Русское влияние в Евразии. Геополитическая история от становления государства до времен Путина - Арно Леклерк

Глава 2

Усиление положения в мире

1. Военное возрождение и стабильность

Сейчас кажутся очень далекими времена, когда исчезнувшая Советская армия, в частности Западная группа советских войск, размещенная на территории ГДР, могла угрожать Франкфурту или Страсбургу и когда в эпоху Леонида Брежнева (если точнее, то в 1970-е гг.) рост военной мощи СССР совпадал с успехами идеологии «бронекоммунизма». Уход с афганского театра военных действий – пусть даже сегодня это поражение принято считать относительным[245] – и трудности, возникшие во время Первой чеченской кампании, поставили под сомнение тот образ, который еще тридцать лет назад имела Советская армия. Годы правления Ельцина совпали с общим крахом военной системы, старением материально-технической базы и глубоким кризисом, который сегодня новое российское правительство стремится преодолеть, проводя необходимые реформы и привлекая достаточные бюджетные средства[246]. Официальные заявления по поводу модернизации различных составляющих вооруженных сил – ядерных, военно-воздушных или сухопутных – показывают, что Россия Владимира Путина намерена (она продемонстрировала это в ходе вмешательства в события в Южной Осетии и Абхазии в 2008 г.) снова наращивать военную мощь[247]. Демонстрация силы, однако, расценивается некоторыми западными наблюдателями[248] как своего рода магические заклинания, которые, в общем, соответствуют реальным изменениям. Восходящая к наследию былых эпох – царской и советской – военная культура России формировалась в условиях постоянной угрозы отовсюду. Действительно, русскому государству пришлось противостоять монголам на востоке, шведам, немцам и полякам – на западе, османам и персам – на юге. Строительство «социализма в отдельно взятой стране» вполне отвечало идеологии «осажденной крепости»: молодому советскому государству необходимо было бороться с «капиталистическими» и «империалистическими» державами. Желание вытеснить русских, демонстрируемое США и четко сформулированное Збигневом Бжезинским в его «Великой шахматной доске», расширение НАТО на восток после прекращения действия Варшавского договора, поощрение и поддержка «цветных революций» на Украине, в Грузии и Средней Азии, действия западных НПО и религиозный североамериканский прозелитизм – таковы примеры развернутого наступления на новое российское государство, возникшее после распада СССР[249]. Забота о сохранении «оборонительного щита» и переосмысление своей самобытности объясняют, почему Россия подвергла модернизации свою военную доктрину в отношении ближнего зарубежья, помимо стремления сохранить свои позиции среди ведущих ядерных держав мира. Это подразумевает глубокую перестройку всей военной системы, которая в 1990-е гг. не была проведена по политическим и финансовым причинам. Новый курс, взятый в 2000 г., предполагает проведение военной реформы: после неудачных попыток, предпринятых Павлом Грачевым и Сергеем Ивановым, подлинную реформу в 2008 г. начинает Анатолий Сердюков. Речь идет в первую очередь о сокращении личного состава, модернизации вооружений, реформировании штабов. Планируемая к завершению в 2012 г. реформа направлена на выстраивание Российской армии по американской и европейской моделям. Число армейских сухопутных соединений должно быть сокращено в 10 раз – с 1890 до 172, однако сокращения в военно-воздушных, космических войсках, частях ВМФ, ПРО, ВДВ и спецназа необходимо проводить гораздо осторожнее. Помимо роста профессионализма призывников следует также ограничить срок службы; приоритет должен отдаваться высокотехнологичному вооружению, особенно тому, которое предназначено для контроля сетей, объединяющих разведку, командование, управление и связь, – имеется в виду программа С3I. В 2009 г. государством для военных нужд были заказаны 11 спутников. С другой стороны, заказы на обычные виды вооружения все еще остаются ограниченными: 60 танков, 240 транспортных автомобилей и БМП и 15 боевых вертолетов в том же году. В сфере военно-морского флота приоритет отдается новым стратегическим подводным лодкам, несущим на борту баллистические ракеты, в то время как оснащение флота новыми летательными аппаратами происходит с задержкой – это касается производства к 2015 г. 70 истребителей-бомбардировщиков «Су-34»; к 2020 г. эта цифра должна увеличиться до 200 боевых машин, что представляется столь же нереальным, как и создание к 2020 г. шести авианосных групп. Медленная постановка на вооружение стратегических ракет, в частности ракеты «Булава» для подводных лодок, связана с бюджетными ограничениями, существующими, несмотря на приоритет, отдаваемый стратегическим вооружениям, и, возможно, с потерей некоторых технологических цепочек с момента, ставшего высшей точкой развития советского ВПК. Именно в этом контексте в 2010 г. была принята новая ядерная доктрина, согласно которой «Россия оставляет за собой право применения ядерного оружия в ответ на использование ядерного или другого оружия массового поражения против нее и (или) ее союзников, а также в случае направленной против нее и осуществляемой посредством обычных видов вооружения агрессии, могущей поставить под угрозу само существование государства». Эта формулировка отражает значимость сохранения ядерного «щита», гарантирующего безопасность страны по крайней мере до 2020 г., что необходимо для восстановления обычных вооруженных сил. Начатая в 2008 г. реформа Сердюкова идет полным ходом, и кризис 2009 г. не помешал выделению необходимых средств: Россия продолжает тратить 3 % своего ВВП на оборону.

