Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

Банник вытащил Раддена из башни на командную палубу. Наводчик был без сознания, глаза закрыты, лицо сильно обожжено. Он был явно в тяжелом состоянии, но еще жив. Как можно осторожнее Банник и Эппералиант надели на его лицо респиратор.

Кортейн подошел к трапу, схватившись за поручни, когда танк снова встряхнуло взрывом. Взяв с полки для снаряжения пояс с осколочными гранатами, Кортейн перекинул его через плечо.

— Форкосиген?

— Я не покину танк. Я не могу…

— Техноадепт…

— Сэр, я могу помочь вам! Я нужен вам здесь! И нужен «Марсу Победоносному»…

Кортейн кивнул.

— Как хочешь. Поддерживай работу двигателя, насколько возможно.

Форкосиген немедленно вернулся к своей консоли, пытаясь поддержать реактор в рабочем состоянии.

— Почетный лейтенант Кортейн! — позвал Банник.

Кортейн посмотрел на него.

— Для меня было честью служить с вами.

Кортейн кивнул.

— Выбирайтесь из танка, лейтенант.

Банник кивнул в ответ. Эппералиант, наклонившись, подхватил Раддена под руки. Вместе с Банником они вытащили наводчика из люка наружу и оказались посреди боя.

Другие танкисты бежали впереди Банника и Эппералианта, которым приходилось тащить Раддена. Банник рискнул оглянуться на танк. «Гибельный Клинок» перестал крутиться на месте, вероятно, Кортейн сел на место механика-водителя. На корпусе танка сверкали зеленые вспышки. В толстую броню ударила ракета и срикошетила. Двигатель танка выключился, и это было последнее, что увидел Банник, потому что ему пришлось повернуться и смотреть вперед.

Они бежали дальше, бой позади затихал, разрывы снарядов еще грохотали где-то справа и слева. Над головой с ревом промчались три атмосферных истребителя — редкое зрелище в вечно штормовом небе Калидара — они сбрасывали бомбы, поражая какие-то невидимые отсюда цели. Теперь стали более отчетливо слышны звуки большого боя впереди, где главные силы имперской боевой группы пробивались к позиции ударной группы Кортейна. Но на самой площади вели бой только три машины. Повсюду валялись изуродованные трупы орков и людей. Банник и Эппералиант, тяжело дыша в зловонных респираторах, обогнули горящую «Химеру». Они оказались на краю огромной воронки от попадания пушки «Вулкан», где погибли атраксианцы.

Вскоре они приблизились к ряду зданий на краю площади. Банник заметил нескольких атраксианцев, выглядывавших из пробоин и отчаянно махавших им руками. Вдруг откуда-то слева раздалась очередь, и Ралт упал мертвым. Атраксианцы из здания открыли огонь из лазганов, прикрывая танкистов, и, наконец, Банник с Эппералиантом, оказавшись в развалинах, спрятались за разрушенным контрфорсом, а атраксианцы подхватили Раддена и унесли в укрытие.

— Сколько вас осталось? — прохрипел Банник.

— Двенадцать, — ответил атраксианский пехотинец. — Ну а чего вы ожидали? Это было задание для самоубийц. Но мы почти справились.

— Не спешите сбрасывать со счетов почетного лейтенанта, — сказал Банник, и повернулся, чтобы выглянуть на площадь.

— Нас-то уже можно сбросить со счетов, — ответил атраксианец. — С той стороны к нам подбираются три десятка орков. Пока они немного боятся нашего тяжелого болтера, — он кивнул на воронку, в которой укрылся расчет тяжелого болтера из двух человек. — Но это ненадолго. Когда они нас сомнут, все закончится.

Банник оглядел площадь. Положение казалось безнадежным. Орочий титан ярко горел, но орудийный огонь и психоатаки с его борта продолжались. «Марс Победоносный» стоял неподвижно. «Люкс Император» маневрировал, слегка поворачиваясь то влево, то вправо, чтобы лучше навести пушку «Вулкан». С края площади сквозь горящие руины Банник видел, как снаряды наземной артиллерии и лучи корабельных лэнс-батарей с орбиты бьют по психощиту, закрывавшему вход в шахту улья Мерадон, не в силах пробить его.

— У вас не найдется лишнего лазгана? — спросил Банник.

Брасслок застонал, сходя с ума от боли. Но физическая боль была сейчас наименьшим из испытываемых им страданий — ибо одна из дорогих ему машин готовилась уничтожить другую. И проклятье, тяготевшее над Брасслоком, было достаточно сильным, чтобы он оставался в сознании и видел это.

— Тише, брат, — произнес тот же странный человек. Он висел в воздухе перед танком, призрачный, словно дым.

