Блог «Серп и молот» 2017–2018 - Петр Григорьевич Балаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Здесь еще и Рокоссовский заявился. Сам, но без армии. Ворошилов у него и спросил: «Почему вы и ваш штаб здесь одни без войск?». Константин Константинович показал пальцем на Конева: «У него спросите».
«Я показал маршалу злополучный приказ за подписью командования. У Ворошилова произошел бурный разговор с Коневым и Булганиным.»
(К. К. Рокоссовский. Солдатский долг)Это потом уже, после 1957 года, разные коневы себя самостоятельными командирами фронтов описывали, а Ворошилова они отправили в отставку сразу после Ленинграда. Не хотели вспоминать «бурные разговоры».
А Жуков, конечно, вдвоем с шофером изучать фронтовую обстановку не ездил. Он, как это только и могло быть в жизни, был послан в штаб Западного фронта вместе с комиссией ГКО и сидел тихо на скамейке в предбаннике, пока комиссия разбиралась с Коневым. Разобравшись, комиссия приняла решение Конева с командования снять и заменить его Жуковым:
«…Затем по его (Ворошилова — авт.) вызову в комнату вошел генерал Г. К. Жуков.
— Это новый командующий Западным фронтом, — сказал, обратившись к нам, Ворошилов, — он и поставит вам новую задачу.
Выслушав наш короткий доклад, К. Е. Ворошилов выразил всем нам благодарность от имени правительства и Главного командования и пожелал успехов в отражении врага.»
(К. К. Рокоссовский. Солдатский долг)Этот момент в истории обороны Москвы только на первый взгляд малозначительный. На самом деле он показывает, что приписываемые заслуги в обороне некоторым лицам, мягко говоря, исторической действительности не совсем соответствуют…
* * *Осень 1941 года стала для вермахта моментом истины. Вязьма-Вязьмой — наши справились, подбросили к Москве подкреплений, оборудовали линии обороны, катастрофы не случилось. Катастрофа случилась у вермахта. Сразу в двух местах почти одновременно, на юге и на севере.
Произошли сразу два события, которые показали, что единственным спасением для Германии было заключение мира с СССР на любых условиях. Естественно, немцы уже не могли пойти на такой спасительный вариант, они успели столько на оккупированных территориях натворить, что знали — бить их русские будут насмерть, пока Гитлер, как испуганная крыса, не отравится.
В ноябре 1941 года РККА провела две операции — Ростовскую и Тихвинскую. Обе — наступательные. Цель — не допустить переброски подкреплений к немецкой группировке у Москвы.
Район Тихвина — там зима холодная, конечно. Но при почти равной численности войск, при преимуществе немцев в танках, им под Тихвином наваляли очень прилично, операция отмечена как успешная.
А под Ростовом генерал Мороз за русских не воевал. Напротив, чуть подмерзшая почва только на руку была группе Клейста, которая имела подавляющее превосходство в танках перед войсками маршала Тимошенко, поехавшего на юг показать тевтонам кое-что из тактики применения войск.
У Тимошенко численность войск была примерно равна с немцами, по авиации был паритет (это тоже про «катастрофу» наших ВВС в 41-м) и чуть больше артиллерии.
Т. е., если брать двукратное преимущество Клейста в танках, даже еще не было полного равенства сил.
Тут-то и стало ясно, что вермахт — армия говняная. При равенстве сил РККА его била без особых проблем. Захваченный немцами Ростов Тимошенко отбил, ударив во фланг Клейсту, даже не имея достаточно мобильных соединений. Он прорвал оборону и наступал темпом примерно 4 км в сутки. И немцы не могли его остановить. Одну пехоту русских не могли остановить. Закончилось паническим бегством из Ростова, истерикой Гитлера, который порывался своей рукой сорвать ордена с кителей собственных генералов.
Именно Тихвин и Ростов показали, что случилось бы в июне 1941 года, если бы Германия не имела подавляющего превосходства.
При равенстве сил немцы… Я не понимаю, насколько нужно быть «патриотом», чтобы не оценить Тихвинскую и Ростовскую операции так, как они этого заслуживают и не прийти к выводу: унтерменши — это немцы вермахта. Это они недоделанные природой.
А под Москвой генерал Мороз с интересом наблюдал, чем же закончится «Тайфун», в ходе которого гансы постепенно приближались, теряя под дубосековыми пехоту и танки, к паритету по силам к советским войскам.
Кстати, а почему мы в ответ на аргументы знатоков, которые начинают рассказ про замерзший синтетический бензин в баках фашистских истребителей под Москвой, как только им говоришь, что мороз и нашим мешал, не спрашиваем у этих знатоков: а в Ростове тоже бензин и смазка у немчуры замерзали? Там тоже 60 градусов мороза было?
* * *Дальше нужно рассказать про «сибирские» и «дальневосточные» дивизии, которые отстояли Москву. Начну со знаменитой дивизии Полосухина. От того места, где я родился до места дислокации этой дивизии в Приморском крае было примерно 100 км. Вроде мне, как дальневосточнику, положено тоже на груди рвать рубашку из шкуры тигра и орать: «Мы, дальневосточники, Москву отстояли!». Но мне хочется от этого сибирско-дальневосточного геройства только смеяться.
Под Бородино держала оборону дальневосточная дивизия под командованием полковника Виктора Ивановича Полосухина, уроженца Омской области. Сибиряк.
Называлась эта дивизия (у нее кроме номера еще и почетное название было, прославленная часть) — Краснознаменная Саратовская стрелковая. Шефствовала над ней Саратовская область и призывники из Саратовской области преимущественно направлялись на службу в эту дивизию с соответствующими напутствиями от комсомола и партии служить так, чтобы Саратов не опозорить.
В первых числах сентября эта дальневосточная дивизия саратовцев была переброшена из Приморского края на Ленинградский фронт (здесь еще нужно бы написать, что на