Армия Российской Федерации, вне всякого сомнения, стала инструментом последовательно проводимой лидирующей державой региона политики, однако путь, пройденный ею с момента прекращения существования Советской армии, оказался крайне тернистым и парадоксальным образом, особенно на Кавказе, безжалостно выявил различные недостатки; в настоящее время армия постепенно восстанавливает потенциал и навыки, необходимые для ее модернизации.

Не прошло и десяти лет после того, как Советская армия продемонстрировала неспособность справиться с афганским сопротивлением, поставив под сомнение свою непобедимость. Распад СССР привел к развалу всей армии – общему крушению, которое, казалось, должно потащить за собой «на дно» все российское государство. Де-факто независимость Чечни, объявленная бывшим советским генералом Джохаром Дудаевым, была спокойно воспринята Москвой: новая власть, появившаяся в России в 1991 г., была нацелена на решение других задач. Все изменилось в 1994-м, когда Борис Ельцин, терявший свою популярность, решает – в основном по внутриполитическим причинам (пусть они не сводились только к контролю над нефтепроводом, проходящим через Грозный) – «восстановить порядок» на Кавказе. Казалось, речь идет об операции, лишенной всякого риска, поскольку соотношение сил, безусловно, было в пользу России, а вовсе не маленькой кавказской республики с населением в миллион жителей. В конце декабря 1994 г. штурм чеченской столицы силами около 40 тыс. человек при поддержке 200 танков и 300 артиллеристских орудий, а также тяжелой авиации, позволил российским войскам дойти до центра Грозного. Однако здесь они быстро встретили решительное сопротивление прекрасно организованных и мобильных боевиков, создавших невероятно эффективную и «эластичную» оборону, тогда как российские мотострелки обнаружили огромные пробелы в знании тактики, владении необходимыми навыками и дисциплине. Поддержка ВВС никоим образом не изменила ситуацию – самолеты бомбили и российские войска, и их противника. В течение нескольких дней русские, оказавшиеся в Грозном в западне, были разбиты и уничтожены, потеряв более 1000 человек убитыми, бóльшую часть своих танков и БТР. В конце января город ценой невероятно тяжелых потерь среди российских военных и гражданского населения все-таки был взят, однако чеченская столица почти не контролировалась федералами, а сельские районы оказались охвачены восстанием. Начавшаяся тогда война на истощение обнаружила плачевное состояние Российской армии, в которой среди солдат были широко распространены пьянство, коррупция и насилие. В августе 1996 г. российское правительство вынуждено пойти на переговоры, в то время как в Грозном после стремительного маневра, предпринятого чеченским сопротивлением, оказываются блокированными 10 тысяч российских солдат. 25 августа подписано перемирие, напоминавшее погребальный звон по ушедшей в прошлое Советской армии. Эта неудача совпала с общим сползанием армии в нищету. Проблематичным стало простое обеспечение войск продуктами питания, арсеналы были разграблены, жалованье офицеров уменьшалось наподобие шагреневой кожи, не хватало средств на приобретение и простое поддержание материально-технической базы, равно как и закупку боеприпасов. Армия, еще пятнадцать лет назад угрожавшая Западной Европе, стала войском третьего мира, и поразивший страну летом 1998 г. кризис только подтолкнул ее в преисподнюю. Попытки реформ, предпринятых тогдашними министрами обороны Родионовым и Сергеевым, натолкнулись на бездействие военной верхушки, ничуть не изменившейся с момента окончания холодной войны, склонной к коррупции и хищениям, свидетельствовавшим о беспрецедентном моральном упадке. Необходимо было в 1999 г. начать Вторую чеченскую войну, чтобы создать условия для обновления. В начале августа вмешательство чеченских боевиков, отправленных