Перечень особых услуг - Алекс Орлов

Кошелек отца позволял ей посещать любые курорты и островные отели в любой точке планеты, но город для Эммы был любимой клеткой маленького напуганного животного.

Лишь в его стенах, в его клубах и отелях она чувствовала себя защищенной. А за городом… Там начиналась неизведанная для нее территория, которую другие девочки посещали с родителями, но у Эммы была другая жизнь.

76

Проезд на территорию «Долины ВК» был запрещен. Об этом Эмму предупреждал адвокат отца – Меркурис.

– Машину придется оставить на стоянке, деточка, – сказал он, пробегая своими масляными глазками по ее фигуре.

– Еще раз назовешь меня «деточкой», я тебе башку раскрою, – заметила она и адвокат опустил глаза в пол.

«Надо было надеть что-то поскромнее», – подумала тогда Эмма. Но тут же отбросила сомнения. Только она решала, какие ей выбирать манеры поведения и стили одежды. И точка.

В этот раз выбрала «роуд-гранж», чем-то похожий на смешение байкерского прикида и тесного комбинезона гонщиков формулы «скайсет»

А кожаные куртки с чужого плеча забросила подальше. Надоели. Как и те, кому эти куртки раньше принадлежали.

Вот и стоянка, на которой находилось несколько машин, но никаких вычурных спорткаров.

Пара лимузинов, три представительские машины, пара старинных коллекционных седанов и фургон доставки «стрит-фуда» – даже в элитной клинике людей не оставляли пристрастия их прошлой жизни.

Эмма оставила «сирену» и шагнула на розоватый бетон стоянки, чувствуя на себе взгляд охранника, который прятался за сеткой-жалюзи пропускного пункта.

Эмма чуть подтянула шнуровку ботинок и направилась к проходной.

Охранник предупредительно поднял жалюзи и сказал:

– Добрый день, мисс. У вас заготовлен пропуск?

– Да, на имя Эммы Аспер, – ответила Эмма и на всякий случай увеличила проницаемость очков. Охранник одобрил это кивком и еще раз бросив на нее взгляд, добавил:

– Мисс Аспер, у нас положено уведомлять жителей пансионата о прибытии гостей, но в вашей записи отмечено, что делать этого не следует.

– И что?

– Это не по правилам, мисс.

– Там написано, что «не следует»?

– Да, мисс.

– Ну, так исполняй, что написано! – с нажимом произнесла Эмма.

– Прошу прощения, мисс. Проходите.

С этими словами он включил привод и дверь открылась.

Эмма миновала короткий коридорчик и оказалась на другой стороне высокой ограды за которой ее ждал гольф-кар с водителем – невзрачным парнем лет тридцати.

Она молча заняла место пассажира, ожидая, что водитель спросит к кому из постояльцев ее везти, но он не спросил – значит уже получил всю информацию.

Машина резко взяла с места и покатилась по аллее обсаженной деревьями с пышными кронами.

Они закрывали почти всю панораму и лишь изредка Эмме удавалось выхватить взглядом фрагмент крыши, стены или даже башенки в средневековом стиле.

Она полагала, что заведение будет выглядеть, как большой корпус, ну или несколько корпусов зданий, однако то, что она видела, больше походило на закрытый городок с отдельными изолированными резиденциями.

Гольфкар соскочил на какое-то ответвление, с чуть более узкой аллеей, потом свернул еще раз.

Водитель хорошо ориентировался в запутанной системе дорог и дорожек при том, что пока Эмма не заметила ни одной таблички или указателя.

Что ж, это вполне соответствовало политике приватности и полной анонимности обитателей такого специфического курортного местечка.

Недаром Эмме пришлось дважды требовать от отца, чтобы матери о ее визите не сообщали. С первого раза договориться об этом у него не получилось, но затем он подключил еще какие-то связи и в лечебнице согласились с условиями визитерши.

Эмма хотела, что называется, застать свою мать врасплох и посмотреть, какая она на самом деле. Ведь сообщи она о визите заранее, Нора успела бы подготовиться – навести макияж, наглотаться каких-то поддерживающих таблеток и Эмма от этого визита мало бы что получила.

А что она хотела получить от него, она и сама не знала.

Отец рассказывал про Нору только плохое, сама Эмма мало что помнила – ей было всего десять, когда мать забрали. Но и до этого момента она с матерью мало пересекалась.

Та всегда сопровождала отца на какие-то вечеринки, а впоследствии и сама из них не вылезала.

Аспер где-то с кем-то встречался, решал вопросы, перетирал, стрелял, приезжал на взводе и если Нора попадалась пьяной или под наркотиками, бил ее, вымещая свою злость и отчаяние.

Иногда Эмма становилась свидетелем этих сцен, но ее быстро уводили няньки и гувернантки, которые часто сменялись из-за нелегких условий работы.

Когда они в очередной раз разбегались, Эмму увозили в какой-нибудь элитный интернат, где прислуги было меньше, а ограничений больше и где она устраивала нечто подобное тому, что устраивал ее отец дома.

Девочку выдворяли из заведений и она снова попадала домой под надзор очередного набора нянек и гувернанток.

Круг за кругом и однажды, когда ей стукнуло четырнадцать, она сделала себе кредитку и перевела на нее с одной из отцовских «безлимиток» пару сотен тысяч.

Она даже не считала сколько именно – очень торопилась, ведь пришлось пользоваться диспикером отца, распароленным его отпечатком пальца, пока сильно пьяный Бизон валялся в гостиной.

Афера удалась и с собственными деньгами Эмма сняла себе квартиру, предъявив хозяину густо накрашенной косметикой лицо и фальшивое удостоверение личности.

При этом вела себя Эмма всегда уверенно, благодаря зрелым формам и красоте, полученными от матери и напору унаследованному от отца.

Устоять перед таким арсеналом никто не мог.

Оставшиеся без воспитанницы гувернантки подняли тревогу и Аспер вызвал своего доктора, чтобы «прокапаться» и в трезвом состоянии понять в чем дело и почему «эти» так верещат.

Когда выяснилось, что Эмма не ночевала дома, а ее диспикер не отвечал, он поднял всю свою службу безопасности и подрядил еще две сыскных конторы.

Это дало результаты. Через три часа Эмму нашли и брыкавшуюся и шипящую, как кошка, привезли домой.

И там, между дочерью и отцом случились такие разборки, что гувернантки тряслись на втором этаже, прижимаясь к стенам, а хозяйские бодигарды, с оружием наготове, ждали у входной двери и не знали, следовало ли уже врываться или нужно подождать – такого рвения хозяин мог и не оценить.

А происходило следующее – «папа-Аспер» в категоричной форме орал, что больше никогда Эмма не получит ни одного дро и отныне за ней будут следить два! Нет – три секьюрити! А «девочка-Аспер» орала в ответ, что больше ничего подобного не потерпит!

Потом, с обеих сторон полетели бутылки и стаканы, а в финале прогремел выстрел! Тут уже бойцы ворвались в гостиную на первом этаже