Шантаж - Джон Гришем

Глава 30

Предварительные выборы в штате Пенсильвания 25 апреля были последней надеждой губернатора Тэрри. Не сломленный поражением во время дебатов с Аароном Лэйком, он с еще большим энтузиазмом проводил избирательную кампанию, хотя денег у него практически не осталось. «Лэйк захватил все финансовые потоки», – повторял он на каждом углу, с гордостью демонстрируя свою унизительную нищету.

Он одиннадцать дней не покидал этот штат, до минимума сократил свои расходы, часто обедал и ужинал в домах своих сторонников, останавливался в дешевых мотелях и пешком ходил по улицам города, без устали пожимая руки потенциальным избирателям. «Давайте будем говорить не о деньгах, а о наших насущных проблемах», – твердил Тэрри при каждом удобном случае.

Аарон Лэйк тоже не отставал от него по части предвыборной агитации, однако делал это с большим размахом. Его самолет то и дело взлетал в одном месте и садился в другом, давая возможность кандидату охватить как можно больше городов и селений. Кроме того, Лэйк пожимал больше рук, произносил больше речей, а самое главное – тратил гораздо больше денег, чем губернатор Тэрри.

И результат не заставил себя долго ждать. Аарон Лэйк получил семьдесят один процент голосов и намного опередил конкурента, не оставив тому практически никаких шансов на победу. Губернатор Тэрри был настолько подавлен очередным поражением, что стал открыто поговаривать о прекращении борьбы.

И все же он решил еще раз испытать судьбу на предварительных выборах в родной Индиане, надеясь скорее на чудо, чем на свои финансовые возможности. Кто знает, может, новый самолет Аарона Лэйка снова загорится в воздухе или рухнет где-нибудь в пустынном месте?

После победы Лэйка в Пенсильвании многие средства массовой информации уже открыто предрекали ему победу во время номинации. Его счастливое одухотворенное лицо мелькало на каждом шагу, и многие американцы стали считать его символом величия своей страны и ее неуклонного движения вперед.

Правда, Аарона Лэйка иногда обвиняли в чрезмерном расходовании денежных средств и даже в том, что он фактически купил избирательную кампанию. Сам он никогда не оспаривал это мнение, так как еще до предварительных выборов в Пенсильвании потратил почти сорок миллионов долларов. Никто из кандидатов за всю историю президентских выборов в США не тратил столько денег на свою кампанию. Разумеется, подобные упреки не могли не наносить ущерба репутации Лэйка, но он предпочитал иметь много денег и выслушивать упреки, чем не иметь ни денег, ни упреков. Тем более что на его избирательной кампании зарабатывали тысячи людей, если не миллионы. Одни только владельцы сетей Интернет получили, по самым скромным подсчетам, свыше миллиарда долларов. Огромные прибыли получили также средства массовой информации, различного рода эксперты, консультанты, помощники, спичрайтеры и огромная индустрия по связям с общественностью. Даже федеральное правительство, несмотря на значительные расходы, получило немалую прибыль. Именно это обстоятельство позволяло Аарону Лэйку не принимать во внимание нападки тех, кто упрекал его в разбазаривании денег.

В самом благодушном настроении он вернулся в Вашингтон после довольно продолжительной и многотрудной поездки по западным штатам. Это было триумфальное возвращение героя.

На следующий после бегства Бастера день собратья завтракали долго, внимательно просматривая утреннюю газету из Джексонвилла – единственную, которую приносили в тюрьму. При этом они совершенно искренне радовались небывалому успеху Аарона Лэйка и от всего сердца желали ему победы во время номинации. Давай, Аарон, давай!

Вместе с тем они были крайне удивлены отсутствием каких бы то ни было сообщений о побеге своего подопечного.

Они пролистали всю газету, но ни слова об этом не нашли.

Ему, как и Аарону Лэйку, они тоже желали успеха в отчаянной попытке вырваться на свободу. Ведь он еще молодой парень, и было бы глупо провести большую часть жизни за тюремными стенами. Да еще все время осознавать при этом, что стал жертвой вопиющей несправедливости. Так что давай, Бастер, давай!

Но самая главная проблема, которую они обсуждали в то утро, – как наладить связь с внешним миром и где найти нового курьера. Ничего придумать так и не смогли, а посему решили не торопить события и подождать, как прореагирует Аарон Лэйк на их последнее письмо.

