Почти скандал - Элизабет Эссекс

Затем, оставив Гравуа руководить внизу и взяв с собой несколько человек, Салли вернулась обратно на палубу.

Вскоре «Дерзкий» взял покалеченный французский корабль на буксир, но по мере приближения шторма западный ветер все больше сносил оба корабля к берегу. Как Салли и предполагала, более крупный «Свифтшуер» тянул их фрегат за собой. Но прежде чем она открыла рот, чтобы высказать свои опасения, Коллиар быстрым шагом устремился в сторону носа.

– Нужно перерезать буксирный трос! – прокричал он сквозь завыванье ветра. – Пусть этим займутся два человека, а другие два – кедж-анкором. Остальные – за мной.

Натяженье троса было столь сильным, что Моффату потребовался лишь один удар, чтобы его перерубить. Коллиар со своими людьми сразу же бросил носовые якоря, меж тем как Салли со своими проделала то же самое на корме с кедж-анкором.

По мере усиления ветра многие буксируемые корабли, как британские, так и трофейные, пришлось отпустить в свободное плавание и даже покинуть. Но благодаря предусмотрительности Коллиара «Свифтшуер» надежно удерживался якорями, хотя беспощадные волны еще больше расшатывали и без того ослабшие сочленения корпуса.

Моффат был неутомим как молоток. Пока Коллиар нес вахту на палубе, он вместе с Салли беспрерывно забивал скобы в расходящиеся доски обшивки и затыкал места протечек всем, что попадалось под руку.

Однако и Моффат имел свои слабости.

– Боюсь, сэр, эта посудина долго не протянет, – проворчал он. – Она вот-вот развалится, как старая французская шлюха.

– Без паники, Моффат, – отозвалась Салли. – Этот корабль такой же британец, как и ты. Его сделали из английского дуба на верфях Дептфорда. И он выдюжит, несмотря на удары волн снаружи и наши удары изнутри. Бедняга не заслуживает такого обращения от соотечественников, но мы не должны отступаться, если хотим доставить его к берегу.

Корабль, конечно, был крепким, но тем не менее приходилось беспрерывно откачивать воду, как можно чаще меняя людей на этой изнурительной работе. Ибо в противном случае море поглотило бы их в два счета.

Особой возможности отдохнуть не было, а уж поспать вообще не удавалось. Салли постоянно обходила корабль, обнаруживая все новые неотложные дела. Несмотря на головокружение и слабость, она не могла позволить себе отдых. И пока Коллиар без устали работал наверху, она делала то же самое внизу.

Когда Уилл Джеллико принес ей кружку с черным ароматным кофе, неизвестно где раздобытым, она сказала:

– Отнеси также и мистеру Коллиару. Ему тоже нужно подкрепиться.

– Спасибо, не надо, – раздался голос Коллиара, который как раз спускался по трапу, стряхивая со своей шляпы воду. – Я уже здесь. Правда, не надолго.

Он взял предложенный кофе и, поднеся кружку ко рту, устремил взгляд на нее.

– Почему вы не позаботились о своей ране? Здесь же есть французский врач, обратитесь к нему.

– Он все время занят и… – начала объяснять Салли.

– Мистер Джеллико, доставьте сюда корабельного врача. А вы, Кент, садитесь, пока не упали. – Коллиар взял ее за руку, словно вознамерившись увести куда-то для своих собственных целей.

– И где же мне сесть? – вяло пошутила Салли. Тем, кто сменялся с насосов, она поручала более легкую, но тоже необходимую работу – восстановление разбитых переборок и латание прорех, проделанных британскими ядрами. И потому мебели нигде не осталось – даже в апартаментах капитана и кают-компании, где они сейчас находились. Кормовая переборка с иллюминаторами была уничтожена во время боя, и в этот проем залетали дождевые капли и морская вода, создавая промозглую туманную взвесь. – Я тут думал, что нужно бы затянуть эту брешь парусиной, чтобы пресечь поступление дополнительной воды, которая нам совсем ни к чему.

– Займетесь этим после того, как вас посмотрит врач. – Коллиар вывел ее из кают-компании и усадил на ступеньку трапа. – Пусть он хотя бы мельком взглянет на вашу рану.

Салли решила отказаться от попыток убедить его в том, что у нее лишь поверхностный порез и потому ей не требуется неотложная врачебная помощь.

– Ну, пусть посмотрит, если вам, мистер Коллиар, так хочется.

– В том-то и дело, что все происходит не так, как мне хочется, а особенно вот это. Но самое необходимое должно быть сделано.

Прежде чем Салли успела вникнуть в смысл прозвучавшей тирады, появился месье Депюи.

– Займитесь этой раной, – с чрезмерной грозностью повелел ему Коллиар. – И, черт возьми, сделайте все чисто и аккуратно.

– Рана и так достаточно чистая, – пробормотал доктор после того, как удалил платок и осмотрел ее лоб. – Промыта вытекшей кровью.

Салли полагала, что ее нервные окончания уже онемели от изнурения, но она ошибалась. Затухшая боль разгорелась с новой силой. Лицо как будто охватило огнем, когда врач прикоснулся к краям раны.

Она была рада тому, что Коллиар остался здесь. Он стоял рядом, держа фонарь, чтобы Депюи было хорошо видно, и его колено упиралось ей в бедро, что давало ощущение уверенности. Каждый стежок, каждый прокол иглы буквально обжигал, и Салли пришлось вцепиться пальцами в собственные штаны, чтобы не ухватиться за руку Коллиара. И чтобы не кричать, как какая-нибудь девчонка.

Закрыв глаза и стараясь не вздрагивать, Салли сконцентрировалась на своем дыхании.

– Успокойтесь, – заклинал ее Депюи. – Не шевелитесь.

И, благодаря Коллиару, у нее это получалось. При его поддержке порез был успешно зашит, и Салли не терпелось поскорее вернуться к прежней деятельности, чтобы удержать этот чертов корабль на плаву.

Как только Коллиар ушел обратно на палубу, Салли тоже поднялась и возобновила прерванную работу, вынося из глубины трюма запасные паруса и части рангоута и используя каждый подходящий кусок дерева для бесконечного латания корпуса корабля. Она находила дело и членам французского экипажа – никого нельзя было оставить в стороне, даже раненых. Самые немощные занимались снастями, приводя в порядок то, что еще можно использовать, и распуская на пеньку для законопачивания совсем непригодные тросы и лини.

На третий, а может, и на четвертый день боль высосала из нее последние силы. Лицо по-прежнему пылало. Казалось, будто ее кожа обожжена, а постоянная битва за спасение корабля начала походить на сцену из «Ада» Данте – напрасную борьбу, которой не видно конца. Да и сам трюм корабля, темноту которого едва разбавлял тусклый свет лампы, тоже напоминал преисподнюю.

Салли выбралась на палубу в надежде, что прохладный ночной воздух остудит ее жар.

– Кент, мне не нравится ваш вид, – достиг ее ушей голос Коллиара. – Немедленно идите отдыхать.

– Я отдохну, когда закончится этот чертов шторм. Он ведь стихает, как вы думаете? – Салли подставила лицо благословенной прохладе дождя, чтобы эти струи омыли ее, гася огонь и снаружи, и внутри.