ПСС, том 4. Расплата - Картер Браун

— Когда он освободится, пришлите его в Хилл-Сайд, — попросил я.

— Разумеется. У тебя есть еще какие-нибудь просьбы?

— Не сейчас, шериф. — Мой голос прозвучал жизнерадостно. — Кроме того, вы ведь будете заняты с этим Уинтерманном.

Днем дом показался мне еще более впечатляющим, хотя теперь не было слышно оглушительных ритмов, от которых ночью пульсировали стены.

Я дважды посигналил. Дверь быстро распахнулась, и на пороге появилась все та же блондинка. На сей раз на ней была черная полотняная рубашка и белые «бермуды», волосы уложены на тот же манер, а огромные кольца в ушах сменили золотые вертикальные бруски.

— Опять вы? — В ее голосе явно отсутствовало воодушевление. — Что вам нужно теперь?

— Послушайте, — терпеливо сказал я. — Возможно, Том Вуд видит в вас жемчужину, но по мне вы просто старомодная устрица. Совершено убийство, помните? А я тот парень, что ведет расследование. Поэтому мне не нужны вопросы, мне положено слышать ответы.

— Вам лучше зайти в дом, — предложила она. — Сегодняшнее утро напоминает Четвертое июля на Кони-Айленд. Здесь были толпы репортеров. Даже никогда не предполагала, что существует столько газет!

Блондинка провела меня в ту самую комнату, где я уже был накануне.

— С кем вы хотите поговорить? — спросила она как-то скучно.

— Как вы посмотрите, если начнем с вас? Мне уже известно, вас зовут Перл, а фамилия?

— Сэнджер, — ответила она. — Если разговор затянется надолго, лучше присесть.

Она уютно устроилась в ближайшем кресле и пару секунд буравила меня взглядом.

— Я, можно сказать, старая подруга Тома, — несколько цинично заявила Перл. — Можете делать из этого любые выводы — многие именно так и поступают.

— Его жена давно умерла?

— Пятнадцать лет назад. И мы давно вместе, но не женаты, потому что он никогда меня не просил выйти за него замуж. Какие еще вопросы?

— Вы приехали сюда вместе с ним три дня назад?

— Да. И предполагалось, что об этом мало кто будет знать. Том хотел, чтобы конференция прошла тихо. Ничего себе — тихо! — Перл грустно улыбнулась. — Но именно так планировалось.

— Итак, Том, вы, его дочь, Тино Мартенс, его компаньон Джонни Барри, о котором он упоминал вчера, секретарша Тома, девушка с зудом, как вы соизволили выразиться… Кто еще?

— Вы назвали всех. Девушку с зудом зовут Эллен Митчелл.

— А как насчет Тони Фореста? Он когда появился?

— Вчера утром. Белле стало скучно. Вот она его и пригласила. Тони находился на Лонг-Бич, поэтому быстро приехал.

— Вы знали, что Ковски должен явиться на конференцию?

— Слышала, как Том сказал об этом вчера. «Ковски приедет завтра» были его слова.

— Ковски не появлялся в этом доме вчера вечером?

— Если даже и появлялся, то я его не видела.

— А что происходило прошлой ночью?

Перл пожала плечами:

— Ничего особенного. Том хотел немного расслабиться перед тем, как Ковски приедет и они займутся серьезными делами. И расслабление как-то незаметно переросло в своего рода вечеринку. Все пили, начали рано — продолжили допоздна. Вы же знаете, как это обычно бывает…

— Расскажите о ссоре Беллы с Тони Форестом.

— Ну, началась она примерно в полночь, — припомнила Перл Сэнджер. — Белла, Эллен, Тони Форест и Джонни Барри плавали в бассейне. Малышка Митчелл была почти голая и все время выставляла себя напоказ. Полагаю, Тони к тому времени уже изрядно набрался. В общем, в какой-то момент Эллен разлеглась на краю бассейна, а Тони навалился на нее. Он вовсе не шутил! Белла это увидела, разразился скандал.

— И сколько времени прошло после ссоры, прежде чем она уехала?

— Не могу с уверенностью сказать, — задумалась Перл. — Может, полчаса. Сначала Эллен вбежала в дом, заливая ковер крокодильими слезами, закрылась в своей комнате. Потом — мы все видели — Белла дала Тони пощечину, а он столкнул ее в бассейн. Мы с Томом стояли на террасе и наблюдали эту сцену. Тому это казалось забавным. Затем Тони вошел в дом, Белла побежала за ним. А вскоре я услышала звук мотора его машины. Почему-то подумала, что они оба уехали…

— Сколько вы еще пробыли на террасе вместе с Томом?

— Наверное, до трех часов. Потом я пошла на кухню приготовить что-нибудь поесть.

— Вы с Томом были на террасе с начала вечера до трех часов утра?

