Фальшивая империя - Ш. У. Фарнсуорт

— Но это и не отдых.

Она оглядывается по сторонам и понижает голос.

— Доктор сказал, что я в порядке, чтобы продолжать работать.

— Держу пари, ты не упомянула во время последнего осмотра, что работаешь по четырнадцать часов и забываешь поесть, — я присутствовал на первом приеме Скарлетт — когда врач официально подтвердил, что она беременна, — но на прошлой неделе я был в Лондоне и скучал по ней.

— Я не видела для этого никаких причин.

Я в отчаянии провожу рукой по волосам.

— Как насчет того, что твой муж и отец твоего ребенка сказал тебе это?

— Ты бы пошел домой в середине дня? — спрашивает она меня.

— Это нелепая гипотеза.

— Потому что мы оба знаем, что ты бы этого не сделал.

— Нет, это потому, что ты беременна!

— Вот как только ты встанешь на мое место, можешь командовать, сколько душе угодно.

Я подхожу ближе, наклоняя ее голову, чтобы она встретилась со мной взглядом.

— Я не могу изменить то, как работает биология, детка.

Она вздыхает.

— Я съем ланч, обещаю. И если я начну плохо себя чувствовать, то постараюсь уйти с работы пораньше, хорошо? Я должна утвердить гранки для следующего выпуска.

— Скарлетт…

— Я знаю, что ты беспокоишься. Но сейчас я чувствую себя совершенно нормально. Мне нужно многое сделать, пока я еще могу.

— Тебе нужно нанять больше людей, — говорю я ей.

Скарлетт, похоже, справляется с таким объемом ответственности, который обычно делится между четырьмя людьми. Она перфекционистка и помешана на контроле.

— Я знаю.

Внезапно мне кое-что приходит в голову.

— Зачем ты пришла? — я был так отвлечен, пытаясь убедиться, что с ней все в порядке, что не догадался спросить раньше. Сегодня нет заседания совета директоров, и это единственный раз, когда она появилась в «Кенсингтон Кансалдид», не считая вручения мне отредактированного брачного контракта.

Она прикусывает нижнюю губу.

— Я собиралась узнать, есть ли у тебя время пообедать вместе. Я должна была позвонить…

Лифт звенит, когда открывается дверь.

— Хорошо. Пойдем пообедаем, — я киваю ей, чтобы она вошла внутрь, а затем следую за ней.

— У тебя совещание. Иди…

Я нажимаю кнопку вызова вестибюля.

— Что бы ты хотела съесть?

Скарлетт бросает на меня раздраженный взгляд.

— Крю.

— Скарлетт, — произношу я ее тоном.

Она вздыхает, и я знаю, что выиграл этот раунд.

19. Скарлетт

Крю наблюдает, как я поглощаю чизбургер, с широкой улыбкой на лице.

— Голодна?

Я макаю картошку в кетчуп.

— Твой ребенок — яростный плотоядный зверь. Я хочу все жареное, и почти всегда мясо, — я откусываю еще один большой кусок. Прожевываю и проглатываю.

— Ты приняла витамины сегодня утром?

Я показываю ему язык.

— Ты становишься папой-наседкой.

— В собачим детском саду Тедди мне рассказали, как часто ты звонишь, чтобы проведать его, Роза.

— Так и есть, Чемпион, — это лучший ответ, который я могу придумать.

Я опускаю руку к животу, что в последнее время стало бессознательным действием. Мне приходится заставлять себя не делать этого на работе, потому что Крю — единственный человек, который знает, что я беременна. Но я начинаю понимать, что нам придется объявить об этом в ближайшее время.

— Ребенок — это большая ответственность, — говорю я ему. — До Тедди у меня даже кактус не выживал.

Он хихикает, и этот смех я сравниваю все остальные. Этот напоминает смесь хохота и улыбки.

— Так вот почему ты забрала его? Какой-то родительский эксперимент?

— Нет. Я думала, до этого еще далеко. Я просто… я хотела то, что будет нас объединять.

— Разве не в этом весь смысл брака? Вся эта фишка «все мое — твое»?

— Деньги? Машины? Самолеты? Дома? — я качаю головой. — Я имела в виду то, чего у меня еще не было.

Лицо Крю изменилось. Он изучает меня, как будто я загадка, которую нужно разгадать. Головоломка, которую нужно собрать воедино. Вопрос без ответа.

— Что еще есть в этом списке? — спрашивает он. — Кроме собаки?

Я неловко ерзаю под тяжестью этого вопроса.

— Не знаю. Ребенок, — он делает глоток воды, все это время изучая меня. Я пытаюсь сдержаться от вопроса, но он все равно вырывается наружу. — Зачем спрашиваешь?

Его ответ звучит мгновенно.

— Я хочу дать тебе все, что ты хочешь.

Этот голубой взгляд должен сопровождаться предупреждающей надписью. Он проникает в каждый сантиметр моего тела, оставляя после себя клеймо. Я ожидала, что чувства к нему достигнут предела. Вместо этого они, кажется, распространяются подобно лесному пожару, который невозможно сдержать.

Официантка выбирает этот момент, чтобы снова появиться, суетясь над нашими пустыми тарелками и болтая о десерте, одновременно привлекая внимание Крю. Он не смотрит на нее. Я прерываю зрительный контакт, чтобы изучить улицу.

Чего я хочу, так это... его. Жизнь, которую мы строим вместе с собакой, ребенком и шутками, понятными только нам. Я хочу этого так сильно, что это пугает меня.

Я лучше ничего не получу, чем получу все... но без него.

Только когда Крю вылезает из машины вслед за мной, я понимаю, что он не собирается возвращаться в офис. Он вынудил меня признать, что я могу сделать все, что мне нужно, из пентхауса, а не из своего офиса, поэтому мы приехали сюда после окончания обеда.

— Ты можешь вернуться к работе, — говорю я ему, заходя в лифт.

— Мне и здесь хорошо, — отвечает он, следуя за мной.

Его внимательность вызывает у меня беспокойство. Настанет день, когда я даже не смогу до него дозвониться, и буду помнить об этом — о том, как он бросил все ради меня, — и в результате это будет намного больнее.

— Я думала, ты большая шишка в «Кенсингтон Кансалдид»? На корпоративной вечеринке все говорили мне, что ты — будущее компании. Разве они не будут скучать по тебе?

— Скарлетт, — говорит он с большим терпением, чем я ожидала, — я понимаю, что то, как я говорю тебе, как делать свою работу, будет воспринято примерно так же, как ядерная атака. Ты все еще ненавидишь двойные стандарты?

Мне нечего на это сказать, и это меня бесит. Он прав —