Чемульпо-Владивосток - Александр Чернов

   25 числа он получил, наконец, краткую информацию из военного Министерства, что... ответ на его предложения будет дан в течение суток! Поэтому вице-адмиралу Старку было дано устное указание иметь эскадру полностью готовой к выходу к Чемульпо немедленно по получении приказа от наместника. В этом и кроется причина запрета штабом эскадры на постоновку противоторпедных сетей кораблями в трагическую ночь начала войны, повлекшего столь печальные последствия.

   Ожидавшийся ответ  адмирал Алексеев получил  из  СПб   лишь  27  января, когда японцы начали уже военный действия и бомбардировали Порт-Ар­тур! Причем он вновь был составлен столь расплывчато и не определенно, что его положения можно было трактовать как, с одной стороны, перекладывание на плечи Наместника бремени окончательного решения, так и с другой, желательности избежать международной ответственности за инициативу открытия враждебных действий.

   Оглядываясь назад, становится очевидным, что имея в виду ясно выраженное Государем горячее желание Его "избавить Россию от ужасов войны", адмирал Алексеев   лишен  был возможности что-либо  предпринять. Он должен был проявить крайнюю осторожность в своих действиях, чтобы посылкою эскадры к Корейским берегам не повести к воору­женному столкновению с Японией, которого в Петербурге избегали до самого последнего момента.

   Такое отношение Алексеева к  депеше министерства иностранных дел, полученной им  25 января, нашло себе затем подтверждение в  правительственном сообщении о разрыве дипломатических сношений, успокоительно заявлявшем, что таковой не означает еще начала войны. В общем, роль Алексеева в ходе переговоров с Япониейограничилась лишь совещательным участием его в них и ролью передаточной инстанции дипломатических бумаг, которыми наше Министерство Иностранных Дел обме­нивалось со  своим  представителем  в  Токио и с  токийским  кабинетом.

   По существу же, представления, сделанные Алексеевым в СПб, про­никнуты были духом твердого, энергичного отпора притязаниям Японии на Маньчжурию, деятельной военной подготовки к  возможным  с ее стороны агрессивным действиям, к захвату в них инициативы.

   Вера в благоприятное "разрешение кризиса", царившая вПетербурге, сделала также то, что все мероприятия по усилению нашего военного положения на Дальнем Востоке осуществлялись крайне экономно, не спеша, без сознания их крайней необхо­димости и неотложности. 

   Имея в виду не­равенство в условияхмобилизации России и Японии, и тревожное положение политических дел уже летом 1903 г., адмирал Алексеев считал необходимым иметь всегда под рукою не менее 50 тысяч войск. Для этого сформировать новых 44 батальона пехоты, соответственно сему увеличить количество кавалерии и артиллерии, усилить гарнизон Порт-Артура, приблизить войска к району сосредоточения армии и придать им новую "стратегическую организацию".

   Но на совещаниях, происходивших в Порт-Артyре  в июне 1903г., под председательством Военного Министра, генерала Куропаткина, все этипожелания под­верглись сокращению: вместо 44 батальонов пред­положено было сформировать лишь 22, а формирование особого Квантунского армейского корпуса признано было и вовсе... ненужным! В октябре же 1903 года  адмирала Алексееву предложено было отказаться от одного из 2-х  армейских корпусов предназначенных к перевозке в Маньчжурию в случае войны.  А когда он на это не со­гласился, то число формируемых  батальонов было сокращено с  22 до 18, формирование 9-й Восточно-Сибирской стрелковой бригады предположено было сделать путем выделения батальонов из состава других Восточно-Сибирских   стрелковых  бригад,   и  отложено  до  весны 1904 года!

   Сокращены были также  испрашивавшиеся Алексеевым кредиты. Вместо 12 миллионов рублей единовременно и 17 миллионов в течение6 лет, Особое  Совещание   под председательством графа Сольского признало более целесообразным "предусмотреть   потребности   военного  ведомства лишь на ближайшее время". (!) И потому ассигно­вало на усиление обороны Дальнего Востока на истекавший 1903  и  предстоящий  1904  годы    сверхсметным кредитом - по  3  миллиона   рублей,  а на  1905 год - 6  миллионов рублей.  Несмотря на все тре­вожные для мира признаки, Алексееву только в первых числах  января 1904 года разрешено было расходовать этот 3-х миллионный кредит...

