Колесо тьмы - Дуглас Престон

Капитан вздохнул, глядя на нескончаемую вереницу людей под моросящим дождем. Сейчас, конечно, пассажиры не выглядели сильными и преуспевающими, а напоминали скорее беженцев.

Его мысли продолжали возвращаться к происшествию с Мейсон. Быть может, он всего этого вовсе и не видел? Быть может, то был просто сбой в питании видеосистемы? В конце концов, это же могла быть какая-нибудь пылинка, попавшая в камеру и увеличенная в сотни раз, которая стала перемещаться толчками под действием вибрации судовых двигателей. Наверное, нервное напряжение и усталость побудили его увидеть то, чего не было.

Да, так оно все и было. Ничего другого и быть не могло.

Ле Сёр опять вспомнил то, что потом обнаружили на мостике: обмякший труп старшего помощника Мейсон, странно исковерканный, похожий на пустой мешок, в котором кости превратились в кашу…

Первого помощника отвлекло появление знакомой фигуры. К нему приближался дородный осанистый мужчина с тростью и белой гвоздикой на безупречно чистом лацкане. При виде его Кемпер издал негромкий сдавленный звук, а Ле Сёр почувствовал, как холодеет в груди: Йен Эллиотт, генеральный директор пароходной компании «Северная звезда». Несомненно, этот человек прилетел сюда, чтобы лично председательствовать на публичном процессе. Ле Сёр судорожно сглотнул — похоже, все гораздо хуже, чем он предполагал. Эллиотт энергичным шагом подошел к ним.

— Капитан Ле Сёр?

Ле Сёр напряженно выпрямился.

— Сэр?

— Я хотел вас поздравить.

Это прозвучало так неожиданно, что на какой-то момент Ле Сёр растерялся. Наверное, галлюцинация. Бог свидетель, он так устал, что ему вполне может мерещиться.

— Сэр? — переспросил он.

— Благодаря вашему мужеству, искусству судовождения и хладнокровию «Британия» до сих пор на плаву. Я еще не знаю всех подробностей, но, судя по тому, что мне известно, все могло обернуться совершенно иначе. Мне захотелось поблагодарить вас лично, и вот я здесь.

И глава корпорации протянул ему руку. С чувством нереальности происходящего Ле Сёр ее пожал.

— Даю вам возможность закончить эвакуацию. Но как только все пассажиры покинут корабль, пожалуй, вы могли бы просветить меня относительно деталей.

— Конечно, сэр.

— А кроме того, существует еще вопрос «Британии».

— Вопрос, сэр? Не уверен, что понимаю.

— Что ж, как только судно отремонтируют и приведут в порядок, ему потребуется новый капитан, не так ли? — И, чуть улыбнувшись, Эллиотт повернулся и зашагал прочь.

Молчание нарушил Кемпер.

— Вот это номер! Не могу поверить, черт подери, — пробормотал он.

Ле Сёр тоже едва верил собственным ушам. Очевидно, именно такой смысл хотят придать событиям пиарщики «Северной звезды». Выставить экипаж героями, спасшими более двух с половиной тысяч жизней. А может, и нет. В любом случае он не станет допытываться. И будет рад рассказать Эллиотту все, что знает, — ну, почти все…

Его сбил с мысли офицер Канадской конной полиции:

— Кто из вас мистер Кемпер?

— Я.

— Здесь находится джентльмен из ФБР, который хочет поговорить с вами.

Ле Сёр увидел, как из тени судовых надстроек выступил худой человек. Он узнал в нем специального агента ФБР Пендергаста.

— Что вам угодно? — спросил шеф службы безопасности.

Пендергаст вышел вперед, на свет. Черный костюм сидел на нем безупречно, лицо было мрачным ему под стать, похожим на лицо покойника. Впрочем, так выглядел любой сходящий со злополучного корабля. Под мышкой у спецагента торчал длинный узкий ящик красного дерева. По другую сторону, опираясь на его руку, шла молодая женщина с короткими темными волосами и мертвенно-серьезными глазами.

— Благодарю вас, мистер Кемпер, за чрезвычайно интересный вояж. — И с этими словами Пендергаст высвободил руку и запустил в саквояж.

Кемпер настороженно следил за его манипуляциями.

— Нет нужды давать на чай корабельным офицерам, — грубо отрезал он.

— Я думаю, вы с удовольствием примете эти чаевые, — ответил Пендергаст, извлекая на свет сверток в непромокаемой ткани.

— Что это? — спросил Кемпер, принимая пакет.

Но спецагент больше ничего не сказал. Просто повернулся на каблуках и вместе со спутницей растворился в полумраке раннего утра, направляясь в сторону людского потока.

Ле Сёр смотрел, как Кемпер разворачивает сверток.

— Похоже на ваши триста тысяч долларов, — заметил он, пока Кемпер в молчаливом изумлении пялился на грязные пачки банкнот.

— В жизни не встречал более странного человека, — пробормотал Кемпер себе под нос.

Ле Сёр его не слышал. Он все думал о заколдованном, демоническом облаке, которое поглотило капитана Мейсон.

