенку, чтобы он уснул.

Реми в ужасе уставился на нее. Доведенный до крайности, он бешено закрутил головой.

– Нет, Габриэль. Категорически нет.

Отшвырнув ветку, он готов был, невзирая на чертову рану, сломя голову бежать под надежное укрытие Бель-Хейвен. Но Габриэль вцепилась в его руку:

– Что?! Ты бросаешь меня в когтях дракона? Реми недовольно посмотрел на нее:

– Откровенно говоря, моя госпожа, эта мысль начинает приобретать определенную привлекательность.

– Николя! – укоризненно произнесла Габриэль, умоляюще глядя широко открытыми глазами.

– Габриэль, – простонал Реми, умоляя о пощаде.

Но девушка была непреклонна.

– Пой, – приказала она. – Или больше никогда не увидишь свою красавицу.

Реми отчаянно огляделся в поисках пути к отступлению, но, ничего не найдя, попятился к дереву. Тяжело дыша, он прокашлялся и запел.

Габриэль ожидала, что если он подчинится, то исполнит какую-нибудь солдатскую походную песню. А он вместо этого низким грубоватым голосом запел вполголоса колыбельную, чуть фальшивя и неуверенно, словно мучительно пытаясь вспомнить слова, которые слышал страшно давно в колыбели.

Но и мелодия и слова были мучительно знакомы Габриэль: эту песню часто пела им перед сном мама. Евангелина Шене, несравненная Хозяйка острова Фэр, практически считалась святой покровительницей острова.

Габриэль она часто казалась красивой и более отдаленной, больше мамой Арианн и Мири, чем ее. Ближе всех Евангелине была Арианн, старшая дочь и наследница. Мири – всеми любимой и оберегаемой младшенькой. Габриэль, бывшая где-то между ними, часто чувствовала себя потерянной и забытой, за исключением отдельных ночей в детстве, когда она упрямо хлопала глазами, после того как более послушные сестры погружались в сон.