Вторая мировая война - Энтони Бивор

Из-за катастрофических потерь англичан в танках, Каннингем хотел отдать приказ об отступлении, но Окинлек настаивал на продолжении операции любой ценой. Это было смелое решение и, как показали дальнейшие события, правильное. На следующее утро запах близкой победы вскружил голову Роммелю, стремившемуся завершить уничтожение 7-й танковой дивизии и добиться общего отступления противника. Он лично повел 21-ю танковую дивизию к границе, полагая, что сможет окружить большую часть Восьмой британской армии. Но противоречивые приказы и плохая связь привели к неразберихе. В какой-то момент штабная машина Роммеля сломалась, и он оказался без радиосвязи на египетской стороне мощного проволочного заграждения вдоль границы. Его настойчивое желание руководить сражением на поле боя снова обернулось большой проблемой.

26 ноября из штаба Африканского корпуса ему сообщили, что новозеландская дивизия при поддержке другой танковой бригады с танками «валентайн» по пути к Тобруку вновь захватила аэродром в Сиди-Резеге. 4-я новозеландская бригада захватила также аэродром Камбута, а это означало, что люфтваффе остались без передовых аэродромов. Позже в тот же день, гарнизону Тобрука удалось соединиться с войсками Фрейберга.

Рывок Роммеля к границе оказался катастрофической ошибкой. 7-я танковая дивизия англичан получила на пополнение большую часть из находящихся в армейском резерве 200 танков, а люди Роммеля к тому времени уже были полностью обессилены. При возвращении из безуспешной атаки 27 ноября их преследовали в Западной пустыне истребители «харрикейн» английских ВВС, которые теперь полностью господствовали в воздухе.

Окинлек решил отстранить от должности Каннингема, которого считал недостаточно напористым и находящимся на грани нервного срыва. Он заменил его генерал-майором Нилом Ричи, который возобновил наступление на западном направлении, воспользовавшись критическими для Роммеля сложностями в снабжении. Итальянцы вновь предупредили Роммеля о том, что он может рассчитывать не более чем на самые скромные объемы боеприпасов, горючего и продовольствия. Однако итальянским ВМС удалось восстановить прежнюю уверенность в своих силах, когда их корабли сумели доставить новые грузы в Бенгази. Итальянцы использовали подводные лодки для транспортировки в Дарну остро необходимых боеприпасов, а легкий крейсер Cardona был переоборудован в танкер. Кригсмарине были приятно удивлены неожиданными усилиями своего союзника.

2 декабря Гитлер перебросил II авиакорпус с Восточного фронта на Сицилию и в Северную Африку. Преисполненный решимости поддержать Роммеля, фюрер пришел в ужас от сообщений о плачевной ситуации со снабжением немецких войск в Северной Африке из-за ударов англичан по караванам «Оси». Он приказал адмиралу Редеру перебросить в Средиземное море двадцать четыре подводные лодки. Редер жаловался, что «фюрер готов практически отказаться от войны подводных лодок в Атлантике ради решения наших проблем в Средиземном море». Гитлер игнорировал аргументы Редера о том, что большинство транспортных судов «Оси» были потоплены союзной авиацией и субмаринами, так что немецкие U–Boot не смогут в полной мере защитить конвои со снабжением для Роммеля. Тем не менее, немецкие подводные лодки причинили серьезный ущерб Королевским ВМС. В ноябре немецкие подлодки потопили в Средиземном море авианосец Ark Royal, а затем линкор Barham. Этим потери не ограничились: в ночь на 18 декабря группа итальянских боевых пловцов с управляемыми торпедами под командованием князя Боргезе смогла проникнуть в Александрийскую гавань и потопить линкоры Queen Elizabeth и Valiant, а также норвежский танкер. Адмирал Каннингем остался без крупных боевых кораблей на Средиземном море. И все это произошло всего через восемь дней после того, как японская авиация потопила у побережья Малайи линкор Королевских ВМС Prince of Wales и линейный крейсер Repulse.

6 декабря Роммель обратился к Верховному главному командованию вооруженных сил (OKW) и Главному командованию сухопутных войск (OKH) с рапортом о необходимости замены имеющихся у него транспортных средств и вооружения, а также о предоставлении ему дополнительных подкреплений. Несмотря на улучшение положения стран «Оси» в Средиземноморье, его просьбу не удовлетворили – в связи с критическим положением на Восточном фронте. 8 декабря Роммель снял осаду Тобрука и начал отходить к «линии Газалы», более чем в шестидесяти километрах к западу. Затем, в течение оставшейся части декабря и в начале января 1942 г., он оставил всю Киренаику и отступил к линии, с которой началось его наступление год назад.