— Ты… — прошептал Брасслок. Его механические легкие уже почти отказали. Жить ему оставалось недолго. — Ты вернулся…

Это было хоть каким-то утешением.

— Ты можешь помочь нашим, — сказал призрак. — Твой друг Кортейн на борту «Марса Победоносного» все еще сражается. Он намерен пожертвовать собой, чтобы убить колдуна.

— Но «Люкс Император» сейчас наверняка уничтожит его, — вздохнул техножрец. Он страшно устал, мир на периферии зрения уже становился серым. Брасслок умирал. Корпус танка вибрировал под ним, из-под брони был слышен лязг механизмов и восторженные крики орочьего экипажа, готовившегося произвести выстрел из пушки «Вулкан».

— Ты можешь не допустить этого.

— Как?

— Свяжись с машинным духом танка, поговори с ним, — сказал призрак. — Успокой его и убеди не повиноваться его новым повелителям.

— Я не могу, — ответил Брасслок. — У меня не осталось даже аугмиттеров, я не могу молиться.

— Имей веру, техножрец. Одной веры будет достаточно.

И Брасслок потянулся к машинному духу танка. Разум техножреца был словно в тумане, но его пределы казались менее жесткими, чем раньше, словно теперь сознание не сдерживалось ограничениями мозга или интеллектуального ядра. И рядом со своим сознанием Брасслок ощутил огромный и сильный дух, скованный и охваченный яростью — машинный дух танка «Люкс Император». Разгневанный машинный дух беспомощно ревел, когда грубые лапы орков дергали за рычаги его металлической оболочки, Брасслок чувствовал его боль и скорбь от причиненных ему нечестивых изменений. Мягко Брасслок начал петь литании успокоения, утешая зверя внутри машины, окружая его своими молитвами; и дух успокоился.

Брасслок чувствовал конденсаторы как резервуары, наполненные светом. Он коснулся их, ощущая, как присутствие чего-то большего ведет его — и заставил их излить накопленную энергию в корпус танка. Словно вода из прорванной плотины, четыре тераватта электроэнергии хлынули сквозь броню «Люкс Император».

Орки взвыли, изжариваясь заживо. Брасслок почувствовал, как дух «Теневого Меча» облегченно вздохнул. Вся активность внутри танка прекратилась. Сам Брасслок удивительным образом не пострадал.

— Вот и все, — сказал призрак. — Теперь я должен уйти. Но тебе, технопровидец Брасслок, увы, придется задержаться. У Императора еще есть работа для тебя, — призрачный молодой офицер начал исчезать. — И скажи моему другу Баннику — он был прав, что молился. Он всегда был прав.

Брасслок вздохнул и потерял сознание. «Люкс Император» стоял неподвижно.

— Форкосиген!

Никто не ответил. Кортейн пнул панель приборов.

— Двигайся же, проклятье! Двигайся! — взревел он. — Я не намерен умирать бесполезно!

Двигатели танка молчали.

Корпус встряхнуло взрывом, и Кортейн оглядел командную палубу машины, в которой жил и сражался тридцать лет. Сейчас все это должно было закончиться. Тысячелетняя жизнь древнего танка, полная сражений, приближалась к концу. «Марс Победоносный» был весь избит, бронеплиты искорежены, внутри повсюду свисали разорванные кабели и трубопроводы, обжигающий воздух Калидара врывался в корпус оттуда, где когда-то была башенка с тяжелыми болтерами.

Кортейн глубоко вздохнул, закрыл глаза, снова открыл их и произнес:

— «Марс Победоносный», я не техножрец, но прошу тебя прислушаться ко мне. Вместе мы сражались три десятилетия. Я хорошо служил тебе, и ты столь же хорошо служил мне. Давай же уйдем вместе в огне и ярости, и принесем погибель врагам Императора.

Прошептав молитву Императору и Омниссии, Кортейн потянулся к рычагу и повернул его.

«Марс Победоносный» вздрогнул, двигатели включились. Гусеницы заскрежетали по искореженным фальшбортам, и танк двинулся навстречу разбитому титану.

Кортейн улыбнулся.

— Спасибо.

Зафиксировав рычаги в положении «полный вперед», он направился в корму, пригнувшись, чтобы проползти под деформированной броней. Пробираться пришлось на ощупь — освещение в танке отключилось, воздух был наполнен дымом. Приглушенно звучало еще лишь несколько сирен — танк, подобно своему командиру, смирился со своей судьбой.

Спустившись в снарядный погреб, Кортейн обернул пояс с осколочными гранатами вокруг фугасного снаряда. Он молча сидел в темноте, покачиваясь, пока танк преодолевал усыпанную руинами площадь.

Кортейн думал о своей жизни. О родине. О людях, которые служили с ним и погибли на службе Императору.