   Та­кое же отношение встречали в Петербурге  и требования Алексеева относительно усиления  боевой  готовности Тихоокеанской эскадры. Еще за два годадо войны, и затем регулярно, Начальник доносил  об огромном некомплекте в личном составе эскадры, но последний так и не был пополнен к началу войны. Пополнение некомплекта снарядов  к орудиям эскадры производилось крайне медлен­но и несообразно положениювещей. С огромной канцелярской волокитой производилось создание на месте средств, необходимых для по­чинки судов. Так, в течение 3 лет не мог быть утвержден в Петербурге план устройства порта в Порт-Артуре. Он переходил из одной финансовой или технической комиссии в другую, между тем как в Дальнем порт выросбыстро, и Министерство Финансов не пожалело на него денежных затрат. К построй­ке сухого дока в Порт-Артуре можно было присту­пить лишь в начале 1903 года, и также после неоднократных   напоминаний и ходатайств. По соображениям экономическим, для эскадры было введено положение так называемого "вооруженного резерва", сократившее кредиты на плавание и практическую стрельбу.

   Такимобразом, нося громкий, ответственный титул "Наместника Его Императорского Величества на Дальнем Востоке", адмирал Алексеев, в действительно­сти, вследствие междуведомственной розни трех министерств, имевших непосредственное от­ношение  к делам далекой окраины, и бюро­кратической централизации управления ею, лишен был реальной полноты власти! В результате чего естественной, к сожалению, реакцией со стороны лучшей части нашего офицерского корпуса, стало и всколыхнувшееся с началом войны мнение о его непосредственной виновности в падении уровня боеготовности флота.

   Высочайшим указом Правительствующему Сенату, данным 28 января 1904 года, адмиралу Алексееву пре­доставлены были "для действий военно-сухопутных  и  морских  сил, сосредотачиваемых  на Дальнем Востоке", права Главно­командующего армиями и флотом, а 12 февраля последовало назначение Командующим Маньчжурской apмией  генерала Куропаткина, как "самостоятельного и ответственного начальника".

   Создалось двоевластие, пагубность которого увеличива­лась тем, что оба они, и Главнокомандующий, и Командующий  армией  разно  смотрели на характер ведения войны. К счастью, в августе 1904 года эта коллизия разрешилась...

Глава 7. Порт-Артур - Санкт-Петербург

   Встреча со Степаном Осиповичем Макаровым прошла совсем не под диктовку Вадика. Пересечься со спешащим в Порт-Артур вице-адмиралом он смог на станции с удивительным названием Мамлютка, что в 300 верстах к западу от Омска. Клонился к закату прекрасный, солнечный и морозный день, на высоченных елках горделиво сидели снежные гренадерские шапки. Заглатывая воду, парили и чухали, как загнанные кони, паровозы... К Макарову в вагон Банщикова провели после нудного выяснения кто он, что он, и зачем. Но когда стало ясно, что именно он - Вадик, вернее Михаил Лаврентьевич, конечно, - и есть автор всей этой корреспонденции о бое "Варяга", круглолицый и осанистый кавторанг Васильев многозначительно хмыкнул, метнул из подлобья на гостя мгновенный насмешливый взгляд, и ни слова больше не говоря, приказал лейтенанту Кедрову проводить гостя к адмиралу... Где он сначала и огреб по-полной! За забивку телеграфных линий своими регулярными сообщениями.

   - Я, конечно, не умаляю вашего личного геройства... Судя по всему, наместник Вам должное уже воздал, - отрезал Макаров, холодно скользнув взглядом по свежему ордену на мундире Банщикова, - но неужели Вам невдомек, Михаил Лаврентьевич, что кроме Ваших телеграмм, конечно несущих многие рациональные зерна, мне и штабу больше нечем заняться?

   - Но, ваше высокопревосходительство, я...

   - Не оправдывайтесь. Вижу, что сами все поняли. Зла не держу, поскольку о деле пеклись. Скажите лучше скоренько, кроме того, что Вы мне уже изложили, больше ничего не забыли?

   - Главное, Степан Осипович, - это противодействие японской минной войне...

   - Это вы написали раз пять. Нам и одного было достаточно. Учитывая те данные, что собрал Всеволод Федорович о японских планах и способах минных постановок, нам действительно придется любой выход в море до больших глубин предварять проводкой тралов. Константин Федорович Шульц этот вопрос проработал и приказ по организации трального каравана уже в Артуре и Владивостоке. Хотя флот от этого и будет испытывать определенное стеснение, ничего не поделаешь...