Мать и Колыбель (СИ) - Марчук

— Хоть связывайте меня, — пробурчала девушка, отпихивая кузена с дороги и направляясь к лагерю. — Домой без победы я не вернусь. Я обо всем написала отцу…

— Этих венценосных сопляков нам тут ещё не хватало! — взорвался Руфин Кицвилан. — Мне это решительно безразлично, ибо я — подданный Сильвана, но эти молодые люди разве не подвергают нас опасности своей беспечностью и вздорностью?

— Как и было сказано, титулы более не имеют здесь значения, — терпеливо и свысока ответила Плио. — И своими высказываниями вы, сударь, оскорбляете не честь моего королевского высочества, а мою личную честь.

— Ну уж без девиц как-то можно было обойтись! — проворчал Хельс. — Развели здесь!..

— …балаган! — презрительно, сквозь зубы воскликнул Руфин Кицвилан, но очередной выпад его остался без ответа, и он заступил на ночное дежурство.

Взбудораженные происшествием, почти все вскоре погрузились в тяжёлую дремоту. Принцесса Плио, утомившись и от дороги, и после нескольких бессонных ночей, раздражений да волнений, — и успокоенная тем, что одна из её целей достигнута, — а Лорен Рин, с которым она обменялась лишь довольно прохладными взглядами, был здесь, провалилась в сон сразу.

И только кибельмидский целитель, неизменно пытавшийся доказать своей сестре в течение многих дней, что Плио Акра — лишь довольно приятное и неожиданное развлечение, ещё более украсившее столь необычный месяц, и что неожиданное исчезновение её из дворца без единого слова — обстоятельство досадное, но не болезненное, до самого утра не сомкнул глаз и постоянно будил Акме своими беспокойными и бессонными метаниями по одеялу.

[1] Столица Нодрима

Глава 18. Рианоры идут на запад

Акме, проснувшись первой, стряхнула с себя оковы сна, сложила и убрала покрывало. Рукав Поющего Родника окутывал густой туман восходящего утра. Прохлада бодрила, и девушка решила искупаться, пока все спали. Кроме Руфина Кицвилана, нёсшего караул в этот последний час. Услышав шорох в лагере, мужчина, осунувшийся и уставший, выглянул из-за деревьев, увидел, что Акме копошится в своей сумке, и сердито шикнул на неё со словами:

— И не спится этой девице в такой час. А ну ложись, всех перебудишь!

Акме лишь недовольно вздёрнула бровь, вытащила полотенце, чистую кофту, бельё, проведала, спит ли брат, удостоверилась, что дыхание его глубоко и ровно, и отправилась к реке.

«Болван напыщенный», — мысленно прибавила она в адрес Кицвилана, тряхнула волосами и в крайнем раздражении зашагала к реке.

Отошла подальше от лагеря, Скрываемая со всех сторон густым туманом, развесистой ивой и высокой осокой у воды, девушка быстро скинула одежду. Опасливо оглянувшись и не заметив ничего подозрительного, прикрываясь сложенными на груди руками, Акме вошла в воду по пояс, ёжась и улыбаясь. Волны, быстрые и неумолимые, ласкали кожу, с низким и булькающим звуком бились о плоский живот, покрывшийся мурашками. Набравшись смелости, вдохнув в лёгкие побольше воздуха, девушка нырнула, и ледяные волны сомкнулись над разгорячённой головой. Сразу же вынырнув, Акме подплыла к берегу поближе и вновь нырнула. Наслаждение от свежей мягкости волн, от бодрящих и резких движений рук и плеч поглотило её. Кружась и кувыркаясь, будто русалка, она совершенно забыла и о времени, и о сонливости, и об усталости.

— Доброе утро, Акме! Искупаюсь вместе с тобой.

У ивы стояла принцесса Плио и наблюдала за сестрой целителя.

— Разумеется, Ваше Высочество, я не буду против, — ответила Акме, по шею погрузившись в воду.

Задорно улыбнувшись, принцесса, нисколько не стесняясь Акме, торопливо разделась, положила вещи на ветви кустарников и вскоре предстала перед кибельмидской целительницей во всем блеске своей наготы. Тело её, белое и стройное, будто светилось сиянием юной прелести в первых лучах просыпающегося солнца. Длинные и сильные ноги её с миниатюрными ступнями осторожно ступали по земле, усыпанной острыми ветками. Руки её прижимались к груди, маленькой и крепкой, стараясь спасти всё тело от пронизывающего холода. Она была настоящей нимфой из древних легенд, духом стихийных сил. Озорной смех был журчанием ручья, волосы — солнечным лучом, запутавшимся в его потоках.

Позволив волнам сомкнуться на талии, принцесса Нодрима погрузилась в реку и вынырнула через несколько секунд.

— Изумительная вода! — восхищённо воскликнула Плио Акра, подбросив к небу россыпь бриллиантовых капель.

— Не шумите, Ваше Высочество, — шикнула Акме, поднявшись во весь рост и взглянув в сторону лагеря.

— Плевала я на них, — резво отмахнулась принцесса, плывя на спине. — И я желаю, чтобы ты называла меня по имени, а не по титулу.

— Я не могу, Ваше Высочество, — с достоинством ответила Акме. — Где это видано, чтобы дочь барона столь фамильярно обращалась к дочери короля?

— Мне неприятна такая церемонность, — грустно произнесла Плио Акра, подплывая к Акме и усаживаясь на дно рядом с ней. — К тому же, когда брат мой, Густаво, узнает, что я натворила, он уговорит отца лишить меня всяческих привилегий, положенных моему титулу. Да и самого титула у меня не останется…

— Зачем же вы пошли за нами, Ваше Высочество? — внимательно разглядывая её, дрожа от холода, проговорила Акме.

— И ты осуждаешь меня, Акме, — прошептала принцесса. — Я была в растерянности, я не знала, что делать… когда я узнала, что Арнил тоже хочет отправиться с вами, я решилась… Разве можно отказываться от своего счастья, Акме?

— Путешествие в Иркаллу вы называете «счастьем»? — недоверчиво пробормотала девушка.

— Ты понимаешь, Акме, о каком счастье я говорю. За этот месяц я лишилась всех надежд, но Лорен протанцевал со мной весь бал. И я поняла, почему он избегает меня… Если бы знал он, что я готова отказаться от титула ради него, он не был бы столь холоден со мной!..

«Боже мой, — подумала Акме, не веря ушам. — Рассуждает, как ребёнок!».

— Вы понеслись в такое страшное путешествие из-за моего брата? — приглушённо воскликнула сестра целителя, высоко вздёрнув брови. Ей захотелось щёлкнуть принцессу по лбу.

— Из-за любви люди совершали и более опрометчивые поступки, — едва слышно проговорила принцесса, картинно опустив глаза.

— Да как вы только можете рисковать своей жизнью? — с некоторым осуждением прошептала Акме.

— Имеет ли это значение, если я люблю его? — грустно и с широкой улыбкой прошептала принцесса Нодрима. — Пусть он отвергнет меня, пусть презирает, но я не изменю своему чувству. Я полезнее ему здесь, а не в Нодриме.

«Твою мать… — мысленно ругалась Акме, возводя глаза к небу. — Она не подарит моему брату ничего, кроме головной боли. Он же тоже мучается!».

Дочь барона, продолжая сокрушённо качать головой, молча отвернулась и направилась к иве.

— Не осуждай меня, — подойдя к ней и вытираясь полотенцем, попросила