Похождения Гекльберри Финна (пер.Энгельгардт) - Марк Твен

— Чтобы мне сейчас же умереть на месте, если я спрятал деньги, герцог! Честное слово, я этого не делал. Не скажу, чтобы у меня не было такой мысли, так как она имелась у меня в действительности, но вы… то есть, я хотел сказать, кто-то другой меня опередил…

— Это наглая ложь! Вы сами спрятали мешок с золотом в гроб. Извольте сейчас же сознаться в этом, или…

У короля в горле послышался зловещий клокот. Наконец, улучив мгновенье, когда пальцы герцога слегка разжались, он воскликнул:

— Довольно, я сознаюсь!

Я очень обрадовался, услышав это добровольное признание, и стал себя чувствовать с тех пор гораздо спокойнее. Герцог, в свою очередь, оказался тоже вполне удовлетворенным. Он перестал душить короля и, убрав руки прочь, сказал:

— Если вы вздумаете опять когда-либо запираться, я вас просто-напросто утоплю. Вы так мерзко вели себя во всей этой истории, что теперь вам совершенно уместно сидеть здесь и хныкать, словно малолетний ребенок. Вы, сударь, просто-напросто бездонная бочка или выживший из ума страус, которому непременно хочется все проглотить. Между тем я постоянно относился к вам с таким доверием, как к родному отцу. Как вам не совестно было стоять и слушать, что в краже денег обвиняли бедняжек негров? Вы знали, что они были не виноваты в этом ни душой, ни телом, а между тем не сочли нужным сказать ни единого слова в их защиту! А какую смешную роль заставили вы разыграть меня! Ведь я до того опростоволосился, что и в самом деле поверил этой дребедени! Черт бы вас побрал!.. Теперь я понимаю, отчего вам так хотелось пополнить дефицит. Вы желали прикарманить также и денежки, заработанные мною на «Небывальщине» и разных других штуках. Вам угодно было заграбастать себе все!..

Король, не успевший еще окончательно отдышаться, робко заметил:

— Вспомните, однако, герцог. что предложение пополнить дефицит сделано было не мною, а вами самими.

— Замолчите, пожалуйста! Я не хочу больше слышать про эту постыдную историю! — объявил герцог. — Вы потрудились бы лучше сообразить, какие барыши вышли теперь из всего этого для вас самих? Наследники получили не только все свои деньги обратно, но также и все наши деньги, за исключением ничтожных грошей, уцелевших каким-то чудом. Ложитесь теперь в постель и потрудитесь не упоминать более никогда в жизни про этот дефицит.

Король, смиренно поджав хвост, отправился в шалаш и, чтобы хоть сколько-нибудь утешиться, вытащил там из-под постели свою бутылку. Герцог вскоре последовал его примеру и тоже прибегнул к бутылке. Полчаса спустя оба они стали опять закадычными друзьями. Чем более одолевал их хмель, тем теснее становилась их взаимная дружба. Наконец, оба они заснули в объятиях друг друга и принялись громко храпеть. Во время дружеских излияний оба они до чрезвычайности размякли; но я заметил, что король остался до такой степени убежденным могущественными доводами герцога, что и не думал более запираться в попытке похищения мешка с золотом. Понятно, что я сам почувствовал себя после того тоже спокойным и довольным. Разумеется, когда король и герцог крепко заснули и принялись храпеть, мы с Джимом начали беседовать и я рассказал ему все как было.

Глава XXXI

Зловещие замыслы. — Исчезновение Джима. — Известия о нем. — Старинные воспоминания. — Глупая история. — В глубь страны.

В продолжение нескольких дней мы не останавливались более в городах, а плыли все прямо вниз по течению. Мы с Джимом забрались теперь далеко на юг, в теплые края, и находились на значительном расстоянии от своего родного края. Начали попадаться уже деревья, поросшие испанским мхом, который свешивался с ветвей вниз, образуя на них длинные седые бороды. Мне впервые довелось тогда видеть этот мох, придающий южным лесам такой торжественный и без отрадный вид. Считая себя теперь вне опасности, король и герцог занялись снова грабежом прибрежных селений.

Прежде всего они прочли публичную лекцию о трезвости, но она принесла им так мало барышей, что на собранные за вход деньги лекторам не удалось даже напиться допьяна. В другом селении они попытались давать уроки танцев, но так как не смыслили сами по этой части ни бельмеса, то при первых же сделанных ими прыжках, которым мог бы позавидовать кенгуру, публика ворвалась в сарай, где они показывали свое искусство, и торжественно выгнала их из города. В следующий раз они пытались давать уроки красноречия, но слушатели по прошествии не скольких минут встали, осыпали их ругательствами и предложили им как можно скорее убираться к черту. Король и герцог пытались затем выступать в ролях: миссионеров, гипнотизеров, врачей, предсказателей будущего и т. п., но счастье как будто их совершенно по кинуло. Под конец они отказались от дальнейшей борьбы с судьбою и молча лежали на плоту по несколько часов кряду. Очевидно, они о чем-то думали, но не вы сказывали своих мыслей. Несомненно также, что мысли были самого грустного и отчаянного свойства.

С течением времени, однако, в поведении короля и герцога обнаружилась некоторая перемена. Они си дели теперь преимущественно в шалаше и конфиденциально беседовали там по два и по три часа кряду шепотом друг с другом. Мы с Джимом стали чувствовать себя тогда не в своей тарелке. Последовавшая перемена положительно нам не нравилась. Мы реши ли, что наши пассажиры обдумывают худшее, чем когда-либо, дьявольское предприятие. Раскидывая умом, мы наконец пришли к убеждению, что они собираются ограбить какой-нибудь жилой дом, или магазин, или же заняться изготовлением фальшивой монеты и т. п. Это нас до такой степени напугало, что мы с Джимом решили ни за что на свете не принимать участия в их проделках. При первом же подозрении мы распростимся со своими пассажирами и улепетнем, и пусть они занимаются чем хотят. Однажды рано утром мы спрятали плот в надежном месте, милях в двух ниже несчастной маленькой деревушки, называвшейся Пиксвиллем. Король отправился на берег, предписав нам оставаться на плоту и ждать его возвращения. Он уверял, что сходит в селение навести справки, не дошел ли туда как-нибудь слух о «Королевской Небывальщине».

«Ну, нет, меня не проведешь! — говорил я самому себе. — Знаю, что вы замышляете ограбить там кого-нибудь, в случае чего, быть может, даже со взломом! Что ж, попытайте счастья! Воображаю себе, как вы удивитесь, когда, вернувшись сюда с грабежа, не найдете здесь никого и ничего более? То-то будете ломать голову, спрашивая себя, куда могли деваться мы с Джимом и плотом?» Король объявил, что если не вернется к полудню, то это должно означать, что все обстоит благополучно. В таком случае мне и герцогу надо будет тоже сходить на берег.