Тонкая работа - Сара Уотерс

— Ну погоди, старая клуша! — ругается она, потрясая кулаком. А потом, обернувшись ко мне, говорит уже ласково: — Не испугались, дорогая? Это всего лишь престарелая сестра мистера Иббза, она не встает с постели, бедняжка, и ей все что-нибудь мерещится.

Она улыбается. Крик повторяется, я торопливо сбегаю вниз по темной лестнице — ноги у меня подкашиваются, я запыхалась. Неженка поджидает меня внизу. Прихожая маленькая, негде развернуться.

— Сюда теперь, — говорит она. И открывает дверь в кухню.

За ней, как мне кажется, будет уличная дверь, с засовами. Я замедляю шаг. Но в этот момент миссис Саксби трогает меня за плечо.

— Правильно, милочка. Сюда. Я чуть не падаю.

В кухне теплее, чем мне запомнилось, и темнее. Ричард и парнишка по имени Джон Врум сидят за столом и играют в кости. При моем появлении они поднимают на меня глаза и дружно хохочут.

Джон говорит:

— Нет, вы только гляньте на это лицо! Кто глаз-то подбил, а? Неженка, признайся, что это ты, и я тебя расцелую!

— Я сама тебе глаз подобью, дай только добраться, — грозит миссис Саксби. — Мисс Лилли просто устала. Слезай со стула, бездельник, уступи ей место.

Она говорит это, запирая за собой дверь, потом кладет ключ в карман, идет на другой конец кухни и дергает две другие двери — хочет убедиться, что они заперты.

— Чтобы не просквозило, — объясняет она, поймав мой взгляд.

Джон, прежде чем встать, еще раз мечет кости и подводит счет. Ричард похлопывает по опустевшему стулу.

— Идите, Мод, — говорит он. — Садитесь рядом со мной. И если вы обещаете не бросаться на меня с кулаками, как это было в минувшую среду, тогда, клянусь жизнью Джонни, я тоже вас бить не буду.

Джон ухмыляется.

— Не слишком-то распоряжайтесь моей жизнью, — говорит он, — не то я вашей так распоряжусь — слышите?

Ричард не отвечает. Он смотрит мне прямо в глаза и улыбается.

— Ну что, будем опять друзьями?

Он протягивает мне руку, я не пожимаю ее. В запертой кухне жарко и нестерпимо душно, от этого во мне вскипает злость, и я выпаливаю:

— Какой вы мне друг?! И никто здесь мне не друг. Я с вами только потому, что миссис Саксби так решила, а у меня уже нет сил ей возражать. А вы, остальные, запомните: я всех вас ненавижу.

И сажусь, но не на пустой стул рядом с ним, а в большое плетеное кресло-качалку во главе стола. Кресло скрипит подо мной. Джон и Неженка переглядываются с миссис Саксби, которая смотрит на меня и, кажется, ничего не понимает.

— А почему бы нет? — говорит она с вымученным смешком. — Устраивайтесь поудобнее, дорогая. Я сяду сюда, на этот жесткий старый стул, мне все равно. — Она садится и вытирает губы. — А где наш мистер Иббз?

— Ушел по делам, — говорит Джон. — Взял с собой Чарли Хвоста.

Она кивает.

— А детки мои спят?

— Джентльмен попоил их полчаса назад.

— Молодец. Теперь будет тихо. — Она смотрит на меня. — Ну что, мисс Лилли? Чашечку чаю? — Я не отвечаю, только медленно покачиваюсь в кресле. — Или, может, кофейку? — Облизывает губы. — Ну, значит, кофейку. Неженка, вскипяти воды. Не желаете ли пирожного, дитя мое, с кофейком-то? Я пошлю Джона, он принесет. Вы любите пирожные?

— Что бы вы мне ни предложили, — говорю я медленно, с расстановкой, — все будет для меня как пепел.

Она качает головой:

— Какие слова, прямо поэзия! Так как же насчет пирожных?..

Я отворачиваюсь от нее.

Неженка хлопочет, варит кофе. Аляповатые часы тикают, отбивают час. Ричард сворачивает сигарету. Но табачный дым, чад от горящих ламп и свечей и без того висит пеленой, волнами плавает от стены к стене. Стены в кухне коричневые и тускло блестят, будто их залили подливкой, всюду развешаны цветные картинки — ангелочки, розочки, девицы на качелях — и еще покоробившиеся от времени, с закрученными краями, вырезки из газет с изображениями спортсменов, лошадей, собак и воров. Над жаровней мистера Иббза целых три портрета, подписи под которыми гласят, что это «м-р Чабб, м-р Йейл и м-р Брама», — приклеенные к пробковому щитку, со следами от дротиков.

«Вот бы мне дротик, — мечтаю я, — я бы заставила миссис Саксби отдать ключи. Или не дротик, а бутылку с отбитым дном. Или нож».

Ричард зажигает сигарету, щурится от дыма и изучающе смотрит на меня.

— Симпатичное платьице, — говорит. — Как раз ваш цвет. — Тянется потрогать желтую ленту, но я хлопаю его по руке. — Ну-ну, характер, боюсь, не исправился. А мы надеялись, что он от сидения взаперти будет поприятней. Яблоки ведь вылеживаются в ящиках? Да и у телят в загоне мясо помягче становится.

