Нелюди Великой реки. Полуэльф - Андрей Лавистов

— По одному выходите, на счет! — Новый голос, молодой и задорный, был усилен магически. — Руки над головой, оружие за ствол держать! Над головой! Первый!

Не успели мы посовещаться и принять оптимальное решение, как Бонс воздел над головой руки с крепко зажатой в них «скатертью-самобранкой» и поскакал вверх по ступенькам.

— Второй!

А выхода-то нет… Не глядя на Семена, я подмигнул Паоле и не спеша, выбрался из подвала, едва не ставшего мне могилой. Солнце било в глаза, от яркого света они стали слезиться, но я не делал попытки вытереть слезы, с любопытством осматривая гоп-компанию, организовавшую нам встречу. Не то чтобы людно — толпа! Впереди всех люди «бандитской внешности»: смесь камуфляжа и черной клепаной кожи, шляпы, банданы, кепки всех фасонов, злые, какие-то рубленые лица, наколки на пальцах. У всех самозарядки, особенно много СВД-П — даже обидно.

Некий толстячок в балахонистой куртке направил на меня магический жезл и комбинацию из хитро скрученных пальцев. Типа, фига от сглаза. Колдун щелкнул пальцами — ничего не произошло, и меня сразу же оттеснили от входа, уверившись, видимо, что я не вновь обращенный вампир. А то незаметно было… Нормальный некромант за десять шагов бы отчитался, что «живых» вампиров в округе нет, но этот то ли этот в коленках слаб, то ли перестраховаться решил…

Главный среди набежавших бандитов, мордатый такой парень, похожий на поросенка-убийцу, что-то обсуждал со здоровенным норлингом в гномьей кольчуге со знаками солнца на зерцалах и арбалетом в руках. Охотник? Он предводительствовал целой компанией разношерстно вооруженных норлингов, загружавшихся в грузовичок с кунгом. А что, их работа сделана… В кабине уже сидела отменно некрасивая короткостриженая черноволосая девица, во внешности которой отчетливо проступали причудливо смешанные черты сразу нескольких рас. Эльфы точно начудили с ее предками, хотя уши и не того-этого… Девица окинула меня неприязненным взглядом и поджала губки, узенькие и невыразительные. Не знаю почему, но меня потянуло сказать ей гадость. Может, потому, что до сих пор эльфийка Арквейн и полуэльфийка Паола вызывали у меня исключительно теплые чувства, как, вероятно, и у всех окружающих их мужчин. Старинная иллюзия: красивая девушка обязательно должна быть доброй, честной, умной и талантливой, — и тут попыталась предательски толкнуть меня в спину. И ведь ничего плохого девица мне не сделала!

Решив начинать избавляться от иллюзий и жить «настоящей жизнью», я, как благополучно прошедший «медосмотр», оказался в непосредственной близости от Бонса, приветливо махнувшего мне рукой. Рот «рыцаря» не закрывался ни на минуту, вокруг него толпились люди, и Бонс… распоряжался! Точнее, это было что-то вроде импровизированного митинга, посвященного, как выяснилось, чудесному спасению Бонса из лап нежити. Неожиданное внимание бандитов, жадные взоры набежавших откуда-то людей, внешне похожих на самого Бонса, то есть на крестьян-арендаторов с одностволками или даже бывших крепостных из всевозможных приречных баронств, пытающиеся пробраться поближе калеки и уроды всех возрастов, — у меня, если честно, голова пошла кругом.

— …и тогда коварная нежить, устроившая засаду на рыцаря Бонса Ингельмийского, была повержена, а сам он спасен! — Некто узкоплечий, с лицом, как топор, оттопыренными немытыми ушами, в длинном, до пят пыльнике стандартного серого цвета завершал явно не обогащенный подробностями рассказ. Голос тоненький, но как верещит-то вдохновенно — сам верит, наверное!

Толпа взорвалась приветственными криками и залихватским свистом, и я было решил, что это они Паолу увидели, радуются. Нет, не Паолу. У меня как-то и воображения не хватило представить, чтобы клакеры, просочившиеся в современность еще из античности, были востребованы не в Нижегородском театре, а на улицах далекого от искусства Гуляйполя. Народец орал, вылезший из подвала Семен только щурился, а вот Бонс, сдержанно раскланявшийся на все стороны, неожиданно поднял руку, призывая к молчанию. Затем взобрался на капот «полевичка», служащего в Гуляйполе чем-то вроде такси.

Это что за большевикЛезет к нам на броневик?Он смешную кепку носит,Букву «р» не произносит,Он великий и простой —Угадайте, кто такой… —

вполголоса продекламировал я неудачный агитационный стишок пришлых, посвященный одному из самых отвратительных предателей в их истории. В разгар войны с немцами этот персонаж призывал к поражению русской армии… Стоп, стоп, стоп, неужели я «разгадал» Бонса? Шпион, предатель и провокатор? На кого работает «рыцарь»? На Нижний Новгород?