Эпилог

Лето наконец пришло в долину Льолунг. Река Цангпо ревела в каменном русле, питаясь талыми снегами с великих гор. Трещины и впадины на дне ущелья наполнились цветами. Черные орлы парили над утесами; их пронзительные крики эхом отдавались от громадной стены из гранита в верховьях долины, смешиваясь с рокотом водопада, увенчанного плюмажем водяной пены. Вырываясь из теснин русла, поток перистыми гребешками низвергался на разбросанные внизу камни. И над всем высились три горные громады: Дхаулагири, Аннапурна и Манаслу — в мантиях из вечных льдов и снегов, словно три холодных далеких властелина.

Пендергаст и Констанс ехали бок о бок по узкой тропе, ведя в поводу черного пони, к спине которого был привязан длинный ящик, завернутый в парусину.

— Мы окажемся на месте еще до заката, — обронил Пендергаст, глядя на едва заметную тропу, вьющуюся вверх по открытому гранитному склону.

Какое-то время они ехали в молчании.

— Я нахожу любопытным, — вновь заговорил спецагент, — что Запад, настолько продвинутый во многих отношениях, все еще находится во тьме Средневековья, когда дело касается понимания глубин человеческого разума. Агозиен — превосходный пример того, насколько более продвинут Восток в этой области.

— У тебя есть какие-то соображения о том, как он может функционировать?

— На самом деле, по странному совпадению, я как раз прочел статью в «Таймс», которая может пролить на это свет. Статья о недавно открытом математическом объекте под названием «Е-восемь».

— «Е-восемь»?

— Да, «Е-восемь» открыла группа ученых Массачусетского технологического института. Суперкомпьютер, постоянно работая в течение четырех лет, должен был решить двести миллиардов уравнений, с тем чтобы вывести некий образ — надо сказать, весьма несовершенный, по общему признанию. Я был поражен его сходством с Агозиеном.

— Что же он собой представляет?

— Нечто довольно неопределенное. Чрезвычайно сложное изображение, состоящее из взаимосвязанных линий, точек и поверхностей, сфер внутри сфер. Оно занимает около двухсот пятидесяти математических измерений. Говорят, что «Е-восемь» самый симметричный из возможных объектов. Более того, физики считают, что «Е-восемь» может быть отображением глубокой внутренней структуры самой Вселенной — реально существующей геометрией пространственно-временного континуума. Трудно себе представить, что тысячу лет назад монахи в Индии каким-то образом открыли этот удивительный и уникальный образ и перенесли его на полотно.

— Пусть даже так, я все равно не понимаю. Как может простое созерцание чего-либо изменить разум?

— Точно не знаю. Геометрия этого образа каким-то образом активизирует нервную сеть мозга. Это создает резонанс, если угодно. Возможно, на глубинном уровне наш мозг сам отражает фундаментальную геометрию Вселенной. Агозиен — редкое пересечение неврологии, математики и мистицизма.

— Поразительно.

— В восточной философии и мистицизме существует много такого, что неповоротливому западному уму еще предстоит постичь. Но мы начинаем наверстывать упущенное. Ученые, такие, к примеру, как Харвард, едва приступив к изучению воздействия тибетской медитативной практики на ум, к своему изумлению, обнаружили, что она действительно вызывает долговременные физические изменения в мозгу и теле.

Путники достигли переправы через Цангпо. Мелкая и широкая у брода, она весело скакала по галечному руслу, воздух полнился веселым журчанием. Лошади опасливо ступили в стремительный поток, осторожно нащупывая дорогу.

— А дымный призрак? Этому тоже есть какое-то научное объяснение?

— Научное объяснение есть всему, Констанс. Не существует чудес или волшебства, — только научные знания, которые мы еще не открыли. Дымный призрак, так называемая тульпа, или мыслеформа, — сущность, созданная путем интенсивной фокусировки воображения.

— Монахи обучали меня некоторым техникам создания тульпы и предостерегали от таящейся здесь опасности.

— Это крайне опасно. Данный феномен впервые описала французский исследователь Александра Давид-Неэль. Она изучала секреты создания тульпы не так далеко отсюда, возле тибетского озера Маносавар. Француженка упорно и энергично экспериментировала и, похоже, начала визуализировать пухлого жизнерадостного маленького монашка по имени брат Тук [51]. Поначалу монах существовал только в ее воображении, но постепенно начал жить собственной жизнью и время от времени делался виден, когда мелькал над лагерем и пугал спутников Давид-Неэль. Далее дела пошли хуже: Александра потеряла контроль над монахом, и тот начал видоизменяться в нечто высокое, сухощавое и гораздо более зловещее. Порождение фантазии вышло из-под контроля — точь-в-точь как наш дымный призрак. Исследовательница попыталась уничтожить его, но тульпа энергично сопротивлялась, и конечным результатом стало физическое единоборство, в котором Давид-Неэль едва не погибла. Тульпу на борту «Британии» создал наш друг Блэкберн — и она же его и убила.