Шахматы как модель жизни - Гарри Каспаров

Даже если нефтяные деньги не уходят на прямую поддержку терроризма и нестабильности, они препятствуют инновационному развитию. В тех странах, которые удовлетворяют свои потребности за счет природных ресурсов, таких, как нефть и газ, почти нет побудительных стимулов для развития образования и высоких технологий. Отличным примером служит богатая нефтью Норвегия, не страдающая от недостатка демократии. Благодаря компании Statoil она имеет третий в мире показатель валового внутреннего продукта на душу населения, однако у нее, в отличие от ее не избалованных нефтью соседей, нет таких высокотехнологичных компаний, как Nokia или Ericsson.

Оставим сложные дискуссии об «эффекте бабочки» университетским профессорам экономики. Глобальные причинно-следственные отношения в мире подтверждаются многочисленными примерами, иллюстрирующими важность понимания общей картины. Мы должны смотреть вперед и по сторонам, но иногда бывает полезно оглянуться назад для оценки пройденного пути. Были ли удачными наши недавние решения? Насколько точными оказались наши оценки? Суждения задним числом годятся не только для запоздалых сожалений.

Игра по всей доске

Почти тридцать лет «прийти на работу» означало для меня сесть за шахматную доску. Турниры, матчи, предматчевая подготовка — всё вращалось вокруг следующего состязания, следующего соперника, следующего хода.

Шахматная доска разделена на 64 клетки. Она образует плоскость, двухмерное поле боя для 16 фигур и 16 пешек. Здесь нет воздушной поддержки, создающей третье физическое измерение.

Но в шахматах есть свой вариант видения общей картины, который мы называем «видеть всю доску». Уже говорилось о том, как ход, сделанный на одном участке доски, влияет на оценку ситуации и развитие событий на другом. Но наше обсуждение было сосредоточено на конкретных вопросах, таких, как создание слабых пунктов или быстрое перемещение сил с одного фланга на другой. Это важный аспект мастерства — видение всей доски, и великие шахматисты владели им в совершенстве. В сущности, это один из отличительных признаков чемпионского стиля.

Сборник партий Александра Алехина, моего первого шахматного кумира, был моей настольной книгой, и я мечтал постичь тайну его фантастических комбинаций и сокрушительных атак. Его оригинальные концепции и мощный стиль игры казались почти сверхчеловеческими. Эстонский гроссмейстер Керес в свое время сказал: «У Капабланки невозможно выиграть, а с Алехиным невозможно играть».

Игру Алехина часто называли непостижимой. Такие определения в шахматном мире достаются далеко не каждому. Оригинальность обычно достигается углубленной подготовкой, поиском новых идей, которыми можно удивить шахматиста мирового уровня. Но Алехину это удавалось благодаря тому, что он стремился не упускать из виду ни один элемент игры. Может показаться, что на шахматной доске невозможно устроить засаду, но Алехин делал это постоянно. Он мог воспринимать каждую фигуру на доске как часть единого целого и раскрывать ее потенциал там, где никто другой не видел ничего особенного.

В этом отношении весьма характерны две его партии: с малоизвестным венгерским шахматистом Штерком (Будапешт, 1921) и с будущим претендентом на мировое первенство гроссмейстером Ефимом Боголюбовым (Гастингс, 1922). В обоих случаях Алехин раскрыл свое масштабное видение в полную силу, создавая давление на одном фланге лишь для того, чтобы внезапно нанести главный удар на другом, с полным разгромом противника. Именно это и произошло в поединке со Штерком.

Если венгра Алехин значительно превосходил в мастерстве, то для победы над Боголюбовым ему понадобилось продемонстрировать всю силу своего шахматного дарования. Эта его победа стала украшением мировой шахматной литературы, а завершающая комбинация — легендарной. Но при этом часто упускают из виду, что Алехин, перед тем как нанести решающий удар, переиграл своего соперника почти на всех участках доски. Его атака на королевском фланге не привела к немедленному успеху, но после быстрой перегруппировки он совершил прорыв на ферзевом фланге, тогда как большинство фигур Боголюбова всё еще находилось вокруг его короля, вдалеке от нового фронта Они оказались лишь статистами в этом окончании, ставшем жемчужиной в сокровищнице шахматного искусства.

Ближе к завершению партии ни одна из фигур Боголюбова не могла сдвинуться с места без значительного ущерба для его позиции. Такая любопытная ситуация называется «цугцвангом»; в общих чертах этот термин означает, что любое действие приводит лишь к ухудшению ситуации. Почти всегда право хода является преимуществом, но в некоторых вполне конкретных позициях это право становится неблагоприятной обязанностью сделать ход.

Для большинства шахматистов психологически очень трудно поступиться даже незначительной частью преимущества на каком-то участке доски, особенно во время ведения атаки. Алехин умел с необыкновенной энергией управлять своими фигурами, не зацикливаясь на одном маневре или фланге. Даже его выдающиеся соперники не могли противостоять этому уникальному дару динамичной игры по всей доске.

Хотя играть по всему шахматному полю умели все знаменитые мастера, лишь немногие из них дополняли это свое умение особой энергией и динамизмом. Но любой мастер позиционной игры умеет сканировать всю доску в поисках слабых мест в позиции соперника, с целью использовать их в долгосрочной перспективе. Развитие масштабного видения требует постоянной практики и некоторой отстраненности. Когда какая-то проблема всецело завладевает нашим вниманием, нужно постараться увидеть ее в общем контексте. Мы не должны увлекаться деталями до такой степени, что потеряем возможность изменять перспективу по собственному усмотрению. Мы не сможем увидеть лес за деревьями, если углубимся в изучение листьев.

Мышление «по всей доске» в реальном мире означает умение видеть отдельные элементы в их взаимосвязях и понимание того, как эти связи могут изменяться со временем. Способность пойти на кратковременную потерю ради долговременной выгоды — один из признаков зрелости и мастерства. В современной политической конъюнктуре об этом часто забывают. Десятисекундным рекламным роликам и результатам социологических опросов за день до голосования придают больше значения, чем достижению серьезных целей, которое требует не только времени, но и жертв.

Один из самых хитроумных английских политиков прошлого Бенджамин Дизраэли понимал различие между победой, ведущей к поражению, и поражением ради победы. Его маневры, направленные на благополучие страны и укрепление его собственной консервативной партии, часто приводили к долгосрочному успеху, несмотря на временные поражения. Нужно признать, что Дизраэли имел неодолимую склонность расстраивать любые начинания своего главного оппонента, лидера либеральной партии Уильяма Гладстона, но обычно ему удавалось с успехом сочетать конструктивные и деструктивные цели. В течение многих лет эти два политических тяжеловеса питали друг друга энергией в первой великой политической дуэли в новейшей истории.