Тонкая работа - Сара Уотерс

— Я не просила думать. И теперь не прошу.

— Вы неблагодарны, Мод! — замечает Ричард.— Миссис Саксби так ради вас старалась. Другая бы девица на вашем месте — ведь девицы только и желают быть героинями романов, — другая бы только радовалась.

— Я часто о вас думала, — продолжает миссис Саксби,— все представляла, как вы там. Надеялась, что станете красавицей. А вы и стали, милая моя! — Она хмыкает. — У меня было только два опасения. Первое: я боялась, что вы умрете, и второе — что дедушка с дядей увезут вас из Англии и выдадут замуж прежде, чем откроется наша тайна. Потом я прочла в газете, что дедушка ваш умер; и еще рассказали, что дядя живет затворником у себя в имении и вы при нем. Вот тогда мои опасения и кончились! Однако, — сказала она, и ресницы ее дрогнули, — однако у меня осталась Сью. Вы сами видели, милая, как старательно я держалась данного слова. — Она похлопала по лифу платья. — Потому что без Сью что значил бы наш уговор? Вот я и воспитывала Сью, как обещала. Представьте, как я ее холила. Как оберегала. Подумайте, какой пронырой может стать девчонка в таком-то доме, как наш, на нашей-то улице, и представьте, каково было нам с мистером Иббзом растить ее под колпаком. Представьте, как я ломала голову: знала ведь, что в конце концов она мне пригодится, вот только не знала как. А потом все стало на свои места, как только появился Джентльмен. Я-то все боялась услышать, что вас выдали замуж, и вдруг — какая радость: нашелся парень, которого нужно тайно с вами обвенчать... И стоило мне посмотреть на Сью — сразу стало ясно, что делать с ней. — Она пожимает плечами. — Ну, мы так и порешили. Сью — это теперь вы, дорогая моя. А привезли мы вас сюда затем...

— Послушайте, Мод! — говорит Ричард, потому что к этому моменту я отвернулась и закрыла глаза.

Миссис Саксби подходит ко мне и принимается гладить меня по голове.

— А привезли мы вас затем, — продолжает она совсем ласково, — чтобы вы заменили Сью. Только для этого, милая, только для этого!

Я открываю глаза и, должно быть, выгляжу идиоткой.

— Понимаете? — говорит Ричард. — В доме для умалишенных мы выдали Сью за мою жену, а после открытия материнского завещания ее доля наследства — доля Мод, хочу я сказать, — перейдет ко мне. Мне в нем дорог каждый цент, но раз весь план придумала миссис Саксби, то половина полагается ей.

И он отвешивает ей поклон.

— Это справедливо, правда ведь? — говорит миссис Саксби, продолжая гладить меня по голове.

— Но другую часть, — продолжает Ричард, — ту, что полагается Сью на самом деле, — тоже должна получить миссис Саксби. Потому что в записке она значится как опекунша Сью, а опекуны, боюсь, часто небрежно относятся к деньгам своих подопечных... Но все это, разумеется, не важно, если Сью исчезла. Но ведь это Мод Лилли — настоящая Мод Лилли, — он подмигивает мне, — под которой я, конечно, подразумеваю подложную Мод Лилли, — это она исчезла. Разве не этого вам хотелось? Исчезнуть? Минуту назад вы говорили, что теперь у вас есть право на все, что угодно. Вам же не трудно будет выдать себя за Сью и обогатить миссис Саксби?

— Обеих нас обогатить, дорогая моя, — быстро поправляет его миссис Саксби. — Я ведь не бессердечная какая, чтобы забрать себе все, а вас обделить! Вы ведь у нас дама, не правда ли, и притом красавица! Ну, и мне такая понадобится, чтобы научила меня, что к чему, когда я стану богатой. Я о нас обеих подумала, дорогая моя, и как подумала! — Она закатывает глаза.

Я делаю над собой усилие и пытаюсь встать, чтобы только она до меня не дотрагивалась, но в голове у меня туман, и встать мне не удается.

— Вы с ума сошли, — говорю я им обоим. — Оба сошли с ума. Я... сделать из меня Сью?

— А почему бы нет? — отвечает Ричард. — Надо только убедить адвоката. Думаю, у нас получится.

— Как же вы будете его убеждать?

— Как? Ну, у нас есть миссис Саксби и мистер Иббз — они были вам вместо родителей и наверняка знают вас лучше, чем кто-либо другой. Еще есть Джон и Неженка — они за деньги в чем угодно поклянутся, можете быть спокойны. И есть я — видел вас в «Терновнике», когда вы служили у мисс Мод Лилли, впоследствии ставшей моей женой. Вы же знаете, я надеюсь, что значит слово джентльмена? — Он делает вид, будто его осенило. — Ну конечно, знаете! Ведь в загородном доме для умалишенных есть пара врачей — они вас вспомнят, я думаю. Потому что только вчера вы подавали им руку, и кланялись, и стояли перед ними при ярком дневном свете целых двадцать минут, и отвечали на вопросы, откликаясь на имя Сьюзен.