Лицо Перл залилось румянцем.

— Я этого не говорила. Мы были на террасе с полуночи, как раз с того момента, как Тони схватил Эллен.

— А чем вы занимались с девяти до двенадцати?

— Я находилась в доме…

— Одна?

— Нет, большую часть времени с Томом.

— И чем вы занимались?

— Ну хватит! — огрызнулась она. — Мы пробыли в моей комнате примерно час, может, дольше. В такие моменты не следят за временем!

Я закурил.

— А чем занимались Мартенс и Барри?

— Тино уехал вместе с Джонни приблизительно в девять — отправились в город за выпивкой на тот случай, если у нас закончится спиртное. Мне кажется, по дороге они заглянули в какой-то бар, потому что вернулись около одиннадцати.

— О’кей. Спасибо!

— За что? — Перл поднялась, широко расставила ноги, уперлась руками в бедра и неожиданно решительно заявила: — Том — самый прекрасный человек из всех, с кем мне доводилось встречаться. Но я не в силах ничем ему помочь, лейтенант. Ничем. Вы понимаете?

— Конечно, — ответил я. — И это делает его алиби очень шатким.

— Вы должны будете убедить Гарри Стенсена! — холодно добавила она.

— Еще один вопрос, Перл. — Мне удалось произнести это достаточно мягко. — Вы на самом деле считаете, что Том спит с Эллен Митчелл, или только мысль о том, что существует такая возможность, не дает вам покоя?

— Вчера я сказала, что вы сообразительный человек, — произнесла Перл сквозь зубы. — Митчелл не осмелилась бы, пока я рядом. Да я бы выцарапала ей глаза!

— А Том, он бы осмелился?

— Мы живем вместе уже пять лет. За все это время он ни разу не взглянул на другую женщину. Зачем ему это делать теперь?

— Если вы не знаете ответа на этот вопрос, то я тем более.

— Том, Тино и Гарри куда-то поехали, их нет сейчас в доме, — сообщила она ровным голосом. — Сказали, что вернутся поздно вечером. Джонни Барри у бассейна, а малышка Митчелл — в своей комнате наверху. Почему бы вам сначала не поговорить с ней, лейтенант? Может, у нее чуть-чуть поостынет зуд?

— Где ее комната?

— Поднимитесь по лестнице. Третья дверь справа. Если вам понадобится помощь, только крикните, немедленно пришлю Джонни.

— Благодарю вас, — сказал я, вставая. — Вы когда-нибудь работали в ночном клубе?

Перл улыбнулась.

— А что, заметно? Отработала восемь лет, пока не встретила Тома, тогда бросила это занятие. Я выступала в двух шелковых кисточках и с узенькой повязкой на бедре. Том был единственным мужчиной, который не раздел меня глазами, когда увидел в первый раз!

— Может, он тогда был занят подбором стриптизерш? — предположил я. — Десять баксов с человека — и он гарантировал настоящее веселье на всю ночь. Нельзя же заниматься всем сразу. Могу поспорить, позже он все-таки добрался до шелковых кисточек?

— Том вам не нравится, да? — тихо спросила Перл.

— Мне не нравится его компания, — честно признался я. — К примеру, Тино.

— Удивляюсь, откуда берутся такие ребята, как вы! — проворчала она. — Меня от вас тошнит. Вы все видите только в белых и черных тонах. А в настоящей жизни преобладает серый цвет. Ты когда-нибудь задумывался об этом, сынок?

— Уже слышал такое. Сначала я считал, что люди, подобные Тому Вуду, делают для рабочих много хорошего — добиваются повышения зарплаты, улучшают условия труда; а потом понял, что им еще приходится иметь дело с такими типами, как Тино Мартенс. И что же, Вуд в этом не виноват?

Глава 4

Я вбежал на второй этаж, отсчитал третью дверь справа, постучал и, поджидая, рассеянно почесал шею. Должно быть, зуд возник от одного только предвкушения встречи с Эллен Митчелл.

Наконец она появилась на пороге и с любопытством принялась меня разглядывать большими, зелеными в крапинку глазами. Она оказалась брюнеткой, немного старше двадцати лет, с коротко подстриженными волосами на манер птичьего гнезда. При виде этой прически вечно удивляешься, не сошел ли с ума парикмахер, но у нее она смотрелась вполне приятно.

Признаться, я не без удовольствия полюбовался ее интеллигентным лицом, а особенно фигуркой, о которой можно только мечтать, если, разумеется, догадываться, что медовый месяц предназначен не для обжорства. Торчащие под белой блузкой груди бросали нетерпеливый вызов, к которому ни один нормальный мужчина слишком долго не останется равнодушным. С блузкой она носила желтовато-коричневую льняную юбку, плотно облегающую бедра.