Измена – билет в новую жизнь - Лена Ручей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В приёмном отделении Элину осмотрела педиатр и задала множество вопросов: о том, как часто я купаю ребёнка, чем кормлю, кто и чем болел в окружении в последнее время. Я пояснила, что никто не болел, и она в контакте ни с кем посторонним не была.
– А вы? – спросила та.
– Я была. Ездила за покупками и ходила на массовое мероприятие.
Врач нахмурилась.
– Я бы предположила, что это аллергия, но меня смущает ряд симптомов, которые не позволяют поставить точный диагноз без обследования ребёнка. В какой поликлинике вы наблюдаетесь? – врач заполняла карту пациента.
– Мы на учёте в детской поликлинике номер тридцать, но врач нас наблюдает в частном порядке на дому, – ответила я.
– Как так? – вскинула она на меня удивлённые глаза, – а специалистов вы проходили? И анализы надо было все сдать…
– Татьяна Владимировна брала кровь на анализ, – растерялась я. – Но специалистов проходить она не направляла.
– Что ж вы, мамочка, о ребёнке не думаете совсем? Для того и существуют детские поликлиники, чтобы вовремя проводить все обследования и делать прививки… А прививки в месяц и три месяца вы что, тоже пропустили?
– Я читала, что прививки могут давать обратный эффект. Дети находятся дома, контакта нет с другими детьми, и мы решили до года их не делать.
– У вас не один ребёнок?
– Я кормлю ещё мальчика, который остался без мамы…
– Я вынуждена оставить вас с девочкой в стационаре. Проведём необходимые исследования и только тогда будем решать, что делать с вами дальше, – проговорила она сухо и укоризненно поджала тонкие губы.
Я расстроилась от её молчаливого осуждения.
– Простите, но дети хорошо развиваются, врач раз в десять дней осматривает их…
Я не знала, что всё равно надо в поликлинику ездить, – зачем-то начала оправдываться я.
Та ничего не ответила. Заполнила карту и сказала идти к дежурной сестре на пост.
В палате нас было три мамочки и трое грудничков, которые по очереди обращали на себя внимание разными по тональности голосами.
Я сразу покормила Элину и она, наконец, уснула. Телефон на тумбочке разрывало от вибраций, я заглянула – звонил Альберт.
– Алло, ответила я и быстро вышла из палаты.
– Ива, ну, что там у вас? – спросил он с тревогой в голосе. – Не дождался звонка…
– Да… Долго в приёмном оформляли, потом кормила Элину. Она уснула сейчас только.
– А врач что сказал? – продолжил расспрос он.
– А врач крайне недовольна была, что мы в поликлинику не показывали детей. Сказала, что надо специалистов пройти. И за прививки – тоже не похвалила. В общем, пока не обследуют, диагноз она поставить не может.
– Ясно… – Альберт помолчал. – Ива, я тебе не сказал, как то не до того было… В общем, я ещё до Нового года договорился с другом на охоту поехать. Тебе же в больнице моя помощь не понадобится? – задал он странный вопрос.
– Нет, конечно, – ответила я. – Надолго?
– На несколько дней. Там связи не будет, поэтому телефон у меня будет отключен… Как приеду, я позвоню. Надеюсь, Элина скоро поправится.
– Хорошо,– ответила я, вслушиваясь в его дыхание. – Я тоже надеюсь…
– Целую тебя, моя Принцесса. И с нетерпением жду встречи… – его голос обрёл бархатистый дурманящий тембр, от которого тысячи мурашек пробежались по телу и сконцентрировались внизу живота.
Я мысленно ответила ему тем же, но вслух сказала:
– Как охотникам желают удачи? Ни пуха, ни пера?
– Ты и это знаешь? К чёрту я тебя посылать не буду, пошлю лучше к себе в обитель отшельника, – рассмеялся он, и я снова заслушалась. Его голос в любых вариациях воздействовал так, что во мне что-то готово было следовать на его зов.
– До встречи… – выдохнула я.
– До встречи, – отозвался он и сбросил вызов.
Ночь меня вымотала так, что я с трудом дождалась утра.
Детвора постоянно просыпалась и будила криками, а в промежутках, когда удавалось отключиться, видела странный сон, будто я смотрю со стороны, как Альберт охотится на лисицу, но без ружья. Настигает, хватает её, а она превращается в обнажённую девушку, которая и не против, что её поймали. Они целуются. А я смотрю и плачу. Девушка мне кого-то напоминает, но я никак не могу вспомнить кого. Пытаюсь увидеть её лицо, но она всё время поворачивается ко мне спиной…
Я несколько раз просыпалась в поту с бешено колотящимся сердцем, но когда засыпала, продолжала видеть тот-же сон.
Температура и сыпь у Элины спали ещё накануне вечером. А утром у неё взяли все анализы. Когда брали кровь, бедняжка обиженно сморщила личико и из глаз горошинами покатились слёзы. Мне было так невыносимо жаль малышку, что дурной сон сам собой забылся.
Ещё накануне познакомилась с женщинами в палате и теперь всё свободное время мы проводили за разговорами. У каждой было много о чём рассказать. Делились рецептами кулинарии и масок для лица и волос, способами похудеть и мечтами о будущем. А ещё, конечно, каждой было важно вспомнить как малыш появился на свет.
Света, ей было около сорока, всё сокрушалась, как там муж справится со старшими детьми. И не зря волновалась. К вечеру, в разговоре с ним по телефону, поняла, что он нетрезв и сильно расстроилась. Звонила сестре, чтобы та забрала детей к себе.
А Надежда, блондинка лет тридцати, была разведена, но ничуть не переживала, рассказывая про свои многочисленные головокружительные романы. От последнего родила. "Ничего, – говорила она, – Денис нас с Тёмой любит, и обязательно разведётся со своей престарелой грымзой…"
Я тоже поделилась с ними как рассталась с Вадимом, но про Альберта рассказывать не стала. Настолько это было сокровенно и дорого для меня, что делиться не хотелось.
Врач после обеда пришла уже с результатами некоторых анализов и порадовала, что скорее всего сыпь была реакцией на смесь. Я обрадовалась и была готова сразу ехать домой, но она сказала, что до утра не отпустит. Назначила капельницу и сказала, что утром должен прийти ответ на ещё один анализ.