Англичане праздновали успех операции «Крестоносец», но победа была временной, достигнутой главным образом благодаря численному превосходству, и уж никак не за счет лучшей тактики. Неспособность добиться согласованного действия танковых бригад была грубой ошибкой. Более 800 танков и 300 самолетов были потеряны. В результате, достигнув границ Триполитании через год после своей победы над итальянцами, Восьмая армия оказалась чрезвычайно ослабленной, а ее коммуникации – непомерно растянутыми. Кампания в Северной Африке, похожая на перетягивание каната, при необходимости уделять все больше внимания положению на Дальнем Востоке, предопределила очередное поражение войск Британии и ее доминионов в 1942 г.

Впрочем, еще до начала войны на Дальнем Востоке правительство Англии не испытывало недостатка в проблемах, требующих решения. Тогда, 9 декабря, Сталин оказывал давление на Великобританию, требуя объявить войну Финляндии, Венгрии и Румынии – союзникам Германии на Восточном фронте. Желание же Сталина договориться со своими новыми западными союзниками о послевоенных границах еще до битвы за Москву было отчасти попыткой преодолеть трудную ситуацию. В советских тюрьмах и лагерях по-прежнему содержалось более 200 тыс. польских военнопленных, захваченных в 1939 г. в ходе совместной с нацистской Германией операции. Теперь поляки были союзниками, а их правительство в изгнании официально признали и Вашингтон, и Лондон. Энергичные заявления генерала Сикорского, поддержанные правительством Черчилля, убедили крайне несговорчивый советский режим, что НКВД должен освободить польских военнопленных для формирования новой армии.

Несмотря на бесконечные препятствия со стороны советских бюрократов, освобождаемые поляки стали собираться и формировать боевые части под командованием генерала Владислава Андерса, который провел предыдущие двадцать месяцев на Лубянке. В начале декабря под Саратовом прошел смотр частей армии Андерса. Событие было исполнено горькой иронии, чему стал свидетелем писатель Илья Эренбург. Генерал Сикорский, глава польского правительства в изгнании, прибыл в сопровождении Андрея Вышинского, одиозного прокурора показательных процессов времен «Большого террора», выбранного на этот раз, очевидно, из-за своего польского происхождения. «Он чокнулся с Сикорским, очень приветливо улыбаясь, – рассказывает Эренбург. – Среди поляков многие были мрачны, полны негодования за все, через что они прошли. Некоторые из них не могли удержаться от признания, что ненавидят нас… Сикорский и Вышинский называли друг друга «союзниками», но за теплыми словами чувствовалась враждебность». Как показали дальнейшие события, неприязнь и недоверие Сталина к полякам ушли только внешне.

Глава 15

Битва за Москву

Сентябрь–декабрь 1941 г.

21 июля 1941 г. немецкая авиация впервые бомбила советскую столицу. Молодой физик Андрей Сахаров как член университетской противопожарной дружины часто проводил ночь «на крыше, наблюдая, как лучи прожекторов и трассирующие пули крест-накрест расчерчивают неспокойное небо над Москвой». Но в результате потерь, понесенных в Битве за Британию, бомбардировочные соединения люфтваффе значительно сократились. Не в силах нанести серьезный ущерб городу, они вернулись к поддержке сухопутных операций своих войск.

После остановки, которая понадобилась группе армий «Центр» для концентрации сил на ленинградском и киевском направлениях, Гитлер наконец приступил к подготовке крупного наступления на Москву. Его генералы испытывали противоречивые чувства. Масштабное окружение советских войск к востоку от Киева радовало, но необозримые просторы, растянутость коммуникаций и неожиданно высокая численность РККА вселяли чувство тревоги. Теперь лишь немногие верили в то, что победы можно достичь еще в этом году. Они боялись предстоящей русской зимы, к которой были очень плохо подготовлены. После сотен километров, пройденных пешком, пехотным дивизиям недоставало сапог. Мало что было предпринято для обеспечения армии теплой одеждой, поскольку Гитлер запретил любое обсуждение этого вопроса. Танковые части страдали от нехватки танков и запасных двигателей для замены тех, что были повреждены из-за густой дорожной пыли. Тем не менее Гитлер, к ужасу своих военачальников, не склонен был на данном этапе использовать резервы. Большое наступление на Москву – операция «Тайфун» – было подготовлено лишь к концу сентября. Задержка произошла потому, что Четвертая танковая группа генерал-полковника Эриха Гепнера увязла под Ленинградом. Группа армий «Центр» фельдмаршала фон Бока насчитывала полтора миллиона человек, в том числе три заметно ослабленные танковые группы. Им противостоял Резервный фронт маршала Семена Буденного и Брянский фронт генерал-полковника Андрея Еременко. Западный фронт генерал-полковника Ивана Конева формировался во втором эшелоне, позади армий Буденного. Из общего числа его дивизий двенадцать состояли из слабо вооруженных и необученных ополченцев, в том числе студентов и преподавателей Московского государственного университета. «Большинство ополченцев были в гражданских пальто и шляпах, – пишет один из них. – Когда они шли маршем по улицам города, прохожие думали, что это партизаны, которых забрасывают немцам в тыл».