исламистом Шамилем Басаевым, в дела соседней республики Дагестан и серия террористических актов в жилых домах в Москве заставили центральную власть активно реагировать и стремиться к восстановлению полного подчинения центру в границах Российской Федерации, где пример чеченцев, использованных в своих целях исламскими радикалами, мог оказаться заразительным. Российские войска Северо-Кавказского военного округа, поддерживаемые артиллерией и авиацией, на этот раз повели массированное наступление умело и слаженно. В самые короткие сроки просочившиеся в Дагестан чеченские боевики были уничтожены, и в мятежной республике вновь восстановился мир. «Усмирение» продолжалось до 2007 г., однако оно по большей части проводилось местными силовыми структурами, верными Москве, и силами МВД, специализирующимися на борьбе с терроризмом и партизанской войной. Основные подразделения вооруженных сил теперь базировались невдалеке от городов и играли вспомогательную роль: несмотря на то что противник был в значительной мере ослаблен, не стоило исключать возможности маневра – вроде того, который был предпринят боевиками в 1996 г., когда российские войска оказались блокированными в Грозном. Сделанные выводы ясно свидетельствуют об улучшении состояния вооруженных сил, которые тем не менее все еще страдали от устаревшей и несовершенной материально-технической базы, а подготовка личного состава была очень неоднородной. Умение вести бои в городе и противодействовать партизанской войне, продемонстрированные во время событий 1999 г., не смогли скрыть отставание в области новых информационных технологий. Придя к власти в 2000 г., Владимир Путин предпринял усилия по изменению ситуации, чтобы преодолеть «упадок», в котором находились российские вооруженные силы по завершении советской эпохи. Приоритет был отдан ракетным войскам стратегического назначения[250], представляющим собой «гарантию будущего» страны и сохранение ее международного статуса. Однако чеченский опыт продемонстрировал необходимость перевооружения сил всего Северо-Кавказского военного округа, где дислоцируются 58-я сухопутная и 4-я воздушная армии; этот округ стал своего рода «лабораторией» именно в тот момент, когда возникли противоречия между Россией и Грузией, заручившейся поддержкой американцев. Помощь, оказанная Москвой Южной Осетии и Абхазии, привела к резкому обострению напряженности между российской и грузинской сторонами, и попытка Грузии силой вернуть Южную Осетию стала причиной короткой войны, длившейся с 7 по 12 августа 2008 г. Успех Российской армии оказался очевидным: все цели, поставленные перед ней, были достигнуты. Москва действительно добилась независимости Южной Осетии и Абхазии, пусть даже оба эти государства не были признаны международным сообществом. Перспективы вхождения Украины и Грузии в НАТО и окончательное вытеснение России, о котором мечтала Америка, отложились на неопределенный срок, и в целом Россия продемонстрировала свою способность влиять на ситуацию в ближнем зарубежье, где после распада СССР это влияние первоначально оказалось минимальным. И все же военная кампания показала наличие некоторых проблем, таких как отсутствие совершенных средств связи, управления и поддержки, а также недостаточное взаимодействие военно-воздушных сил и сухопутных войск. Результат тем не менее оказался удовлетворительным, особенно если учитывать низкие потери: 60 убитых, половина из которых – во время грузинской атаки на Цхинвали, и чуть больше двухсот раненых, а также быстрота, с которой были решены поставленные задачи. Возвращение в войска дисциплины и почти полное отсутствие жертв среди мирного населения тоже являются свидетельством повышения профессиональной подготовки российских войск. Уроки, извлеченные из этого эпизода, частично предопределили начало проводимой ныне Анатолием Сердюковым реформы.