Он дает мне время подумать. Потом говорит:

— Все, что от вас требуется, это, когда придет пора, еще раз устроить такое же представление перед адвокатом. Что вы теряете? Дорогая Мод, вам нечего терять: у вас нет ни друзей в Лондоне, ни денег — даже такой малости, как имя, и то нет.

— А что, если я этого не сделаю? Представьте, приходит ваш адвокат, а я ему говорю...

— Что же? Что обманули невинную девушку? Равнодушно смотрели, как врачи накачивают ее лекарством и уводят? А? Что, как вы думаете, он на это скажет?

— Неужели вы действительно такой злодей? — шепчу я.

Он пожимает плечами.

— А вы, — спрашиваю я миссис Саксби, — вы тоже такая? Я имею в виду Сью... Вы такая же бессердечная?

Она машет рукой перед лицом и ничего не говорит.

Ричард фыркает.

— «Злодей», — повторяет он, — «бессердечная»... Что за понятия! Это из области литературы. Неужели вы думаете, что если женщины подменяют детей, то делают они это — как в опереттах, — только чтобы позабавить публику? Оглянитесь вокруг, Мод. Подойдите к окну, гляньте на улицу. Это реальная жизнь, не выдумка. Она жестока и неприглядна. И была бы вашей, если бы миссис Саксби по доброте своей не отгородила вас от нее. Боже мой! — Он отходит от двери, поднимает руки над головой и потягивается. — Как же я устал! Ну и денек выдался сегодня — сколько всего успел, а? Одну девицу упек в сумасшедший дом, другую... Ну ладно. — Смотрит на меня выжидающе. — Возражений нет? Никто не шумит? Ну, тогда, наверное, все это ждет нас потом. Впрочем, не важно. День рождения Сью в начале августа. У нас есть целых три месяца, чтобы подготовить вас к этому делу. Думаю, трех дней — я имею в виду трех дней жизни в Боро — нам хватит.

Я смотрю на него, широко раскрыв глаза, и не могу вымолвить ни слова. Я все еще думаю о Сью.

— Только не говорите, что мы так быстро сломили вашу волю, Мод. Мне было бы жаль, если бы такое случилось.— И, помолчав, добавляет: — Вашей матери тоже было бы жаль.

— Моей матери... — начинаю я, думая о Марианне с безумным взором.

И вдруг у меня дыхание перехватывает. До сих пор я как-то об этом не задумывалась. Ричард смотрит на меня с хитрой улыбкой. Поправляет воротник, дергает шеей и покашливает — осторожненько так, с намеком.

— Ну, Джентльмен, — забеспокоилась миссис Саксби,— не смейтесь над ней.

— А кто смеется? — отвечает он. Он все еще дергает за воротник, словно тот его душит. — У меня просто в горле пересохло от разговоров.

— Потому что слишком много наговорили, — отвечает она. — Мисс Лилли, можно, я буду вас так называть, дорогая моя? Это ведь так естественно, правда же? Мисс Лилли, не обижайтесь на него. У нас еще будет время поговорить об этом.

— Вы хотите сказать: о моей матери. О моей настоящей матери, которую вы приписали Сью. Которая подавилась — видите, и я кое-что знаю! — подавилась булавкой.

— Булавкой! — Ричард не может удержаться от смеха. — Сью прямо так и сказала?

Миссис Саксби кусает губы. Я поочередно смотрю то на него, то на нее.

— Кто же она? — спрашиваю я устало. — Скажите же мне, ради бога! Думаете, я еще способна удивляться? Думаете, мне не все равно? Так кем она была? Воровкой, как все вы? Что ж, после сумасшедшей воровка, наверное, все же лучше...

Ричард снова покашливает. Миссис Саксби отворачивается от меня и все теребит свои пальцы. Потом говорит, и голос ее тих и торжествен.

— Джентльмен, — говорит она, — больше ничего не говорите мисс Лилли. Я сама ей скажу кое-что. То, что дамы обычно говорят девочкам наедине.

Он кивает.

— Понял.— И складывает руки на груди. — И очень хотел бы послушать!

Он ждет, не уходит. Она снова садится рядом со мной на кровать, и снова я делаю попытку отодвинуться.

— Дорогая моя, — начинает она. — Дело в том, что говорить об этом горько и неприятно, — а уж кому знать, как не мне! — потому что однажды я уже рассказывала об этом Сью. Ваша мать...

Она облизывает губы, оглядывается на Ричарда.

— Скажите ей, — говорит он. — Не то я сам скажу.

И она продолжает торопливо:

— Вашу мать осудили, но не за воровство, а за убийство, и — о, дорогая моя, — ее за это повесили!

— Повесили?

— Как убийцу, Мод, — говорит Ричард с явным удовольствием. — Вы можете посмотреть на место ее казни из окна моей комнаты...