Колесо превращений - Николай Петри

Пришли они на небольшую ровную полянку, трава которой была вытоптана до песчаной почвы. По кругу поляны стояли короткие столбцы, обмотанные не то камышом, не то тальником. Нагин остановился в центре поляны и плавным жестом руки предложил Милаву подойти. Непонятный старик стоял рядом с чернокнижником, и кузнец только при ярком утреннем свете смог внимательно его разглядеть.

Он был крайне удивлен тем, чго увидел.

Яппи! Старик принадлежал именно к этому племени, о котором уже многие годы по стране росомонов ходили самые невероятные и таинственные истории.

Милав со всем возможным почтением поклонился старику, уважая и возраст, и отвагу, забросившую его в такую невообразимую даль от родины. Старик поклонился в ответ. Нагин заговорил:

- Якау Намуто, - (новый поклон старика), - просил меня вчера не называть его имени. Это связано с верой Намуто в то, что человек, не знающий твоего имени, не способен плохо влиять на твою судьбу. Ему хотелось понаблюдать за тобой, прежде чем вы познакомитесь.

- И что же? - недоумевал Милан.

- Якау Намуто позволил мне открыть тебе его имя. Это значит, что он берет на себя ответственность за твою судьбу.

- Я что-то не совсем... - начал Милав, но Нагин остановил его:

- Потом. Все вопросы и все объяснения потом. А пока Намуто хочет, чтобы ты попробовал атаковать его.

Милав с большим сомнением посмотрел на тщедушную фигуру старика и уточнил:

- Я правильно понял - вы хотите, чтобы я напал на него, словно тать в нощи?!

- Вот именно! - отозвался Нагин.

- А старик сам говорить не умеет? - Милав чувствовал себя крайне неуютно, пытаясь понять, что стоит за нелепой просьбой чернокнижника.

- Я осеня мало говоли вас язик, - сказал старик мягким, певучим голосом, - много гломкий звук - дазэ голова болеть!

Милав переминался с ноги на ногу, не решаясь подчиниться Нагину.

- Ну что же ты? - спросил чернокнижник, отступая к краю поляны.

- Послушайте, - замялся Милав, - а можно мне пробу по-другому устроить? Что я, живодер - на стариков немощных бросаться!

- Немощных, говоришь?! - усмехнулся Нагин и сделал какой-то знак Намуто. Старик поклонился, шагнул к Милаву и... кузнец понял, что лежит лицом вниз.

Он стремительно поднялся на ноги, озираясь вокруг, кто посмел так подшутить над ним? Но рядом находился только непостижимый старик. Нагин и Ухоня стояли достаточно далеко, чтобы не заподозрить их в "шутке". Милав внимательно посмотрел на дедушку.

- Молодеса, Милава, нападай делай!

Милав опять шагнул к старику, еще не зная, что он с ним сейчас сделает. Но... ничего не сделал - лежа на земле, не так-то просто диктовать противнику свои условия! Кузнец вскочил на ноги и с возмущением обратился к Нагину:

- Да что же это такое?!

- Это способ самообороны пастухов на родине Якау Намуто.

Через некоторое время, когда Милав немного успокоился, Нагин ему кое-что объяснил:

- Дорога тебе предстоит неблизкая и непростая. Обычных способов защиты будет явно недостаточно, потому что тебе чаще придется иметь дело с негодяями, нападающими со спины, чем с воинами, атакующими с открытым забралом. Помни об этом.

- Неужели и я смогу так же, как Намуто? - удивился Милав.

- Не питай иллюзий, - ответил чернокнижник. - Якау занимается этим искусством с малых лет. А сейчас ему почти девять десятков! Нет, кое-чему он тебя, конечно, научит, но мы больше надеемся на то, что ты овладеешь другим искусством. В противном случае не стоит и затевать поход в страну Гхот.

Глава 5

ПОЮЩИЙ СЭЙЕН

- О каком искусстве ты говоришь?

Нагин указал рукой на старика, в руках которого находился какой-то короткий продолговатый предмет.

- Это Поющий Сэйен - самое удивительное оружие, которое я встречал в своей жизни.

Нагин махнул старику рукой, Намуто что-то сделал с предметом - после звонкого щелчка из короткой черной трубки в обе стороны выдвинулись удлинения. Теперь в руках Намуто был блестящий посох, едва ли не со старика размером. А дальше... Это был поистине танец, а не простое исполнение боевых приемов. Некоторое время Милав следил за руками старика, зачарованный их гибкостью, плавностью и точностью движений. А потом он услышал звук - тонкий, на пределе слышимости, он все разрастался, вытесняя остальные звуки. Он очаровывал слушающего; глаза сами собой закрывались, тело начинало раскачиваться, боль, гнев, тревога, злоба - все уходило, оставляя голову пустой, как высушенная тыква.

... Кто-то тронул Милава за плечо.

- Ну как?! - спросил Нагин. Глаза его хитро улыбались.

- Это... Это что-то невообразимое, - пробормотал Милав, сбрасывая с себя остатки наваждения.

- Сэйен - сильна, Сэйен - халасо! - Якау Намуто с поклоном протянул Милаву Поющий Посох. Милав с благоговением принял подарок.

- Этот посох тоже из страны Яппи?

- Нет, посох Сэйен Намуто увидел только здесь, у меня. Поэтому и остался, чтобы овладеть искусством Поющего. А пришел Сэйен из... впрочем, тебе незачем этого знать. Все, что от тебя требуется, - овладеть мастерством Намуто в обращении с посохом.

- И сколько мне отводится на это времени?

Нагин некоторое время молчал.

- Это будет зависеть только от тебя, - наконец сказал он. - Как только Сэйен запоет в твоих руках - ты готов к путешествию в страну Гхот.

- Сдается мне, напарник, здесь нас тоже не будут угощать печатными пряниками... - прошептал Ухоня на ухо кузнецу.

Ухоня был прав: в ските Нагина-чернокнижника было нисколько не легче, чем у Ярила "в гостях". Скорее, наоборот, к безумной усталости от многочасовых тренировок в любую погоду примешивалось чувство горечи, неудовлетворенности и даже стыда за свое огромное, неуклюжее тело, не способное справиться с шестом. Но Якау Намуто каждый раз успокаивал Милава:

- Селдися - нет. Сэйен - сила не любита, Сэйен - доблота любита!

Милав тяжко вздыхал и вновь продолжал занятия. Кроме искусства владения Поющим, Якау Намуто учил Милава и многому другому: как быстро остановить кровь и перевязать рану тем, что всегда есть под рукой, - корой, травой, мхом и прочим; как точно определять погоду и развести костер даже под проливным дождем; как восстанавливать силы за ничтожно-короткое время и многому другому.

С каждым новым днем Милав чувствовал в себе растущую уверенность. И многочисленные цветные сны, из которых он выносил лишь смутное воспоминание чего-то легкого и светлого, только помогали ему в этом.

ШЕПОТ?

- Как напряжено его сердце?

- Он очень быстро прогрессирует. Пора ему узнать о многих феноменах психической энергии.

- А что он может?

- Он способен и к яснослышанию, и к яснознанию.

- А яснообоняние?

- Он догадывался о том, что не только энергия может конденсироваться в аромате, но и что сам аромат может быть энергией.