— Идите к черту, — говорю я.

Он улыбается. Миссис Саксби краснеет, потом смеется.

— Нет, вы слышали? Когда такое говорит простая девчонка, это звучит грубо. А когда говорит леди — даже приятно, будто щебечет. И все же, милочка... — Она наклоняется над столом и продолжает, понизив голос: — Я не желаю, чтобы вы так выражались.

Я смотрю на нее в упор.

— Вы думаете, — отвечаю я хладнокровно, — ваши желания для меня что-нибудь значат?

Она моргает и еще гуще краснеет, веки ее дрожат, она отворачивается.

Я молча допиваю кофе. Миссис Саксби сидит, нахмурив брови, барабанит пальцами по столу. Джон и Ричард опять кидают кости, препираются из-за очков. Неженка полощет пеленки в тазу с грязной водой, потом вывешивает их у камина сушиться, от них идет пар и вонь. Я закрываю глаза. Желудок сводит острая боль. «Если бы у меня был нож, — думаю я снова. — Или топор...»

Но в комнате удушающая жара, и я так измучена и устала, что голова моя тяжелеет и я засыпаю. Когда я открываю глаза, на часах пять пополудни. Кости уже убрали. Вернулся мистер Иббз. Миссис Саксби кормит младенцев, Неженка готовит ужин. Бекон, капуста, картошка и хлеб: мне придвигают тарелку, и я покорно принимаюсь за еду, тщательно отделяя и отодвигая на край тарелки прослойки жира и хлебные корки, как недавно за завтраком выбирала рыбные кости. Потом приносят стаканы.

— Хотите выпить, мисс Лилли? — спрашивает миссис Саксби. — Портеру, хересу?

— Джину? — добавляет Ричард, лукаво поглядывая на меня.

Я выбираю джин. Он горчит, но звук от помешивания, когда серебряная ложка стучит о стекло, мне приятен и действует на меня умиротворяюще.

Так проходит этот день. Так проходят и все остальные дни, следующие за ним. Я рано ложусь — миссис Саксби меня раздевает, платье мое и нижние юбки уносит и запирает, потом запирает меня. Я сплю плохо и каждое утро просыпаюсь разбитая, с одной тревожной мыслью: мне страшно. Сажусь на золоченый стульчик, перебираю мысленно все подробности моего заточения, думаю, как лучше сбежать. Потому что я должна бежать. Я сбегу. Сбегу и найду Сью. Как звали тех, кто ее забрал? Не могу вспомнить. Где тот дом? Я не знаю. Не важно, не важно, все равно я его найду. Хотя сначала доберусь до «Терновника», попрошу у дяди денег — он же по-прежнему уверен, что я ему родня, — а если не даст, тогда буду просить у слуг! Попрошу у миссис Стайлз! Или украду! Стащу книгу из библиотеки, самую ценную, и продам!..

Или нет, не так. Потому что при мысли о «Терновнике» я до сих пор содрогаюсь, и однажды мне приходит в голову, что, в конце концов, и в Лондоне у меня есть знакомые. Мистер Хасс и мистер Хотри. Мистер Хасс, ну, он еще любил смотреть, как я поднимаюсь по лестнице. Смогу ли я довериться ему? Думаю, что смогу, потому что дошла до предела... Мистер Хотри, однако, добрей и приглашал меня к себе, в магазин на Холиуэлл-стрит. Думаю, он мне поможет. Уверена, что поможет. Наверное, эта улица где-нибудь поблизости. Хотя не знаю, карты у меня нет. Но я как-нибудь доберусь. И тогда мистер Хотри мне поможет. Мистер Хотри поможет мне отыскать Сью...

Так размышляю я, а в это время за окном расплывается мутный рассвет, мистер Иббз жарит селедку, сестра его воет, Джентльмен кашляет наверху, а миссис Саксби всхрапывает, ворочается в постели и вздыхает.

Если бы они хоть на минутку забыли обо мне! «Однажды, — говорю я себе каждый раз, когда за моей спиной запирают дверь, — однажды они забудут ее запереть. И тогда я сбегу. Им надоест все время меня сторожить». Но нет, они не забывают. Я жалуюсь на духоту, на спертый воздух. Жалуюсь на усиливающуюся жару. Чаще, чем надо, прошусь в туалет: потому что он находится в дальнем конце темного и грязного прохода, на задворках дома, там я изредка вижу небо над головой. Я знаю, что для меня это единственный путь выбраться на свободу, только бы случай удобный подвернулся, но пока все никак не получается: каждый раз Неженка доводит меня до места и ждет снаружи. Однажды я делаю попытку сбежать, но она быстро догоняет меня и приводит обратно, миссис Саксби бьет ее за то, что чуть меня не упустила.

Ричард ведет меня наверх и тоже бьет.

— Прошу прощения, — говорит он при этом. — Но вы же знаете, сколько сил мы на это положили. От вас требуется одно: дождаться адвоката. Вы ведь терпеливая, сами говорили. Так послушайте, что вам говорят, и потерпите.