Блог «Серп и молот» 2017–2018 - Петр Григорьевич Балаев

Вот насколько опасно верить статистике и красивым таблицам с цифрами!

О! Я еще забыл про доблестные войска НКВД, спасшие Москву! То, что войска были доблестными — кто же против?!

Но вы помните, как Санек Солженицын придумал, что Красная Армия, состоявшая из колхозников, воевать за колхозы отказалась и по лесам разбежалась, да в плен сдалась?

Продолжатели дела Солженицына, только замаскировавшиеся под сталинистов, концепцию Нобелевского лауреата несколько переработали. Наверно, тоже хотят съездить на шару в Швецию и там получить премиальный гонорар за свои литературные изыскания.

А придумали эти Мухины, Прудниковы, Мартиросяны… такую штуку: командиры Красной Армии оказались дерьмом из дерьма (все, кроме Рокоссовского и Горбатова, а Жуков — просто мясник-садист), поэтому сразу предали Родину, бросили солдат и солдаты, как и у Солженицына, разбежались по лесам и сдались в плен.

Только у Солженицына Сталин заставил колхозников воевать, напугав штрафными ротами, а у этих подонков — Берия и дивизии НКВД спасли страну от немцев.

Но в «Берии» я уже писал, как дивизии НКВД, указанные сталинистами-бериефилами в качестве спасителей Москвы, на поверку оказались обычными стрелковыми дивизиями. А генералы Берии оказались выходцами из РККА, почти все закончившие Академию им. Фрунзе, и сделавшие карьеру в погранвойсках еще при Ягоде и Ежове.

Так что на новой исторической концепции о дивизиях НКВД, победивших фон Бока, останавливаться подробней нет смысла здесь.

5 декабря началось наше наступление. Ударили немцев грамотно. Классически. Поймали точно момент, когда немецкое наступление было только-только на грани остановки. Если бы немцы окончательно выдохлись и перешли сами к обороне, то пришлось бы гораздо тяжелее и стоило бы гораздо большей крови. И совершенно неожиданно для немцев ударили. Только вечером 4 декабря немцы еще пытались атаковать наши войска, а ранним утром 5 декабря эти же наши войска, которые вчера оборонялись, сами после довольно непродолжительной артподготовки перешли в наступление. К такому повороту гансы были не готовы. От этого сюрприза у них местами началась натуральная паника и они побежали.

В советском кино и литературе планирование наступления под Москвой показано так, как об этом рассказал маршал Жуков. Маршал Жуков (тогда еще генерал армии) сутками сидел на командном пункте фронта, водил задумчиво курвиметром по карте и озарялся мыслью, что немцы выдыхаются. Как озарился, так позвонил по телефону Сталину и сказал: «Чую сердцем и душой, что фон Бок выдохся. Завтра можем начинать».

Всё это, разумеется, полная ерунда. Маршала Георгий Константинович получил не за это, а за успешное командование фронтом, который нес основную нагрузку в сражении.

Операции советских войск в ВОВ планировали не командующие фронтами, а Ставка ВГК. И не Генштаб. Начальник Генштаба был членом Ставки, Генштаб — рабочий орган Ставки, как любой штаб для любого командира.

Командующие фронтами осуществляли замысел Ставки, планируя операции уже в пределах своей компетенции на фронтовом уровне. Жуков просто не мог разрабатывать общий план наступления под Москвой, потому что наступление велось не только Западным фронтом под его командованием, но еще двумя фронтами: Калининским И. С. Конева и правым крылом Юго-Западного С. К. Тимошенко.

Кто планировал общее наступление можно посмотреть по тому, кто находился в тот период в Ставке: сам Сталин, разумеется, С. М. Буденный, Б. М. Шапошников и В. М. Молотов.

Да, Вячеслав Михайлович был членом Ставки ВГК до февраля 1945 года. Мы с вами не знаем, какими именно вопросами при планировании военных операций он занимался. Так выскоблили историю ВОВ. Можно только предполагать, что в его компетенции была увязка военных операций с экономикой, все-таки — 10 лет человек правительство возглавлял.

Повторюсь, что главная особенность нашего наступления под Москвой заключалась в том, что оно велось при, хоть и незначительном, но все же численном преимуществе немцев и при их преимуществе в танках. И оно вслед за Ростовом и Тихвином показало, что на равных у вермахта нет никаких шансов против РККА. Оперативное и тактическое преимущество нашей армии было значительным.

Здесь вермахт и увидел «сибиряков» на лыжах в белых маскхалатах. Эти «сибиряки» были из прибывших свежих частей, резерва, подготовку которого был отправлен контролировать в Куйбышев К. Е. Ворошилов.

Ударные части советской пехоты, поставленные на лыжи, обходили узлы обороны немцев, перерезая транспортные магистрали. Одна лишь угроза лишиться транспортного сообщения с тылом приводила немецкое командование в ужас и части вермахта бежали назад еще до того, как им перекрывали дороги. Вдобавок в прорывы были введены конно-механизированные группы и германский фронт на несколько дней превратился в кашу из драпающих и бросающих технику деморализованных людей. Или нелюдей, если учитывать, как они развлекались на досуге, когда еще не думали о перспективах отступления.

Про атаки в лоб обороняющимся. Как немцы в мемуарах любили писать о нашей армии. «Гвоздь программы» именно в том, что это они на РККА экстраполировали собственный ужас. Бить в лоб, пока лоб не расшибался — как раз немецкая привычка. Да, они сначала старались нащупать слабое место в нашей обороне. Нащупывали место, которое им казалось слабым и там начиналось: авиа и артналет, пошли танки с пехотой. Наши пехоту отсекли, несколько танков подбили — немцы развернулись и пошли отдыхать. Отдохнули — по новой все тоже самое. До полного одурения. Или пока нашим не надоест, пока не истощат русскую оборону. Или пока у самих не закончатся танки и пехота.

А в декабре 1941 года командующие фронтами под Москвой, Г. К. Жуков в том числе, категорически запретили лобовые атаки. Только обходы, маневр.

И общий итог 1941 года подвел сам Адольф Гитлер, отправивший в отставку Бока, Лееба и Рундштедта (впрочем Гитлер потом перед ним извинился за горячность, но на Восток больше не посылал). Т. е., были сняты с постов все командующие групп армий. А еще вместе с ними — главком сухопутных войск Браухич. И куча генералов поменьше, вместе с «быстроходным Гейнцом».

Эти «кадровые решения» означали только одно: немецкое командование в ходе «катастрофы» Красной Армии потерпело полное банкротство. Банкротство вермахта — главный итог 1941 года и битвы