— Что стало с верой наших отцов?! — спросил Бонс с горечью, почти не возвышая своего слегка глуховатого, «проникновенного» голоса прирожденного оратора. Эк его кидануло! Недооценил я Бонсика, недооценил… — Где храмы Четырех богов? Что стало с храмовыми школами? Где жрецы? И почему все они такие толстомордые?

Публика сгрудилась вокруг нового «Иеремии» поплотнее: если кто-то взялся за жрецов, то это дорогого стоит… Неужели и здесь кризис веры?.. Познакомлю Бонса с Сашей из христианского скита — во взаимных горестях они найдут взаимное же утешение! Типа у соседа корова сдохла — пустячок, а приятно!

Переждав ропот «митингующих», Бонс продолжил:

— Когда в Гуляйполе пришли слуги Кали, где были жрецы Четырех богов? Втянули животы в позвоночник, а языки в задницу, да попрятались по норам, как мыши! А потом пришли туги! И стали брать на рынке детей для жертвоприношений! Наших детей!..

Папаша прям, многодетный… Отец народа…

Бонс раскраснелся, в ярости сорвал с себя «вампирскую» куртку, с размаху бросил ее на капот «полевичка» и придавил ногой. Прям как некий французский маршал, топтавший в приступе ярости свой маршальский берет. С утра, правда, этот герой требовал от лакея подавать ему старый берет…

— Все молчали и смотрели! А почему? Потому что не осталось веры! Так куда она подевалась? Не знаете? Я вам скажу! Она ушла, потому что сейчас правит это! — В вытянутой руке «рыцаря» блеснул золотой — не иначе, из кассы кабака. С этими словами Бонс опять-таки с размаху кинул под колеса «полевика» тот самый злосчастный рубль. Вся толпа проследила взглядом этот бросок, сам «бессребреник» тоже. К монете моментально подкатил безногий калека с всклокоченной полуседой шевелюрой на небольшой тележке. Вида он был самого разнесчастного: полы надетой на худое голое тело засаленной телогрейки волочились по земле, пустые штанины были, в противовес, аккуратно подколоты и уложены по краю тележки на всеобщее обозрение… От земли убогий отталкивался двумя рогульками, зажатыми в кулаках, и сам вид этих рогулек внушал мне почему-то смутные опасения. Судя по тому, что другие нищие не решились оспаривать этот куш, не только мне…

Удивляюсь я Бонсу: не мог найти другого места, чтобы проповедовать. В Гуляйполе разрешено все, и то, что туги, «слуги Кали», покупают детей для жертвоприношений, никого смутить не должно. Или должно? Вполне может быть, что недовольство было, что называется, подспудным, и Бонс умело этим пользуется… Бежал же из города этот овощ, Слива, а он со слугами Кали напрямую был связан, как Паисий утверждал… А чего бежал? Брата почикали? Тугов прижали? А Бонс оседлал новый тренд?

— …и пока мы позволим пришлым приносить наших детей в жертву их новому идолу — Золотому Рублю, — не будет на нашей земле вольной жизни! Все мы будем рабами рубля, если не встанем грудью за нашу веру!

Как это Бонс рубли, пришлых и жрецов Кали связал, я не понял даже — прослушал. Нелогично же! А к деньге «рыцарь» явно с пиететом относится — если не по речи видно, так по поведению…

Народишко заволновался, и Бонсу пришлось вновь поднять руку:

— Я верну старую веру! Я дам вам волю! — произнес он глухим торжественным голосом в наступившей тишине. Стенька Разин, в натуре! — Но воля стоит дорого! Уж дороже, чем ваши дырявые шкуры! Хэй!

— Хэй! — ответили «рыцарю» добрых две дюжины глоток. Еще дюжина сурово молчала. Охотники, как ни странно, не уезжали, а девица в кабине грузовичка смотрела на Бонса так же презрительно, как и на меня. Эдакое «приклеенное» выражение на лице…

— Сегодня я иду на Тверь! Я возьму волю и землю силой оружия для себя и для тех, кто пойдет со мной!

Мне оставалось только удивляться такой наглости. Если Бонс такой дурак, что хочет присоединиться к восстаниям сипаев в Твери, то должен же он отдавать себе отчет, что восстания эти не могут окончиться ничем, кроме полного разгрома. Ведь это не просто грызня за власть — это вызов всем пришлым. Всему народу то есть. И все это в пределах одного княжества: оккупантов нет. Значит, гражданская война, даже не война, а — так, попросту заварушка. Рассчитывает погреть руки? Несомненно, учитывая, как он наварился на вампирах.