Уилсон Аргроу был доставлен в тюрьму «Трамбл» в зеленом фургоне, в наручниках и в сопровождении двух судебных исполнителей, которые аккуратно поддерживали его под локти. В сопроводительных документах было написано, что раньше он сидел в одной из тюрем Майами, а потом по решению властей переведен в Джексонвилл. В тех же документах говорилось, что он уже отсидел четыре месяца из шестидесяти, к которым его приговорили за финансовые махинации. Характер совершенного преступления позволил тюремным властям перевести его из обычной федеральной тюрьмы в тюрьму с облегченным режимом пребывания. Впрочем, никого здесь на самом деле не интересовало, кто, когда и почему перевел мошенника Аргроу из одной тюрьмы в другую.

После непродолжительной беседы с заместителем начальника тюрьмы его провели по всей территории, показали спортивный зал, беговую дорожку, столовую и даже библиотеку, на которую он обратил самое пристальное внимание. После первого знакомства с новым местом заключения Уилсон Аргроу заметно повеселел. В особенности после того, как увидел, что все охранники несут службу без оружия, а заключенные не производят впечатления отъявленных негодяев и кровожадных насильников.

Вскоре его сокамерники узнали, что ему тридцать девять лет, разведен, окончил колледж, работал в банке и был пойман на мошенничестве. Но при этом, естественно, никто понятия не имел, что по-настоящему его звали Кенни Сэндз и что был он ветераном ЦРУ, проработавшим в агентстве почти одиннадцать лет, а его личный послужной список был намного богаче, чем история этой привилегированной тюрьмы. Правда, в тюрьме ему прежде бывать не приходилось, он только в общих чертах знал все, что там происходит или может происходить.

Его соседом по камере был тщедушный милый старичок с курчавой седой бородой, который на самом деле оказался матерым рецидивистом, перепробовавшим множество федеральных тюрем и остановившим свой окончательный выбор на последней, которую считал просто райским местом. Он был так доволен нынешним положением, что откровенно признался в желании окончить свои дни именно здесь. Старик с удовольствием объяснил Уилсону все особенности их тюремного распорядка, а потом отвел в столовую, где просветил по части тюремного меню.

После вполне сытного обеда старик показал новому соседу комнату для игр, где группа плотных мужиков резалась в карты, причем на деньги и с сигаретами в зубах, отчего комната напоминала скорее курилку в общественной библиотеке, чем помещение тюрьмы.

– Азартные игры у нас строго запрещены, – назидательным тоном произнес старик и хитро подмигнул Уилсону.

Затем они вышли на открытую площадку, где под палящими лучами солнца истекали потом молодые люди лет двадцати – тридцати. Они тщательно полировали загар, давая отдохнуть натруженным на работе мышцам. У края площадки старик махнул в сторону длинной прогулочной дорожки:

– А это еще один повод выразить признательность нашему федеральному правительству.

В конце концов они добрались до тюремной библиотеки, в которой старик никогда в жизни не бывал.

– Здесь, – показал он рукой на дверь, – наша юридическая библиотека.

– Интересно, кто сюда ходит? – сразу оживился Аргроу.

– Обычно сюда заглядывают адвокаты, но постоянно здесь сидят только наши судьи.

– Судьи? – нарочито громко воскликнул новичок.

– Да, их тут трое, – вяло заметил старик, не проявляя абсолютно никакого интереса ни к библиотеке, ни тем более к сидевшим там судьям.

Уилсон Аргроу не стал заострять внимание на библиотеке и послушно проследовал за ним до конца коридора, потом поблагодарил за весьма полезную экскурсию и вновь вернулся к библиотеке.

Джо Рой Спайсер оторвался от журнала и пристально посмотрел на вошедшего в библиотеку незнакомца.

– Вы что-то ищете? – поинтересовался он с видом человека, которого оторвали от важного дела.

Уилсон Аргроу сразу узнал в нем одного из тех людей, которых видел на фотографиях в досье. Бывший судья, осужденный за махинации с игрой бинго. Какая незавидная участь!

– Я здесь первый раз, – произнес он, вымученно улыбаясь. – Меня только что перевели, вот я и знакомлюсь со своим новым домом. Это, если не ошибаюсь, юридическая библиотека?

– Совершенно верно.

– Надеюсь, любой человек может пользоваться ее фондами?

– А вы что, адвокат? – насторожился Спайсер.

– Нет, банкир.

Если бы этот разговор происходил пару месяцев назад, Спайсер непременно нашел бы работу этому парню, но сейчас им не нужны были какие-то жалкие центы. Аргроу осмотрелся, но не увидел поблизости остальных судей, внешность которых так тщательно изучал. Извинившись за причиненное беспокойство, он не стал надоедать судье и отправился в свою камеру. Контакт был установлен, и теперь нужно лишь развивать его в нужном направлении.